Вера Герасимова - Зона влияния

Ведущий пытался забрать у меня микрофон, но было уже поздно. Теперь это не попса – это тяжелый рок. Встряхнув эту свадьбу, я ударила микрофоном об стол – прозвучал режущий слух звук – и, наконец, ушла.

Но, покинув ресторан, я не почувствовала никакого удовлетворения. Наоборот, стало стыдно за сделанное. Я шла бесцельно, не зная, куда. Образовалось лишь два желания: надраться и Winston с двумя кнопками. Меня окликнул Герман: «Аркаша просил передать, что он был рад тебя увидеть». Я не стала это комментировать и интересоваться, в каком тоне он это сказал или с каким настроением. Вместо этого я продолжила идти своей бессмысленной дорогой. Думала о том, что даже в этой ситуации, после моего триумфа на его свадьбе, он умудрился поставить точку последним. Эта фраза «был рад увидеть» такая равнодушная, и это самое ужасное. При ненависти, страсти или любви есть хоть какая-то надежда на изменение. А так, получается, ему все равно.

Идя вдоль набережной, подавленная, я боролась с унылым настроением и слезами. Внутри меня, под солнечным сплетением, началась щекочущая дрожь, разрывавшая мою сущность.

Вернувшись в прошлое с сорокаградусным алкоголем, вспомнила нашу самую важную с Аркашей встречу.

Полетели на дикий пляж. Тут всегда мало людей. Плюсом было и то, что все мы находились далеко друг от друга, поэтому никто никого не раздражал. Но впоследствии и без этого возник дискомфорт.

Аркаша начал раздеваться, и я последовала его примеру. Выполняли мы эти действия молча. Неосознанно развернулась к нему боком. Он это, кажется, заметил, и, наверное, подумал, что я стесняюсь. Отвернувшись, он посмотрел вдаль на море. Такое чувство, будто ему самому стало странно от происходящего. Мол, я уже взрослый мужчина, а отдыхаю с какой-то школьницей. Когда он разделся до плавок, и его тело оголилось, мне стало не по себе. Полуголый и со щетиной на лице, он еще больше походил на дяденьку. Его тело значительно отличалось от тел моих сверстников. Иногда мы ходили плавать вместе с одноклассниками, и я там всё видела. С нами бывали и старшеклассники, и первокурсники, но даже их тела были совсем другие. Более детские, что ли… У Аркаши же было много волос на теле: на груди, ногах и руках. Его кожа казалась толще, рельефнее, но он не был полным. Хотя можно было бы и подкачаться. Он, полуголый, так сильно врезался в мой мозг, что я даже расстроилась. Хотелось скорее оказаться дома и больше не видеться с ним. Про себя упрекала себя за то, что встретилась с таким типом. Все-таки молодые тела мне нравились больше, а взрослые – они для взрослых.

Возможно, Аркаша рассуждал также радикально, только относительно меня. Хотя тогда в ночном клубе, в первую нашу встречу, когда он приставал ко мне, я не ощущала того, что чувствовала сейчас. Его тело не было таким противным. Но я и не видела его полуголым. Сейчас же, при свете дня, все вскрылось.

«Ты пойдешь плавать?» – спросила я его в надежде, что он откажется. На мне тогда были желтые трусы с длинными завязками и розовый верх в виде топа. Чувствовала, что его глаза невольно бегают по мне, но приятно, как в первую нашу встречу, от этого не было. Ничего, кроме смущения, я не чувствовала. Неосознанно начала сутулиться и становиться к нему боком, чтобы он не видел меня. Аркаша отказался идти в воду.

А волны были крутейшие… Рядом со мной на них качалась еще одна семья. Их смех и крики еще больше забавляли. Вода то выбрасывала нас на берег, то снова подхватывала. Я, хоть и не хотела, чтобы Аркаша был рядом, но все же не понимала, почему он не хочет веселиться так же, как и мы. Ведь купаться в море, когда есть волны, – незабываемо.

Когда я вышла из воды, наткнулась на стройку песочного замка, и один из маленьких строителей попросил у меня пустую бутылку. Я взяла одну из наших и пошла к детям лепить замок вместе – всё равно Аркаша что-то обсуждал по телефону. Конечно, я понимала в тот момент, что я некрасиво себя веду по отношению к нему: приехала с ним, а провожу время с другими. Но все это время я была под впечатлением от его слишком взрослого тела.

Спустя некоторое время Аркаша помахал мне. Я подбежала и упала на колени перед ним.

– Слушай, думаю, не получится у нас с тобой. Ты еще в школе учишься, у тебя интересы другие. Я же гораздо старше. И это странно выглядит. Мы выглядим странно. Ты согласна со мной?

– Да, наверное… – неуверенно промямлила я.

Я не понимала, что нужно сказать. От растерянности даже хотела начать собираться домой.

– Но нам необязательно уезжать прямо сейчас. Если хочешь строить замки, строй. Плавать – плавай. Поедем позже – не зря же сюда столько добирались.

Как зомби, я пошла обратно к ребятам. Развалилась у песочного замка. Но с детьми я больше не была. Стало тоскливо, и больше Аркаша и его тело не казались мне неприятными. Мое согласие на его предложение не продолжать общение было дано неосознанно.

Вернулась к нему. Он лежал с закрытыми глазами. Кожа его слегка блестела. Частички влаги на лбу и под челкой были хорошо подсвечены солнцем. Слегка розовые скулы чуть поднялись, когда губы неосознанно растянулись в незаметную улыбку. Упав на колени, я слегка наклонилась к нему. Хотелось ощутить его дыхание. Капли воды с моих волос падали ему на грудь. Так и не услышав, как он дышит, я легла на бок рядом с его левой рукой. Обхватила ее и коснулась пальчиками своей ноги его ногу. Через секунды он забрал у меня свою руку, обхватывая меня за спиной. Положила голову ему на плечо, а он обнял меня – так мы и лежали.

Через какое-то время он предложил зайти в воду.

Я заходила, как обычно, уверенно. Аркаша же весь съеживался. Вообще, я не из тех, кто брызгает водой в людей в таких случаях, но в этот раз очень захотелось. Сквозь зубы он умоляюще попросил: «Нет, пожалуйста». Я прекратила и поплыла без него: «Поймай меня». Но Аркаша не торопился этого делать. Я была уже на гребне волны, когда он все еще сопротивлялся. И постепенно, с трудом, но все же он вошел во вкус. Стал более бодрым, начал плавать, качаться на волнах.

Вода выкинула меня на него – он хотел поймать, но не сумел. Его рука лишь коснулась моей тазовой кости. А потом его вообще выбросило ближе к берегу. Он попытался подняться, но я толкнула его снова, хотя мышцы мои ужасно болели. Кое-как я убегала от него. «Если хочешь поприставать ко мне, можешь просто подойти», – пошутил Аркаша, в очередной раз поднимаясь с песка. Я смутилась. А он, наконец, резко двинулся на меня, как бы пугая, что поймает и что-то сделает со мной. Я испугалась и упала в воду сама. Он рассмеялся. Волны становились все активней и активней. «Хочешь, встретимся под водой?» – предложила я ему. «Хочешь поцеловать меня под водой?» – перефразировал Аркаша. Я сразу же запротестовала от неловкости. Аркаша нырнул, потом и я. Хотя мы были недалеко друг от друга, под водой все равно не встретились. Я поднялась на поверхность, но его не увидела. Снова нырнула, и вот тут внезапно он обхватил меня. Мы вынырнули вместе. Отерев сопли с лица и расправив волосы, я сосредоточилась на Аркаше. Он следил то за моими глазами, то за губами. Вплотную приблизившись к лицу, он остановился, как бы давая мне проявить инициативу. Но меня уже волновал не он, а вода, вытекавшая из моего носа. Тем не менее нас соединило море. А точнее, волны. Они подтолкнули меня к нему, и мы поцеловались.