Антон Рай - Один день Ивана Денисова

Чаепитие тем временем подошло к концу. Посмотрев телевизор еще минут десять и не увидев ничего интересного, Иван решил пойти и прилечь. Вообще-то, он предпочитал воздерживаться от послеобеденного сна, но иногда не мог удержаться, а сейчас еще сказывался и снотворный эффект от выпитой им ранее кружки пива. Что же, припомнил он, «сама натура назначила, чтобы наевшись, немного отдохнуть» 38 – припомнил да и пошел отдыхать, надеясь, что не увидит во сне белого быка 39, или как до смерти секут бедную лошадку 40, или еще что-нибудь в этом роде. Его надежды оправдались – ему удалось и заснуть, и сон его был без сновидений, и даже никто на него не садился и жизнь из него не высасывал 41.

Проснулся он в три часа ровно и сразу же поспешил выйти в инет. Но нет, не так сразу – до выхода в инет произошло еще одно весьма любопытное происшествие (произошло происшествие, ну или приключилось приключение, а если хотите, то и попросту случился случай). Проснулся он, значит, и хотел уже встать с кровати и срочно выйти в инет, когда его слух уловил некий чужеродный звук: звук шел с улицы и был похож на жужжание комара, но только какое-то искусственное – как будто за окном жужжал механический комар. Иван, пожалуй, и не обратил бы внимание на это жужжание, но оно всё нарастало и нарастало; и вот уже Ивану кажется, что это или целое полчище механических комаров, или один гигантский комар жужжит в непосредственной близости от занавешенного окна. Шутки шутками, но жужжание всё продолжало нарастать (прямо как улыбки и любезности, коими обменивались Остап Бендер и Корейко 42), дойдя не только до стадии «громкое насколько только возможно жужжание», но и умудрившись перепрыгнуть на уже невозможную стадию «еще громче» – гигантский комар (полчище комаров), подлетел (о), кажется, к самому его окну.

Собрав всё мужество, отпущенное ему природой, Иван откинул занавеску – ни дать ни взять Дон Кихот, бесстрашно встречающий любую напасть. И что же он увидел? Да всего лишь трех газонокосильщиков со своими жужжащими газонокосилками, – и вправду производящими как-то уж слишком, прямо-таки неправдоподобно много шума. Иван рассмеялся, отметив про себя, что ему даже и не требуется выходить из образа благородного рыцаря печального… образа – разве он, Иван, не пережил только что приключение, весьма напоминавшее приключение с сукновальными молотами, так напугавшими своим грохотом странствующую парочку 43(то есть, конечно, в первую очередь, Санчо, так как напугать Дон Кихота невозможно)? Конечно же, пережил. И, пережив это занимательное приключение, он наконец-таки вышел в инет.

Шутка ли – уже три часа дня, а он еще ни разу не побывал в виртуальном пространстве! А ведь, помимо всего прочего, это его работа, – Иван входил в сотню самых активных ГКП-сообщников и дорожил таким своим положением. Это и престиж, да и пять тысяч долларов в месяц получать приятнее, чем три, хотя, ей богу, Иван не знал бы, что ему делать и с тремя тысячами, а не то что с пятью. Ему вполне хватило бы и тысячи. И всё равно каждые новые пришедшие на карточку пять тысяч грели, ну или хотя бы пригревали душу, и он вспоминал о всех литературных скупцах, с вожделением смотрящих на медленный, но неуклонный рост своих сокровищ 44. Так уж устроен человек: поставьте самого искреннего бессребреника перед сундуком с сокровищами, и вы увидите, как у него, хотя бы на мгновение, да загорятся глаза. Значит ли это, что все кругом алчны и ни о чем кроме денег и не помышляют? Если вы так думаете, то мне вас искренне жаль, впрочем, я думаю, что те, кто так думает, не дочитали до этих строк – эта книга явно не для них.

Иван же, напомню, вышел в инет. Начинался его рабочий понедельник – тот самый, который начинается в субботу 45. Когда-то так и было, когда-то он рвался в инет просто потому, что туда рвалась его душа; ему не терпелось поскорее встрять в какую-нибудь дискуссию, а любимым его занятием было сидеть по полчаса (а то и по полдня) над обдумыванием каждого своего комментария, а некоторые из его комментариев по своему объему превосходили комментируемую рецензию. Золотое было времечко, но сейчас оно несколько потускнело. Он уже никуда не рвался, хотя был далек и от тех людей, которые каждый понедельник просыпаются с унылой мыслью: «Поскорее бы дожить до пятницы, а там – выходные». Он никогда не делил дни на рабочие и выходные, – да и никто в ГКП не занимался подобного рода унылой арифметикой.

Ага, вот он и на родном сайте. Первым делом Иван зашел в свой профиль и посмотрел, что там с его рейтингом. 5513 баллов – 67 место в иерархии читателей сообщества. Рейтинг высчитывался исходя из активности читателя – по сгорающей системе – каждый день добавлялись свеже-заработанные баллы, но сгорали те баллы, которые были набраны в этот же день прошлого года. Такая система подсчета порождала различные трагикомичные ситуации, например, когда человек, набравший за день 30 баллов, на другой день обнаруживал, что его рейтинг, тем не менее, упал на 20 баллов – а всё потому, что в прошлом году в этот же день он заработал 50 баллов. Некоторые пользователи вели специальный дневник своих «выигрышей» и «проигрышей» – с тем, чтобы точно знать, что их ожидает в рейтинговом плане. Иван этим не занимался. Вообще, погоня за рейтингом считалась в сообществе чем-то не вполне достойным. С одной стороны, рейтинг, конечно, отражает активность, а потому « Даешь, понимаешь, 200 процентов плана» , «Пятилетку – за три года» и так далее, но с другой – естественно, что любая система, замкнутая на рейтинг, порождает особый тип карьеристов, думающих исключительно о росте своего рейтинга. Имелись такие и в ГКП, но пока что их было не очень много, – сообщество само отторгало их. Но даже и те, кто не гнался за рейтингом… Вот, например, определенное количество баллов зачислялось за комментарии – если они считались достойными балло-зачисления, конечно (это определяли специальные люди, занятые оценкой всей активности, совершаемой в сообществе – должность весьма специфическая). Вот и думай после этого – ты комментируешь, потому что хочешь комментировать или чтобы лишний балл заработать? Иван, например, совершенно точно знал, что объем его активности, мотивационно зависящий от поддержки рейтинга на уровне сотни, не такой уж маленький. Иначе говоря, не было бы рейтинга, и активность его была бы существенно меньше. Опять получалось как с пятью тысячами на карточке – вроде бы и не нужны они, но… но престижно быть в сотне. Опять же приятнее подниматься вверх, а не спускаться вниз по рейтинговой лестнице. Иван припомнил памятный монолог Умника из романа Стругацких:

«Странно устроен человек: если перед ним лестница, ему обязательно надо вскарабкаться на самый верх. На самом верху холодно, дуют очень вредные для здоровья сквозняки, падать оттуда смертельно, ступеньки скользкие, опасные, и ты отлично знаешь это, и всё равно лезешь, карабкаешься – язык на плечо. Вопреки обстоятельствам – лезешь, вопреки любым советам – лезешь, вопреки сопротивлению врагов – лезешь, вопреки собственным инстинктам, здравому смыслу, предчувствиям – лезешь, лезешь, лезешь… Тот, кто не лезет вверх, тот падает вниз, это верно. Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз…» 46.