Саша Морис - Эмпатия. Светлая диада

У меня по-моему испарина на лбу выступила. Я взяла свою чашку и сделала глоток.

– А где у тебя полотенце? Я в душ хочу! – в коридоре появилась Алена, всё ещё

завернутая в простынь и в мою рубашку (аминь!).

Омоновцы дружно обернулись в её сторону.

– В ванной, конечно же. – ответила я. – Полагаю, вы захотите проверить наши документы? – гости с неохотой отвлеклись на меня и утвердительно заугукали. – У тебя паспорт с собой? – обратилась я уже к Алёне.

– А, паспорт. Да, в сумочке. А где она?

Ещё один спешный глоток кофе. Блять, почему я?

– На стуле, рядом в кроватью.

– Это ваша подруга? – спросил тот, что стоял. Он облокотился о холодильник и теперь загораживал проход. Блин, он может облокотиться о холодильник. Мне приходится тянуться, чтобы что-то оттуда взять. Например, сейчас, когда я лезу за паспортом.

Я передала документ омоновцам. Они вдвоем начали пристально его изучать.

– Не совсем. Мы вчера познакомились.

Мне было прямо больно говорить. Возможно, дело только в похмелье, но черт подери, это признание про вчерашний вечер звучало сейчас совешенно не к месту. Вот если бы я могла сказать: да, это моя подруга, мы снимаем эту квартиру вместе уже пол года. Или: это моя сестра, приехала погостить. Но нет.

Омоновцы переглянулись.

– Вы же не здесь прописаны, Евгения Александровна?

– Ну да. Снимаю квартиру у знакомого. Точнее даже, у мамы знакомого. Хотите покажу договор аренды?

– Давайте, отчего же не посмотреть. – сидеть на табурете во всем, что на омоновце было понавешено, наверное, трудно. Он допил кофе одним глотком и вернул чашку на блюдце. Тот, что остался стоять все еще к напитку не прикасался. Я вздохнула. Полезла на холодильник опять. Передала им договор аренды. Из комнаты вернулась Алена и, отдав паспорт, скрылась в ванной. Умничка. Стал слышен шум воды.

– Алёна Игоревна Шегурия, – прочитал тот, что сидел на табурете. – Евгения Александровна, вы знали, что Алене Игоревне всего семнадцать лет?

Блять. Спокойствие. Главное спокойствие.

– Нет. Я даже не знала, что она Игоревна. – попыталась отшутиться я. – Мы познакомились вчера в ночном клубе. То есть как познакомились. Я собиралась домой, вышла поймать машину, а там стоит Алена Игоревна. Никакая. Я решила сначала узнать у нее адрес, куда ее довезти. Таксисты, сами понимаете… А тут девушка красивая. Ну, в общем, оказалась, Алена Игоревна не в состоянии свой адрес назвать. И я решила, что пусть лучше ночует у меня. А утром на трезвую голову уже сама скажет, куда ей надо.

Омоновцы переглянулись снова.

Я допила свой кофе.

– Я похожа на того, кто насильно удерживает несовершеннолетнюю? – спросила я с совершенно невинным видом, а лучше бы промолчала.

Ну же, пей и ты свой кофе, дорогой, стоящий напротив меня, омоновец. Они вообще никуда, судя по всему, не торопились.

Неловкая пауза, заливаемая звуками воды из ванной, казалось, длится вечность. Наконец, вода перестала течь.

В коридоре появилась теперь завернутая в полотенце Алена. Сидящий омоновец слегка отодвинул в сторону стоящего, чтоб тот не закрывал вид.

– Все в порядке? – у нее невинность в голосе получалась гораздо лучше, чем у меня.

Стоящий омоновец залпом выпил свой кофе. Феминь.

– Да, – ответил тот, что занимал табурет. – Только у нас к вам всего пара вопросов, Алена Игоревна. Вас силой удерживали здесь?

Глаза Алены распахнулись в искреннем удивлении, а ресницы сделали два потрясающих взмаха.

– Что? Нет. Конечно, нет. Я вчера выпила лишнего.

– Вам еще нет 18.

– Я знаю. Но я выпила. – Алена улыбнулась в духе «ну, вы же понимаете: молодость, молодость». – И я стояла на улице и даже не знала, как вызвать такси. Просто не знала. Так что, если бы я не оказалась здесь… еще не известно, где бы я оказалась. Я пойду одеваться, можно?

Омоновцы переглянулись. Алена не стала дожидаться их разрешения и упорхнула в комнату. Я ждала.

– Вам придется проехать с нами и написать объяснительные, – внезапно строго сказал тот, что стоял и с шумом поставил пустую чашку на стол.

– Для чего это вам? – спокойно спросила я, переходя на мои любимые интонации.

– Поступил ложный вызов и вы должны письменно засвидетельствовать, что он был ложным.

– Для этого необходимо ехать с вами?

– Да.

Я вздохнула.

Прекрасно, просто прекрасно оставлять в наших органах объяснительную о том, что я не удерживала несвершеннолетнюю в арендуемой мною квартире.

Я внимательно посмотрела на омоновцев. Кофе очень быстро начинает действовать. К тому же, он наверняка был выпит на голодный желудок.

– Это лишнее. – произнесла я. – Вполне достаточно ваших объяснительных о том, что вызов оказался ложным.

– Достаточно, – согласился тот, что сидел.

– Но у вас в квартире все-таки находится несовершеннолетняя, – сказал второй.

– Это недоразумение. – заметила я.

Сидящий за столом покорно покивал.

– Это факт, – продолжал спорить стоящий. – Соседи слышали шум.

Шум. Ха. Наверняка они слышали шум.

– Значит, вызов был не анонимный? – спросила я.

– Анонимный, – хором ответили мне.

– Номер телефона анонима у вас есть?

– Нет, – уверенно сказал сидящий.

– Да, – одновременно с ним произнес стоящий омоновец.

– Мы не имеем дело с номерами. Нам сообщает о вызове дежурный оператор. – заметил первый.

– Я стоял рядом, когда звонили. Запомнил первые пять или шесть цифр, – отозвался второй.

– Напишите, – попросила я и пододвинула по крыше холодильника омоновцу лист бумаги для записок и ручку. Он написал. 8 985 31. Да это практически любой номер. Ну, хорошо, не любой.

У меня оставалось всего минут шесть. Пора было закругляться.

– Спасибо, – сказала я. – Вы мне очень помогли.

– Ну что вы.

– Не за что, – откликнулись польщенные омоновцы.

– Надеюсь, у вас не возникнет проблем в связи с тем, что вы будете писать о том, что вызов ложный.

– Ну что вы.

– Нет. Вообще-то, это стандартная принятая форма. Мы не всех возим.

Любопытно.

– А меня просили привезти?

– Вас надо было привезти.

– Кто-то конкретный просил об этом?

– Нет. Просто надо было.

– Как видите, это исключено. Мне очень жаль.

– Ничего. Спасибо.

– И вам большое спасибо.

Под эти любезности мы медленно шли по коридору к входной двери.

– До свидания, – сказали мне на прощание вежливые и подобревшие омоновцы.

– Лучше, прощайте, – улыбнулась я и они улыбнулись мне в ответ.

Я закрыла за ними дверь. Надеюсь, оставшегося времени им хватит на то, чтобы сесть в машину и уехать. Я смягчила пиздец, как могла. Честно.

Я взяла короткое колючее платье с вешалки в коридоре (надо же, еще хватило сил накинуть его на вешалку, а не бросить на пол, например) и отправилась в комнату. Там Алена с наушниками от гарнитуры телефона в ушах и с телефонам в руках искала повсюду свое платье. Она слушала музыку, иногда подпевая всего пару слов, и ей было не до окружающего мира. Вот она в очередной раз повернула свою хорошенькую голову, я попала в ее поле зрения, она искренне обрадовалась и тут же стащила наушники.