Саша Морис - Эмпатия. Светлая диада

– И, возможно, дружить. – наконец, выдохнула она.

Я нахмурилась. Спрашивать про «как насчет переспать» мысль возникла, но желания задавать такой вопрос не было. Было страшно услышать «нет». Да и вероятность услышать «нет» после такого вопроса явно возрастала. А так оставалась хотя бы гипотетическая возможность. Да и какой смысл спрашивать? Мне самой явно хотелось чего-то большего, чем просто переспать. А как тогда узнать про такую возможность?

Надо было, конечно, отменить встречу, но я этого не сделала. То есть, не то, чтобы мне было трудно, нет. Просто, когда вокруг происходят какие-то странные события, надо бы поберечься. Остаться дома. Выспаться, в конце концов, перед первым рабочим днём в новой должности. Ну или хотя бы полежать в темной комнате и просто подумать. Но я почему-то решила упрямиться и продолжать следовать собственным планам. Сейчас-то я понимаю, какая это была невероятная глупость. Впрочем, человек инертен до невозможности. Я-то чем хуже?

– А что тебе сказали твои бизнес-партнеры? – спросила я.

– Что они скажут? Ссыкло. – Егор выглянул на улицу, чуть отодвинув плотную штору. – Как я скажу, так и будет.

– Но ты же советовался.

Он вздохнул и отошел от окна.

– Конечно, я разговаривал с ними.

У него было такое болезненно-брезгливое выражение лица, как будто он сомневался плюнуть в этих людей или засветить в морду, хоть тут никого и не было.

– И?

– Они боятся выходить на новый уровень. Боятся… всё потерять. А на самом деле рискую я. Что у них есть? Ипотечная квартирка? – уголки губ Егора совсем ушли вниз, а брови страдальчески изогнулись.

Он походил по комнате из стороны в сторону. Подошёл к столику, налил себе вина (почти полный, хоть и небольшой, бокал), выпил залпом, стукнул стеклом о дерево, сел рядом со мной.

– А жена?

Егор вздохнул ещё тяжелее и привалился ко мне горячим боком.

– Говорит, начинать.

Мы помолчали.

– Она всегда говорит начинать, делать то, что я хочу.

Чем это отличается от того, что сотрудники и партнеры всегда делают то, что я хочу? – громко подумал Игорь.

– Тем, что она сама хочет. И тем, что ей не страшно. И она доверяет тебе.

Егор вздрогнул и отодвинулся от меня.

– Я никогда не привыкну. – серьезно сказал он.

– А зачем тебе привыкать?

Он встал, снова подошёл к столику, потянулся к бутылке.

– Хватит сегодня алкоголя. С ним тяжелее.

– А я думал, легче.

Я отрицательно покачала головой. Пятьдесят грамм, чтобы расслабится – вполне годится, а двести уже нет.

– Ок. Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы инвестор мне дал бабла на расширение бизнеса.

– Клево. Встреча завтра в 11?

Егор подозрительно посмотрел на меня.

– Нет, я никогда не привыкну.

– Да ты думаешь о ней все время, громче, чем разговариваешь, – заметила я.

– Ну раз ты все знаешь, зачем ты у меня переспрашиваешь?

– Убеждаю тебя, что ты не зря платишь деньги.

– Справедливо. Давай начинать.

– Я думала, ты никогда не скажешь!

Егор прямо в ботинках лег на кровать и положил свою голову мне на колени. Я тихо начала напевать мотивчик песенки, которую в детстве Егору пела его мама. Уже через пару минут он уснул, но я продолжала напевать. Через час Егор проснется и отправится домой, к жене. Просветленный, спокойный и уверенный в себе. А я поползу в чужой пустой дом. Пешком. Впрочем, тут, конечно, недалеко. Гостиница в центре. Идти минут пятнадцать всего.

Я лежала на огромной кровати, застеленной бордовым покрывалом и раздумывала над тем, идти ли мне домой или остаться в номере. Он всё равно был оплачен до следующего утра. Голова слегка кружилась и тело явно говорило мне, что устало и хочет отдохнуть.

Я привыкла спать дома, где были расставлены в нужных местах обереги и натянут экран (да, я параноик и не без причины). Дома мне было гораздо спокойнее, чем где бы то ни было.

Помаявшись немного и даже успев уснуть на двадцать минут (а также проснуться, испугаться, что вырубаюсь и сползти, наконец, с кровати) я отправилась домой, прихватив со стола конверт с деньгами. Было около 11 вечера и уже совсем темно. На улице было неожиданно холодно и пронзительно промозгло.

Я не заметила падения и удара о землю. Зато почувствовала сильную боль в районе солнечного сплетения от удара ботинком. И поразительную пустоту в голове, где сейчас была только одна мысль: это происходит не со мной, потому что со мной такого не может быть. Я заглядываю на пару шагов вперёд, я чувствую неприятности за версту, ну или хотя бы минуты за четыре. Я могу настраивать других людей на то, что им нужно. Я вообще много чего могу.

Однако второй удар в район поясницы с возможным замахом на почки привел меня в чувства. Мозг охренел от того, что тело может по какому-то недоразумению испытывать боль без предварительного согласия на это и проскочил стадии принятия решений. Правда, застрял на сотые доли секунды на страшной мысли: меня сейчас убьют и мне конец. Но вспомнил, что умирать не страшно и успокоился.

Ок, случилось. Да, со мной. Я лихорадочно заметалась в поисках решения задачи. Нападающих двое. Когда я последний раз работала с парой? Не помню. Вероятно, никогда. Это ничего не значит. У меня есть уникальная возможность поработать сейчас. Они всё равно в одинаковом положении. Конечно, все люди разные, но, думаю, адреналина в их крови поровну, им примерно одинаковое количество лет. Скорее всего они друзья, у них куча общих воспоминаний. Приготовься, будет легко.

Я глубоко вдохнула. Мне даже почти удалось увернуться от ботинка, летевшего в мое лицо. Но организм пока отказывался быстро сосредотачиваться в таких невыносимых условиях, так что лицу тоже досталось. Кажется, они приняли меня за мальчика. Школьники. Блять, меня побили школьники. Как глупо. Как всё это глупо и нелепо. Ок, эмоциональная оценка потом. Хотя, возможно, она и могла мне сейчас сильно пригодится, но я справлюсь и без неё.

Я глубоко вдохнула ещё раз. Казалось, что время изменило ход. Я испытывала жгучий стыд за то, что меня побили школьники, вину за то, что я позволила с собой это сделать, страх, что сейчас получу серьёзные увечья или, если не получу, об этой постыдной истории станет известно дорогим мне людям. Я искала эти же чувства на той стороне. И я их легко нашла. Когда мальчики старшего школьного возраста испытывали одновременно стыд, вину и страх?

Я ещё раз получила по почкам и это слегка выбило меня из колеи. Правда, к тому моменту, я уже секунды четыре дышала в одном ритме с нападавшими и знала о них даже больше, чем было нужно. Зайчики были уже настолько мои, что пора было и им узнать об этом. Я поднялась на локте. Они остановились. Локоть тут же мерзко заныл – оказывается я именно на него упала, содрала об асфальт рубашку и кожу, да и, судя по всему, ударилась им как следует. Это разозлило меня. Я встала на одно колено, а мальчики упали. Сначала на колени, потом совсем. Я прекрасно знала, что они чувствуют. Они не могут двинуться с места и им сейчас очень страшно. И не только от того, что они утратили контроль над своими мышцами. Я добавила им немножко паники для полноты ощущений. Знаете, того самого чувства из детства, когда ты понимаешь, что полностью зависим, что ты сделал непростительную вещь и теперь неотвратимо будешь наказан.