Михаил Дорошенко - Проба пера

Не дожидаясь приглашения, посетитель входит в кабинет с большим чемоданом, бесцеремонно ставит его на столик и, открывая записную книжку, зачитывает:

– Хао ду ю дую, мистер Холмс! Мей ай аск ю вас… э-э… хвью ю квезченз! – зачитывает он и добавляет про себя, – тьфу ты, гадость какая!

– Пожалуйста, переведите на русский то, что вы так оригинально произнесли по-английски, – произносит Холмс.

– О, сэр! – замирает посетитель в изумлении. – Я, конечно, наслышан о ваших способностях, но, чтобы так говорить по-русски, не всякий русский сумеет.

– Так что вас ко мне привело? Я слушаю.

– Позвольте представиться. Савва… Тимофеев… Морозов!

– Так Тимофеев, – пожимает Холмс протянутую руку, – или Морозов?

– А! – радуется Савва. – Вы хоть и полиглот, а не во всем у нас, у русских, кумекаете! М-да… Не знаю, что и сказать.

– Скажите первое, что приходит в голову.

– В голову? – проводит он по голове. – Видите ли, я миллионер, если не сказать более. Вы понимаете, о чем это говорит?

– Пока – нет.

– За мои деньги мне позволено все! Многое, во всяком случае. Однако впервые в жизни столкнулся с неожиданностью, а неожиданностей я не люблю! Ох, как не люблю! А они, лихоманные, меня и подстерегли нежданно-негаданно, да и прям по самой маковке! – бьет он себя по загривку. – Но к тайнам всегда стремился. Парадокс! Мне нужен непредвзятый человек! В России все слишком много понимают о себе, и вот пожалуйте: злонравия достойные плоды!

– Так что же случилось?

– Случилось! Еще как случилось! Страшное несчастье! В общем-то пустяк, конечно же, однако смотря с какой стороны посмотреть. Нынче в Петербурге модно забавами развлекаться заморскими, будь они неладны. Вот и я поддался искушению, можно сказать, бесовскому развлечь гостей на балу забавой, а вышла… беда вышла! – и он поднимает со значением палец вверх. – Нашел как-то по случаю изобретателя…

Савва расположился в кресле в своем кабинете в Петербурге, вокруг него нервно ходит небольшого роста человек.

– Эх, больше всего я люблю работать с коммерсантами. Вы спросите меня, почему? Ха, это только я один знаю! Есть на свете много такого, что знаю только я!

– Так что же вы можете предложить, – перебивает его Савва, заглядывая назад за спинку кресла, куда зашел посетитель, – в качестве вечерней шутки?

– Вы умрете! – взмахивает руками изобретатель, бесцеремонно сплевывает в камин и возвращаясь к столу. – Не вы, разумеется – всегда найдется, кому умереть – от потрясения и… изумления! И это потрясет не только вас, а всю Россию, а, может, весь мир. Главное, никто никогда не откроет секрет моей шу-точ-ки. Даже Шерлок Холмс!

– Такого вот отыскал шустряка! – продолжает рассказ Савва в кабинете Холмса. – Но меня-то на мякине не проведешь! Уж я тебя выведу на чистую воду! Я так думал. Вышло, однако, совсем по-другому: обманул подлец меня, обманул! Исчез и денег не взял! Найти его надо, найти, этак он всю Россию перебаламутит!

– Шустряк, мякина, перебаламутит… – удивляется Холмс, – хм! Кое-что я все-таки понял. На чистую воду… Ну ладно… Так что же случилось?

– Как что? Убийство! Играли мы, значит, в карты за право первому войти в комнату и быть убитому, как на дуэли. Собрались заинтересованные лица, играли неистово, и я в том числе. Вертелся, однако, вокруг журналист Филимонов. Не поверил он сказке нашей, взял, да и заглянул в комнату, где и был застрелен в соответствии с условиями. На Филимонова, разумеется, тьфу, а вот, куда делся убивец, из чего стрелял? И вот уже две недели никто не может найти изобретателя! Только вы сможете незадачу сию разрешить. Потом… мне так кажется… это дело государственной важности. Филимонов ранее утверждал, будто бы знает о планах убийства государя императора. О! Нельзя медлить ни минуты, мистер Холмс! Я тогда значения его словам не придал, он болтун был изрядный, а вона дело-то как обернулось!

– Все то, что вы мне рассказали, – говорит Холмс, раскуривая трубку, – весьма любопытно, но я никуда не поеду. Посмотрите на мою голову!

– А что? Светлая голова!

– Вот именно! Седая! О чем это говорит?

– О мудрости.

– Нет, мистер Морозов, это говорит о старости. Я удалился от дел.

– Да, бросьте! Вы в прекрасной форме! Да вас хоть сейчас помещай в комнату с медведем!

– По-моему, я в ней нахожусь, – говорит Холмс с улыбкой.

– О! Да вы шутник! Давайте с вами выпьем, – достает Савва флягу с коньяком, – на прощанье, такого вы, небось, не пивали! – и не найдя взглядом рюмок на столе, наливает в кофейные чашки. – Столетний французский коньяк! Вещь отменная! Хотя такая же, как и их духи – воняет клопами. Вы, надеюсь, французов не любите?

Холмс выпивает и замертво откидывается в кресле. Некоторое время Савва сидит в задумчивости, его явно клонит ко сну, но он встряхивается и осторожно перекладывает тело Холмса в чемодан. Достаточно легко поднимает его и выходит из дома незамеченным.

Морозов сидит в каюте рядом с чемоданом и заказывает стюарду:

– Мне, пожалуйста, ящик коньяка и все блюда, которые есть в меню, на двоих!

– Куда мы плывем? – раздается голос из чемодана.

– А как вы догадались о том, что плывем?

– Элементарно, Савва: качает, – вылезая из чемодана, объявляет Холмс.

– Надеюсь, вы на меня не в обиде, Холмс?

– Я сразу понял, что вы не собираются меня убить, а всего лишь похитить. Мою безопасность подтвердил ваш чемодан. Я догадался, что вы меня не мытьем, так катанием, так, кажется, у вас говорят, отправите в Россию, и не стал сопротивляться. К тому же давно намеревался посетить вашу страну, хотя и не столь оригинальным способом.

– А! Вот и чудненько! – кивает головой Савва и засыпает.

Холмс и Морозов спускаются по трапу с корабля, садятся на извозчика.

– Воздух у вас тут почти, как в моей родной Англии, – отмечает Холмс.

– И даже лучше, – поддакивает Савва.

– Чем же это?

– А чем угодно! Вот, скажем, туман! Наш явно пожирнее, поизобильнее будет! Смотрите, на ощупь – шелк, а по вкусу – чистый мед! А вот попробуйте! – Савва достает фляжку, откупоривает ее, делает зачерпывающее движение в тумане и наливает Холмсу в крышечку.

– А, медведуха, так это, кажется, называется? – пробует Холмс. – А нет, медовуха!

– Я же говорил – чистый мед! – радуется Савва.

– Сейчас отобедаем, – говорит Савва, поднимаясь по парадной лестнице своего дома. – а потом в салон мадам Петуховой заглянем, а, Холмс?

– Вначале комната.

– Только, голубчик мой, комната опасная, я призываю вас к осторожности!

– А это что за люди? – спрашивает Холмс у Саввы. – Свидетели?

– Да так, всякая всячина, народ одним словом! Дворня!