Виктор Юнак - Возьми меня замуж! Проза XXI века

– Пойдем ко мне в номер? – зашептал ей в самое ухо Шумилов.

– Лучше ко мне, – так же шепотом ответила она.

Они встали и, взявшись за руки, вышли на улицу. Свежий воздух и теплый, но настойчивый ветер немного привел ее в чувство. Легкое опьянение начало проходить. И пока они поднимались по лестнице на третий этаж, Екатерина уже взяла себя в руки. У нее закралось сомнение на счет Шумилова: не такой же ли он ловелас, как тысячи других мужиков? Сначала обаяет женщину, добьется своего, а потом она ему станет не интересна. И потом, она его совершенно не знает. Даже то, что у него нет жены, еще не факт. Нет жены, так есть любовница. А она не хочет быть второй. Чувства, как и вино, требуют выдержки. С этой решимостью она и открыла дверь своего номера и впустила Шумилова в номер.

А он вдруг остановился посреди комнаты в нерешительности.

– Что-то не так? – удивилась она.

– Не так. Что ж я, пришел в гости к женщине и с пустыми руками?

– О боже! Да мы же с тобой только что из ресторана. Присаживайся в кресло, а я ненадолго загляну в ванную.

Она закрыла дверь ванной комнаты, подошла к зеркалу, долго и внимательно смотрела на себя, словно изучала, искала какие-то изъяны на лице, считала неглубокие и нисколько не портящие ее морщинки у глаз и у краешков губ. «Интересно, сколько ему лет? Вроде бы уже не мальчик, но и не ровесник мне. Да, кстати, а сколько лет он бы мне дал?» Она улыбнулась своим мыслям. Облокотилась о ванну, достала из сумочки расческу, провела по своим коротким, но достаточно густым волосам, затем вытащила губную помаду, провела ею по губам, пожевала немного, открыла кран, сполоснула руки. Вздохнула и вышла.

Шумилов сидел в кресле, листая какой-то турецкий журнал, лежавший на столе. Когда она вышла, он поднял на нее глаза.

– А ты красивая.

– Спасибо! – улыбнулась она.

– Расскажи немного о себе, – попросил он.

– Знаешь, Петя… Ну, в общем, я такой человек… Я же понимаю, к чему все идет у нас. А я так не могу.

– К чему идет? Как так?

– Да все ты понимаешь, – зарделась она от волнения. – Ты мне нравишься, не буду скрывать. Но я не могу вот так сразу. Давай, вернемся в Москву и подумаем.

Она вдруг села ему на колени и стала оглаживать его волосы, при этом старалась не заглядывать в его глаза. Он оказался в какой-то задумчивости. Потом взял руку, гладившую его, поднес к своим губам, стал целовать кончики пальцев. Затем взял вторую руку и стал целовать обе, поднимая их все выше, пока не довел до уровня подбородка. И только теперь она заставила себя заглянуть в его глаза. И прочитала в них какую-то странную печаль. Не удержалась, сама прижала свои губы к его губам. Они долго и сладко целовались и чувствовали, как из одного тела в другое перебегают кровяные тельца, сближая два организма.

И вдруг резко поднялась, улыбаясь, вытерла рукой переметнувшуюся на его сторону губную помаду. Взяла его за руки и подняла.

– Давай на этом сегодня и завершим нашу встречу.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хорошо! Но завтра с утра мы с тобой летаем на воздушных шарах. Ты не забыла?

– Не забыла.

В последний день, после полета на шарах, всем дали свободное время. При этом предложили желающих отвезти в Кайсери на крытый базар Капали Карси. Гид объяснил, что этому базару уже больше полутора веков и славится он сейчас продажей золотых и серебряных украшений. Разумеется, все согласились. Турецкие ювелирные изделия хоть и уступали индийским в цене, все же были намного дешевле отечественных.

Шумилов долго выбирал для себя кольцо – ему больше нравилось серебро, и продавец предложил ему широкий серебряный перстень с красивым голубым ляписом, обрамленным точечками циркония. Поторговавшись в цене, он вытащил из кармана несколько долларовых купюр. И вдруг его внимание привлек более легкий, явно женский серебряный перстень с вделанным в сердцевину крупным черным опалом. Здесь он даже особо торговаться не стал.

– Я беру эти два перстня! – сказал он продавцу на английском.

Тот понимающе кивнул и достал красивые, отделанные темно-вишневым бархатом коробочки.

– Я думаю, жене твое кольцо понравится, – подошла к нему Екатерина.

Укладывая покупки в сумку, Шумилов спокойно ответил:

– Я уже тебе говорил, что я не женат.

– Но колечко-то для женщины?

– Разумеется, для женщины. Авось, кому-нибудь пригодится, – он улыбнулся. – Ты-то себе что-нибудь купила?

– Посмотри, мне идет эта цепочка?

Он окинул ее оценивающим взглядом и одобрительно кивнул.

– Хорошо! Нет, правда, хорошо!

В самолете он сидел рядом с ней. Своевременно договорился с коллегой по академии поменяться местами. Для Екатерины это стало неожиданностью, но неожиданностью приятной. Она улыбалась, глядя на него, затем, когда самолет уже был в воздухе, она слегка дрожавшими пальцами прикоснулась к его руке, он обнял ее ладонь, она положила обе руки (свою и его) себе на колени. И все продолжала счастливо улыбаться. Она поняла, что не ошиблась в нем.

– Ты знаешь, а я ведь случайно занялась турбизнесом, – заговорила она. – Я ведь юрист по образованию.

– Да ну? – удивился Шумилов.

– Ну да! – кивнула она. – Ты, наверное, в курсе, что в последние годы самыми востребованными профессиями были юристы да экономисты. Вот все и хлынули за этими корочками. И теперь их, как собак нерезаных. Вот и маются многие, перепрофилируются. А некоторые, как я, и вовсе занялись совершенно другим делом.

Шумилов понял, что ей нужно выговориться. Он откинулся на спинку кресла, чуть опустил его, так, чтобы мог видеть ее лицо, и прикрыл глаза.

– Ты меня слушаешь, Петя?

Он молча кивнул, улыбнувшись. Он, казалось, в этот момент тоже испытывал полное блаженство.

Лесун уже рукой махнул на возможность вернуть в группу Светлану и от бессилия стал больше пить. Но Федор оказался более настойчивым, он решил еще раз встретиться с девушкой и поговорить с ней по душам.

– Бесполезная ситуация! – махнул рукой Лесун, прикладывая к губам банку пива. – Дурная трата времени. Мне проще отмутузить этого мудака препода, из-за которого Светка нас предала, чем уговаривать ее.

– Ты не забывай, что у нас через две недели сольник в Балашихе. И я, как руководитель группы, не позволю сорвать концерт. Администратор сказал, что уже билеты продаются, а ты знаешь, во что нам выльется отказ? Одна неустойка похоронит нас насовсем.

– И ты думаешь, что это теперь волнует Светку? Ее теперь волнует один лишь преподский хрен: будет ли он стоять, и сколько он будет стоять, – Лесун хмыкнул, допил пиво и бросил пустую банку в корзину для мусора.

– Посмотрим!

Федор был настроен решительно, но Светлану он нашел не сразу. На телефонные звонки она не отвечала, в институте ее в тот день тоже никто не видел. Она появилась лишь на следующий день. Вся сияющая, она вышла из машины Шумилова и, пока тот парковался, побежала в здание института. В холле она и столкнулась с Федором.