Руслан Башаров - Хан

Тема раскола в обществе, была для него болезненной, ведь он был одним из тех, кто продолжал свято верить в светлое будущее.

Его руки день изо дня касались достижений цивилизации, которая первой в истории приблизилась к звёздам, и он не желал от этих звёзд отдаляться. После ужина, утомленные, все быстро уснули.

На следующее утро Витя снова отправился в Фергану, только уже один. Добравшись до рынка, он пошёл к прилавку со специями.

Запах пряностей уже на подходе начал будоражить его кровь.

Вместо знакомого ему образа: цветастых платья и штанов из алочу, тюбетейки украшающих улыбчивую девушку, он увидел женский силуэт, облаченный в хиджаб.

Длинное бежевое платье с длинным рукавом закрывало всё тело, а голову скрывал бирюзовый платок. Девушка стояла и мило беседовала с соседкой по прилавку, а та, увидев подоспевшего, молчаливого юношу указала взглядом на него и тактично стала наводить порядок среди орехов и сухофруктов, которыми торговала.

Повернувшись к Вите, девушка смутилась, а потом, взяв себя в руки, постаралась сделать спокойный вид.

– Что вам угодно? – спросила она едва уловимым, тонким голосом.

– Мне, наверное, приправу, – вдруг, вспомнив, что он на рынке перед продавцом, несуразно пробормотал Витя.

– Как обычно?

– Да, как обычно.

Девушка взяла лопатку и стала накладывать разные специи в одну банку, комбинируя их таким образом, чтобы получить готовую приправу для плова. Витя в этот момент терялся в догадках, с чем связан её сегодняшний необычный наряд.

Больше всего он боялся того, что она могла выйти замуж и по обычаю теперь должна скрывать себя от посторонних взглядов.

Он думал о том, как бы узнать, в чём причина столь резкой перемены, ведь он уже с полгода чуть ли не каждую неделю приходил сюда и даже привык к такому странному общению.

Страх провала, не дал ему за это время узнать даже её имени, что уж тут говорить об одежде.

– Наверное, вы очень любите плов? Не многие берут столько специй, прервала молчание девушка и протянула банку.

– Да, люблю, – сказал он, а потом, осознав, что это похоже на признание, начал тараторить невпопад. – Кто ж его не любит, борщи и галушки это хорошо, но плов… это наше всё.

По глазам, от которых он не отводил взгляда, было видно, что девушка улыбается.

– Узбекский плов отличается от таджикского плова, если захотите попробовать, возьмите ещё нут и айву в соседнем ряду. Уверена, ваша мать справится. С вас три рубля, – заключила продавщица.

Витя пошарил по карманам и достал мятые купюры.

Отдав их, он решил действовать наверняка, пока обстановка была непринужденной и рядом не было других покупателей.

– Красивое у вас платье, – наконец выдавил он и себя. Глаза девушки забегали, она растерялась.

Едва не расплакавшись, девушка убежала.

– Какой же я кретин! – стал корить себя Витя, оставшись один.

– Конечно, кретин! – вдруг вскрикнула женщина из соседнего прилавка. Она всё это время, казалось, была занята своими делами. – Ходишь, донимаешь девушку, извёл бедную!

– Я просто хотел…

– А то мы не знаем, чего ты хотел, всем вам только одно и надо! – продолжала ворчать женщина, не давая ему вставить ни слова.

Витя смущенно оглянулся по сторонам, в этот момент он готов был сквозь землю провалиться от стыда, настолько неловкой была ситуация.

Так ещё эта, кричащая чуть ли не на весь рынок незнакомка.

– Я не хотел её обидеть, – оправдывался Витя.

– Чего ты изводишь себя и её? Давно уже познакомился бы и пригласил куда-нибудь, а то ходишь кругами!

– Что? – неподдельно удивился Витя.

Он уже собирался уйти но, услышав неожиданный совет от человека, который только что прилюдно его стыдил, остановился, подошёл к ней поближе, чтобы не предавать огласке разговор.

Женщина, увидев его любопытство, тут же сделала важный вид.

– Нут и у меня есть! – с деловым видом, сказала она.

– Давайте свой нут, – промолвил Витя, понимая, что теперь нужно играть по её правилам.

– Ещё фундук и миндаль вчера привезли.

– Давайте.

Теперь он хорошо разглядел женщину, впрочем, она не была ничем особо приметной: темное платье и платок, открытое лицо с белой морщинистой кожей, единственное, что бросалось в глаза, это уголки рта направленные вниз и большая бородавка на подбородке.

Она с удовольствием, не торопясь, накладывала орехи, даже не уточняя, сколько их нужно незнакомцу.

– Молодой человек у вас на пятнадцать рублей, – уже радушно сказала продавщица. Лицо её преобразилось. Еще недавно недовольная грымза стала любящей бабушкой.

Витя молча заплатил и вопросительно посмотрел на женщину.

– Она что, замуж вышла? – прямо спросил Витя.

– Боишься, что опоздал? – съехидничала незнакомка.

Витя достал из кармана еще пять рублей и положил на прилавок, женщина протянула руку, но он тут же оттянул их на себя.

Поняв, что больше ничего из него не выжать, она снисходительно наклонилась к нему и стала говорить.

– Не в браке дело, хотя женихов хоть отбавляй, торговля поэтому у неё идёт бойко.

– Такие как ты, зачарованные, скупают, всё что нужно и не нужно. Местные с рынка те вообще тут роятся, готовы были её золотом закидать, а ей хоть бы хны, молода ещё и непритязательна.

Семья у неё большая, семеро по лавкам два брата и четыре сестры, да только она одна лицом вышла.

Родители, конечно, свой интерес увидели, да вот только помимо красоты ей ещё и характер твердый достался.

Волю их исполнять не хочет, тем паче интерес со стороны, запретный плод сладок.

Ну а там, где избыток внимания, там и зависть, как известно, а женская зависть – это страшная штука!

В общем, земля слухами полнится, а по слухам, заговорили её на несчастье. Прокляли, проще говоря.

– Бред какой-то, не верю я в эту ерунду, – сказал Витя, отводя лицо. Он уже пожалел, что отвалил столько денег предприимчивой женщине.

– Ты говоришь прямо как мой муж в молодости, он тоже ни во что не верил. Вам, мужчинам, нужно оказаться у пропасти, чтобы принять веру. А вот женщины по природе своей с нею рождаются.

– Ну что вы мне сказки рассказываете!? – раздраженно, высказался Витя.

– А ты много ли знаешь, что цепляешься за каждое слово?

– Знаю, что мужчина забирает жизни, а женщина дает, вот и всё, нечего мудрить.

Вечерело. Жданов сидел на лавочке у входа в корпус и вдруг осознал, что завтра Валентина Павловна сменит его в последний раз. Она ещё две недели назад написала заявление об увольнении, и работала последние дни.

– Да, – подумал Владимир Сергеевич – а ведь это мой последний шанс. Надо написать ей письмо. Другой голос возражал: О чем? Просить? Умолять? Первый голос был непреклонен: Нет, надо написать. Она поймет!