Мария Сурьянинова - Дом мечтателей

Надежда Константиновна замолчала и посмотрела на Иннокентия.

– Да-да, я вас понимаю.

– И я хочу, чтобы помимо медикаментозного лечения они начали получать и психологическую поддержку. Такой комплексный подход должен значительно повысить результаты. К тому же мы с вами прекрасно понимаем, откуда берутся эти проблемы. Кстати, как вам наш сад? – неожиданно поинтересовалась Надежда Константиновна.

– Сад потрясающий! Должно быть, он положительно сказывается на эмоциональном состоянии больных? Все же лучше болеть с видом на розы, чем на пыльные городские улицы, – осознав, что сказал глупость, Кеша тут же добавил: – Но лучше вовсе не болеть.

– Да, согласна, лучше не болеть. К сожалению, розы практически не оказывают никакого влияния на процесс выздоровления. Но их очень любят наши сотрудники и посетители. В таком красивом месте человек хотя бы на несколько минут может отвлечься от того, что происходит в стенах больницы. У меня есть большие планы по обустройству клиники. Видите те полуразрушенные здания? Скоро они будут подлежать полной реставрации. Я планирую привести в порядок не только умы людей, но и эту чудесную территорию. – Надежда Константиновна, провела ладонью по крупным бутонам, еле касаясь их.

– Но все же… Вы не считаете, что у меня совсем мало опыта?

– Возможно. Но вам же надо с чего-то начинать. И я совсем не боюсь, что у вас недостаточно опыта, поверьте, мы быстро научим вас всему необходимому. Мне как раз и нужен такой свежий мозг, как ваш.

Надежда Константиновна не лукавила, она давно уже планировала осуществить свою задумку насчет реабилитационного процесса. Звонок мужа ее сестры и встреча с Альбертом Бенедиктовичем были как раз вовремя. Но она никогда бы не взяла сотрудника только потому, что ее об этом попросил один влиятельный человек. Тем более на такую серьезную должность. Она была предана своей работе и не могла поступиться своими принципами. Ей нужен был грамотный человек. И к ее удивлению, сын Альберта Бенедиктовича вполне мог бы подойти для такой работы.

– Иннокентий, я рассказала вам об основных моментах, которые необходимо знать. Дальше решение за вами. Давайте сделаем так: вы думаете, я тоже еще раз все хорошо взвешу и к концу следующей недели вам позвоню.

– Хорошо. Договорились.

– Ну, тогда была рада знакомству, надеюсь, прогулка вас не сильно утомила.

– Нет, что вы! До свидания, Надежда Константиновна.

– Всего доброго.

Покидая больницу, Кеша еще раз окинул взглядом все, что имело к ней хоть какое-то отношение: строения, людей, клумбы, дорожки и даже небо. Он на мгновение вписал себя в жизнь этого маленького закрытого мира. И на свое удивление ощутил, как все увиденное отзывается в нем приятным внутренним резонансом.

Но когда он уже сидел в машине, перед его глазами внезапно появилось безэмоциональное лицо отца. «Зачем он это делает? Почему клиника? – думал Кеша. – Неужели он и вправду хочет, чтобы я здесь работал?»

Иннокентий неоднократно видел, как его отец решал рабочие вопросы. У него всегда был продуманный алгоритм действий. Обладая особым логическим складом ума, Альберт Бенедиктович руководствовался только сухими фактами и никак не эмоциями.

Чтобы отвлечься, Кеша направился к своему бывшему одногруппнику Сергею. Родители Сергея вторую неделю жили на даче. Сергей не любил комаров и деревенскую тишину, а от избытка кислорода у него кружилась голова. Поэтому ему пришлось остаться в городской квартире и делать все то, за что его не любили соседи.

Кеша отлично знал толк в хорошей музыке, дорогой выпивке и мог уладить практически любой конфликт, даже с участием стражей порядка. Парням не оставалось ничего другого, как завести взаимовыгодные дружеские отношения и периодически подкреплять их дагестанским коньяком.

После веселой ночи в компании из шести человек, Иннокентий проснулся с таким гулом в голове, будто через нее шел бесконечный грузовой состав, а затекшие части тела не сразу реагировали на команду мозга сменить положение. Обнаружив, что он по-прежнему находится в квартире Сергея и лежит на маленькой кушетке, совершенно не предназначенной для сна, Кеша на мгновение пожалел себя, но вставать он не спешил. В утренней тишине квартиры отчетливо слышалась мелодичная симфония храпа. Храп доносился из соседней комнаты, а также с дивана, что стоял напротив спального места Иннокентия. Казалось бы, нужно только перевернуться на другой бок, чтобы лечебный сон снова начал свою чудодейственную терапию. Но нет, в случае Кеши что-то пошло не так. Одна недремлющая мысль усердно заполняла его больную голову, а перед закрытыми глазами плыли бесконечные поля роз и размытое лицо Надежды Константиновны. Он всеми силами уговаривал себя поспать еще, но эта мысль, как самоотверженный вожак, вела за собой еще целую кучу сопутствующих. «Да что за черт! – возмутился Кеша. – Почему именно сейчас необходимо об этом думать?» Тело ныло, а голова продолжала гудеть, но сон в это утро так больше и не посетил его. Сделав над собой усилие, он встал, отыскал в груде вещей свои и тихо покинул развороченную квартиру.

Свежий воздух немного отрезвил Кешу. Он специально оставил окно такси полностью открытым, чтобы ветер вместе с похмельем выдувал и мысли, безжалостно давившие на серое вещество. Но если в первом случае помогало, то во втором все было безуспешно.

Дома Кеша столкнулся с Альбертом Бенедиктовичем, тот, заметя несвежий вид сына, неожиданно для обоих сказал:

– Если сравнивать людей с машинами, то ты сейчас, Иннокентий, похож на дорогое спортивное купе, пока еще купе, – уточнил Штольц-старший, – в тебе много сил, ты можешь с минимальной тратой времени достичь нужной скорости. Но минус купе в том, что к ним не относятся серьезно, их заводят, чтобы поиграть, они не для жизни. Машина-праздник. Яркий шумный праздник, который рано или поздно надоедает, и его оставляют, чтобы пересесть в более безопасное и комфортное авто. Хватит играть в мечту. Стань реалистом.

Кеша молча проводил отца взглядом и ничего не ответил.

Весь следующий день он провел дома, так ни разу больше и не вздремнув. Он злился, сам не понимая на что. То ли на Альберта Бенедиктовича, то ли на самого себя, то ли на жизнь в целом. С одной стороны, ему не хотелось принимать решение, которое от него все ждут, а с другой, он чувствовал, что есть в этой клинике что-то такое, что делало мысль о работе в ней не столь тягостной.

Прошла неделя. За это время Кеша успел увлечься рыжеволосой студенткой из мединститута. И в угоду науке, не теряя ни минуты, они с головой погрузились в практические занятия по анатомии. Но в тот момент, когда Иннокентий с присущей ему дотошностью изучал подвздошные гребни своей новой подруги и тонкую линию живота между ними, зазвонил телефон. Пожалуй, это был единственный абонент, пренебречь звонком которого он не мог даже в столь ответственный момент. Звонила Надежда Константиновна.