Яна Белова - Дом для Лиса

– Зачем тебе это? – он чувствовал, что она не врет и не преувеличивает, а еще он четко понимал, что она не похожа на сердобольную наивную дурочку.

– Ты мне свалился под колеса, это судьба, – усмехнулась она. В кармане запищал мобильный телефон, она недовольно поморщилась и быстро заговорила с кем-то на английском языке.

За окном потемнело, ветер пригнал стаю низких белесоватых туч, по стеклу полоснули первые брызги начинающегося дождя. Когда-то, может быть, в другой жизни он жил в похожем доме и у него было всего одно имя, теперь имен была целая куча, а дома не было.

Раздался пронзительный звук, будто кто-то ударил в колокол. Хозяйка невозмутимо переложила трубку на другое плечо и, не выпуская из рук недочитанный лист и сигарету, отправилась открывать ворота. Из окна кухни было видно, как во двор въехала новенькая тайота, из которой вышел высокий седой мужчина в деловом костюме и с кейсом в руках. Через пять минут он уже раскладывал на столе какие-то миниатюрные хирургические инструменты.

– Нус, государь разлюбезный, раздевайся и иди в ванну. Сонь, ты ему тряпье какое-нибудь дай переодеться, – распорядился врач, оценивающе поглядывая на жующего мальчишку.

Соня переложила папки на холодильник и удивленно уставилась на него.

– И где я ему одежду возьму?

– Свое что-нибудь дай, пижамы, что ли у тебя нет, – отмахнулся врач, вновь обернувшись к своему будущему пациенту.

Тот дожевал последний бутерброд, допил крепкий горький кофе и собрался уже запротестовать, но доктор приложил палец к губам и, хитро подмигнув ему, сказал:

– Не спорь с ней, бесполезно, ничего с тобой не случиться, – на вид ему было около сорока или чуть больше, взгляд живой и острый, кольцо на безымянном пальце, значит – женат, но Соня явно не его жена. Для человека его возраста, способного позволить себе дорогую машину и одежду казалось странным отсутствие всякого намека на лишний вес, и даже живот, он казался сильным и, в общем-то, добрым.

– Как тебя зовут?

Ох, как он ненавидел этот вопрос! Каждый раз приходилось выдумывать себе новое имя и судорожно пытаться заставить себя откликаться на него. Так он избегал возвращения в те приюты, откуда уже успел удрать. Стоило ли так поступить и теперь? Стоило. Только вот врать, впервые не захотелось.

– Зовите, как хотите, мне все равно.

– Ладно, не хочешь, не говори, – вздохнул врач.

– У меня нет имени, – неожиданно для себя самого выдал мальчишка, будто оправдываясь.

– Ох, и лис хитрющий, – усмехнулся врач.

Странный поворот расщедрившейся судьбы. Можно было отдохнуть, набраться сил после затяжного марафона по пыльным дорогам, негостеприимным мегаполисам и дышащим безнадегой городкам.

Через пару недель Лис ожил, ушла усталость и боль. Имя прозвище крепко прицепилось к нему и понравилось настолько, что уже не хотелось от него отказываться. Синяки поблекли, шов на лбу рассосался, остался лишь тонкий белый шрам. К его услугам всегда был набитый разными вкусностями холодильник, бассейн и большая библиотека из красочных недетских книг: исторические и любовные романы, легенды о ведьмах и колдунах, детективы и подарочные путеводители с многочисленными картами и фотографиями далеких стран. Лис готов был целыми днями листать эти атласы, выбирая где бы ему хотелось жить.

Никто ему ничего не запрещал, на него почти не обращали внимания. Соня уезжала рано утром и возвращалась ближе к ночи, плотно ужинала, выпивала бокал крепкого кофе, говорила с кем-то по телефону по-английски и по-испански и, завернувшись в теплый плед, засыпала на диване в холле первого этажа. По выходным приходили две немолодые женщины, убирались в доме, чистили бассейн и, хоть и посматривали косо на нового жильца, ничего не спрашивали и не заговаривали с ним. Соня привезла ему ворох рубашек, футболок и спортивных штанов, джинсы, джинсовую куртку и теплую кожаную, а также сапоги и кроссовки, точно угадав размер.

Ровно через неделю приехал врач, проверил качество своей работы и, убедившись, что все в порядке, подарил своему пациенту светло-голубой камешек в форме звездочки на серебряной цепочке.

– Это талисманом тебе будет, фарт у тебя, парень.

– Как это? – удивился Лис, рассматривая каменную звездочку.

– Под счастливой звездой ты родился.

Он готов был поспорить, но не стал.

Уходить из гостеприимного дома не хотелось, ему никто помешал бы, не стал бы уговаривать, но и торопить его уход никто не думал.

По утрам он бродил по лесу, спускался к реке и подолгу сидел на холодном песке, наблюдая за наскакивающими друг на друга волнами, оставляющими на песке вездесущие желтые листья, вдыхал влажный, саднящий горло холодным металлическим привкусом воздух, и не думал ни о чем. Будущего не существовало, о прошлом он вспоминать не любил, настоящее ему нравилось, лишь бы длилось оно подольше.

Предоставившая в его распоряжение свой дом девушка почти не разговаривала с ним, ничего от него не требовала и не ждала. Он был несказанно ей за то благодарен, отпадала необходимость врать и лицемерить. Впервые за последние два года его ничего не волновало и не тяготило, но едва ли он мог дифференцировать собственные эмоции. Каждый день походил на предыдущий – хмурое небо, тишина пустого дома, бесцельное шатание по окрестностям, книги, теплое кресло, не по возрасту крепкий кофе, молчаливый ужин в компании вечно что-то читающей девушки хозяйки, полусонный треп телевизора, снова книги и беспокойный сон, полный сумбурных воспоминаний. Несколько раз ему казалось, будто чьи-то теплые руки мягко вытаскивают его из пучины кошмаров, но всякий раз он забывал просыпаться.

Сколько он себя помнил, любые изменения в его жизни приходили резко и сразу.

В один из дней девушка забыла вернуться домой. Когда часы на кухне пробили три, темнота и тишина, столь им любимые ранее, обрушились на него неподъемной глыбой, лишив воздуха. Его накрыла форменная паника, глухая тоска и отчаяние вырвались наружу с давно позабытыми как явление слезами. Он очертя голову носился по дому, включая все, что попадалось под руку – светильники, вентилятор, телевизор, стереосистему. В конце концов, он навернулся с лестницы, неудачно подвернув ногу, кости хрустнули, и встать он больше не смог, заполз под журнальный столик и затих, глотая слезы. Из ноги боль растеклась по всему телу, вернув его к привычной гамме ощущений. Время капало, никуда не двигаясь, каждая минута казалась вечностью. Тихо поскуливая, Лис встретил рассвет.

С первыми лучами заспанного осеннего солнца вернулась Соня. Задремавший было Лис подскочил от шквалоподобного мата, выплеснувшегося в никуда.

– Какого черта ты здесь устроил!? – гаркнула она, вытащив его из-под стола, но стоило ей разглядеть его вывернутое под неестественным углом колено, как к сказанному прибавилось еще несколько непереводимых и непечатных предложений.