Евгений Майоров - Лес наступает

– Смотри-ка, свечки какие-то, – заметил Саша.

– Сань, давай пойдём отсюда. Вдруг они чьи-то. Придут, ругаться будут.

– Ладно-ладно, достал ты меня уже, пойдём. Вот только прихвачу с собой парочку.

Стоило Саше надломить несколько свечей, как тут же в пещеру ворвался резкий порыв ветра, обдавший ребят ледяным воздухом, а со стороны входа послышался дикий гул, как будто бы с неба что-то падало, что-то приближалось одновременно с внезапно усилившимся ветром. Руслан бросился бежать к выходу из пещеры, Саша, побросав свечи, тут же побежал за ним. Когда двое ребят выбежали из пещеры, то майского солнечного дня как не бывало. Вместо тёплого, уже почти что летнего солнца, мальчиков встретили тёмные тучи и сильный ветер, раскачивающий деревья так, словно те вот-вот все разом упадут на ребят. Из чёрных густых туч посыпался град. Руслан, испугавшись, тут же побежал вверх по склону, откуда ребята пришли; Саша, недолго думая, тоже пустился наутёк. Примерно через пятнадцать минут град перешёл в сильнейший ливень. В тот день мальчики промокли до самой нитки. Руслан лежал дома с температурой и ангиной почти две недели, Саше понадобилось всего лишь пять дней для того, чтобы потом снова вернуться в школу. Ни у Руслана, ни у Саши после этого случая больше не было желания исследовать пещеру, даже несмотря на всю свою любознательность, они предпочитали обходить то место стороной и не спускались ниже сырного камня, когда прогуливали уроки. Что касается Володьки, то, конечно, в историю про пещеру с церковными свечами, про град и ураган, он ребятам не поверил, но желанием проверять всё это лично тоже не горел.

1805 год. Окрестности Екатеринодара.

Деревня Шакалинки

В самом начале девятнадцатого века на юг страны началось массовое переселение казачьего войска и солдат Российской империи для поддержания порядка в ходе военных и территориальных междоусобиц с Османской империей и Пруссией. В то время как император Александр I был больше сосредоточен на западном фронте и готовящейся войне с Наполеоном, юг страны был частично предоставлен сам себе. Помимо солдат и казаков, земли активно заселялись и простыми крестьянами, создавались новые деревни и поселения, в которых развивалось сельское хозяйство, в том числе и для пополнения нужд армии. В те годы Екатеринодар заселялся медленно, большее внимание уделялось землям вокруг города: на десятки километров простирались ровные степи и дремучие леса, в которых нашли свой оплот обычные крестьяне. Принцип существования таких поселений на юге был прост и незамысловат: крестьяне развивают быт, налаживают сельское хозяйство, разводят скотину, а казаки или солдаты раз в два-три месяца приходят для того, чтобы собрать продовольствие и скот для нужд армии Императора Всероссийского Александра Павловича Первого в его великой войне с Пруссией и Османской империей. Надо сказать, что подобные традиции оброка крестьян солдатами сохранятся ещё на долгие годы, даже после окончания войны с самим Наполеоном.

К 1805 году деревня Шакалинки по своему типу не отличалась ничем особенным от прочих деревень в окрестностях Екатеринодара: всё те же ветхие избы, с десяток огородов, три десятка голов рогатого скота и куры. На территории деревни было примерно с дюжину домов, в которых жило по меньшей мере пятнадцать семей, как водилось, все многодетные. Меньше трёх детей ни у кого не было. В 1805 году уже пару лет деревня жила своей жизнью, отдавая солдатам и казакам не больше и не меньше, чем другие поселения. Всё изменилось, когда ниже по лесному склону местными была найдена пещера, богатая на залежи песчаника. Солдаты, узнав о подобном, обязали крестьян возвести простенькую каменоломню.

Теперь, помимо сельскохозяйственных продуктов и скота, деревня добывала ещё и камень, который был как нельзя кстати для нужд солдат Российской империи. Добыча шла медленно, в небольших объёмах, но наряду с другими «товарами», которые забирали солдаты и казаки из всех окрестных деревень, армии хватало и этого. Таким образом, примерно сотня человек деревни Шакалинки трудилась и на благо армии Александра Первого, и для собственного выживания.

Дом Марии и Фёдора располагался ниже остальных по склону и был ближе всех расположен к густым лесным зарослям из смешанных хвойных и лиственных деревьев, за которыми и располагалась каменоломня. Ничем не выделяющаяся семья, работали все: от самого маленького семилетнего Павлуши до старшей пятнадцатилетней сестры Кати. Всего четверо детей, что по тем временам не так уж и много. Помимо Павлуши и Кати – ещё два брата: Кузьма и Ваня, сколько лет было которым, не помнили ни они, ни их родители, с виду лет по девять, а может, и по все десять – особого значения не имело. Фёдор, Кузьма и Ваня работали на каменоломне, пока Мария, Катя и Павлуша занимались огородами и скотиной. Труд с самого утра и до сумерек был основным занятием этой семьи, как и любой другой семьи из деревни Шакалинки и близлежащих деревень. По вечерам семья собиралась в доме на земляном полу, устеленным тряпками и лохмотьями, вокруг большой печи из камня и глины, грелись, пили молоко и ужинали чем бог послал. Другой жизни им не представлялось, и это было нормальным явлением. Мария и Фёдор, будучи уже довольно некрасивыми к своим годам: грязные, в вонючих лохмотьях и с прогнившими зубами – всё равно любили друг друга, любили своих детей, их всё устраивало. Вот только шакалы не переставали вредить, иногда стаями носились вокруг деревни и утаскивали кур. Как только жители не боролись с проклятым лесным зверьём: и мотыгами, и вилами, и примитивными, но весьма действенными луками, за раз убивая по 3—4 штуки. Шакалы не отступали, найдя лакомое место для своей стаи. Когда приезжали солдаты, то иной раз помогали отстреливать «собак», однако чаще всего предпочитали не тратить порох, ведь для нужд армии Российской империи он был нужен больше.

Погожим летним днём Фёдор вместе с двумя сыновьями, как обычно, трудился на каменоломне, пока Павлуша и Катя хозяйничали в огороде. Марии в тот день нездоровилось, она ждала пятого ребёнка и решила немного отдохнуть от повседневных дел. День близился к вечеру, когда с десяток уставших работяг дружно покидали пещеру каменоломни. Фёдор в тот день работал не покладая рук, устав больше чем обычно, он присел на небольшое, поваленное ветром дерево немного поодаль каменоломни и велел сыновьям передать матери, что явится чуть позже. Когда все разошлись, то полез в небольшой схрон из камней, расположенный в паре метрах от поваленного дерева. Фёдор разворошил камни и достал из-под них небольшой мешочек с лежащими внутри деревянной курительной трубкой и табаком, которые выменял несколько месяцев назад лично у одного из казаков на двух кур и десяток яиц. Фёдор неловкими движениями грязных толстых пальцев принялся забивать табак в трубку, как вдруг внезапно замер, от испуга выронил трубку из рук, горстка драгоценных сушёных листьев просыпалась на землю. В десяти метрах от мужчины стояла маленькая, полуголая, примерно четырёх лет девочка и, не сводя каменного взгляда с Фёдора, наблюдала, как он пытается собрать рассыпанный табак обратно в мешочек.