Елена Касаткина - Последний звонок. Следствие ведёт Рязанцева

Павлин и Лена несколько секунд в упор смотрели друг на друга. Неожиданно павлин приподнялся на своих тощих ножках и издал, резанув по ушам подругам, противные скрипучие горловые звуки.

– Дурак, – выкрикнула Наташка. – Заткнись.

Не обращая внимания на Наташку и всё так же уставившись в глаза Лене, павлин веером раскинул свой переливающий атласными красками хвост.

– Похоже, ты ему понравилась, – хохотнула подруга. – Вишь, как перед тобой хвост-то распустил.

Тишину разрезал женский крик и последовавший за ним грохот. Звуки доносились с другой стороны озера, там где «фестивалила» (как выражался Генка) их компания.

– Что это? – испуганно захлопала глазами Наташка.

– Не знаю. Пойдём скорей, что-то случилось. – Рязанцева схватила подругу за руку и потянула за собой. Вслед им раздался противный возмущенный крик птицы.

Опрокинутый стол и скамейки напоминали поле боя. На ступеньках домика сидел Олег Межинов, по лицу которого была размазана кровь. Таня Ветрова, поливая минералкой носовой платок, прикладывала его к красной слипшейся мешанине волос на голове пострадавшего. Рядом с качелями – толпа ребят. В центре потный и взъерошенный Сенька Дыньков, ворот рубахи разорван. Настрой у Сеньки боевой – это Лена сразу оценила. Генка и Мишка на всякий случай удерживают его. Похоже, что между ребятами произошла стычка. Собственно, чего удивляться? Они и в школе вечно враждовали. Тощий и нелепый Межинов ни вписывался в компанию заносчивого красавца Дынькова. Сенька всегда был лидером – староста класса, спортсмен, любимец девушек, мотор. Олег ни то ни сё. Учился плохо, ни с кем не дружил, постоянно дрался. Вечный фигурант педсовета – он портил все показатели, из-за чего класс не мог получить вымпел и звание «Лучшего класса школы». За это ему и доставалось от Дынькова, да и от других ребят. Что его-то могло заставить прийти на эту встречу? Ведь по-хорошему он должен был затаить обиду. Неужели простил? Или?..

– Что произошло? – Лена дёрнула Мишку за рукав.

– Перебрали малость, – пожал плечами Мишка. – Межинов стал деньги предлагать, сказал, что не хочет за чужой счёт здесь находиться, а Дыньчик над ним посмеялся, типа, «откуда у тебя деньги?». Ну этот задохлик и бросился на Севку с кулаками, за что в ответ и огрёб. Еле растащили.

Лена посмотрела на осколки зелёного стекла и разбитую голову Межинова.

– Огрёб? Бутылкой по голове? Вы с ума, что ли, сошли? Я сейчас наряд вызову.

– Да, ладно тебе, Рязанцева. Чего не бывает. Ща помирим их.

– Бывает? – Лена почти кричала. – А если бы он его убил? Хорошую встречу вы тут устроили. Молодцы.

Лена вынула телефон.

– Эй, Рязанцева, – выкрикнул Генка, – ты что и, правда, милицию собралась вызывать? Ты это брось. Мне неприятности не нужны, завтра назад в Германию лететь, ещё не выпустят. Да и зачем нам милиция, если ты уже здесь.

– Успокойся. Никто тебя не тронет. Наведите лучше порядок, а Олега я в травмпункт отвезу, у него вон кровь хлещет из раны.

– Рязанцева, ну, Рязанцева, – заныл Борька Карпик. – Ты только не выдавай, мне ведь тоже неприятности не нужны…

Лене стало противно. Каждый в первую очередь за свою шкуру испугался, здоровье и судьба истекающего кровью человека никого не интересовала.

Набрала Махоркина.

– Александр Васильевич, заберите меня отсюда.

– А вы, Лена, ехать не хотели? – Махоркин впервые за весь вечер улыбнулся.

– Вот и правильно не хотела. Как чувствовала.

– Э нет. Вы, как сотрудник правопорядка на таком мероприятии необходимы, и чутьё вам должно было это подсказать.

– Только подсказало оно вам, а не мне. Это же вы меня туда отправили, а я не хотела.

– Зато человека спасли. Как там подруга ваша, сама справится?

Пока ехали в больницу, Татьяна Ветрова ни на секунду не выпускала голову Межинова из своих рук. Она села рядом с ним на заднее сиденье автомобиля и всю дорогу прижимала влажный платок к кровоточащей ране. Она же осталась с ним и в больнице.

– Я думаю, справится. А всё-таки интересно наблюдать, как проявляется человек в таких ситуациях. От Тани, если честно, я никак не ожидала проявления подобной заботы.

– Красивая девушка. Телефончик у неё взяли?

– Нет. А вам надо? – ревниво спросила Рязанцева. – Ваша, вроде, не хуже.

– Это вы про что? – не понял Махоркин.

– Про кого, – поправила Рязанцева. – Да, ладно, Александр Васильевич. Видела я вашу красавицу белокурую. Правда, очень красивая девушка.

– Вы о ком? – Махоркин притормозил машину.

– О вашей девушке.

– Но у меня нет девушки, – удивлённо уставился на неё Махоркин. – Ах, вы про Алёну… – замялся. – Ну да, была. Сейчас нет.

То ли от стыда, то ли от радости лицо спутницы вспыхнуло яркой краской.

«Как глупо. И зачем я начала этот разговор? Вот как теперь выкрутиться?». Лена решила сменить тему, но неожиданно для себя ляпнула:

– Тогда понятно, зачем вам телефон Ветровой. – Обиженно отвернулась.

Махоркин долгим внимательным взглядом смотрел на точёный полупрофиль в обрамлении рыжих волн, потом улыбнулся и с нежностью в голосе произнёс:

– Мне её телефон ни к чему. Он нужен вам, чтоб выяснить состояние вашего одноклассника. По большому счёту мы с вами пошли на должностное преступление, замяв дело об избиении. Врачи обязаны сообщать в милицию о факте нанесения тяжёлых телесных повреждений, и, в некотором роде, мы их подставляем. А если он завтра умрёт? Так что телефончик подруги надо было взять, она, похоже, решила с пострадавшим до утра остаться.

– А зачем нам информация из вторых рук. Завтра позвоню главврачу и всё узнаю.

– Вот и хорошо. – Махоркин завёл мотор.

– На море хочу, – неожиданно вырвалось у Лена.

– На море?

– Да. Знаете, как я море люблю, оно мне даже снится по ночам.

– Понимаю. Я тоже море люблю, но уже стал забывать, как оно выглядит. Последний раз был лет десять назад. – Махоркин вздохнул. – А вы поезжайте, сезон уже открыт, отпуск свой до конца вы так и не отгуляли до сих пор, да и дел серьёзных нет. Поезжайте.

– Что? Правда? Вы меня отпустите? – не поверила в своё счастье Лена. – Я ненадолго, на недельку. Мне больше не надо. Море отдыхает меня, как ничто другое.

– Вот и поезжайте, – заулыбался Махоркин. – Эх, мне бы тоже забросить всё к чёрту и махнуть, хотя бы дня на три.

– Так в чём же дело? Поедемте, Александр Васильевич, – вырвалось само по себе. Лена опомнилась и вновь залилась краской. Повисла неловкая пауза, из которой было непонятно, как выбираться. Где-то она слышала, что если уж пауза возникла, то держать её надо, как можно дольше. Однако молчание было мучительным, и Лена решила перевести всё в шутку. – Обещаю, что не буду к вам приставать.

– Эх, Лена, да я бы с вами хоть на край света… – подхватил весёлый тон Махоркин, но фразу не закончил.