Светлана Лучинская - Эмпатия

– Можно дотронуться?

– И откуда ты взялся, на мою голову? – произнесла она, пытливо глядя на него, а он, загадочно улыбаясь, начал медленно ласкать её почти девичью грудь.

На открытой странице рабочего стола она увидела свой рассказ «Мастер и Маргарита».

– Включи «Аве Марию», – попросила она, уже лёжа на диване. Он ходил по комнате, закрывал жалюзи, и улыбка не сходила с его лица. Музыка звучала не переставая.

– И не надоедает, – удивился он.

– Потому что божественная.

У него не сразу получилось.

– Не надо слишком хотеть.

– Не надо?

– Да, будь спокойнее.

С этим у него были проблемы, но Ева сотворила чудо, и теперь лежала сверху как котёнок, иначе он раздавил бы её своим весом.

– Жизнь удивительна. Не знаешь, что будет завтра. Я тебя принимаю. И мне нравится в твоём доме.

Он был расслаблен как кот и блаженно улыбался кому-то наверху, и от этого ей тоже было очень хорошо. Она начала философствовать.

– У тебя библейское имя. – Она перебирала пальцами его волосы на лбу. – Это неважно, что мы вот сейчас здесь лежим. Перед богом мы с тобой уже муж и жена. Наверно, на небе произошла вспышка, когда мы встретились, и видел её только ангел… А где твой живот? Отдай мне немного.

– Не отдам, я себя хорошо с ним чувствую.

– Ну, тогда половину своей болезни отдай.

– А у тебя совсем живота нет.

– Придется мне ради тебя поправиться.

– Да, надо… чтобы мяконькая. – Он гладил её волосы.

– Ну, вот скажи, почему раньше, когда-то давно, не было разводов?

– Потому что у людей была совесть. Иногда я начну говорить, и говорю, говорю, и зачем, думаю, всё это говорю. Стал на работе молодой рассказывать, а она – нет!!! Не хочет ничего слушать.

– Скажи, жена не настраивала против тебя дочерей?

– Как-то наверху они рассматривали альбом, а там стоял жучок, слышно, как муха пролетит. И вот старшая говорит, показывая на свадебное фото: «Ведь любили же, наверное, друг друга». А жена: «Нет! Я никогда его не любила». – Его голос звучал нервно, на повышенных нотах. Потом, будто подвёл итог:

– Жена – чужой человек. А я ведь последний раз, когда она приходила, яе не пабиу. – Он вздохнул. – Ей легче, соседка следит за каждым моим шагом, и как что, сразу звонит ей. А дети даже больше не хотят, чтобы мы жили.

– У тебя есть здесь родня?

– Сестра.

– Старше тебя?

– Младше на четыре года.

– Общаетесь?

– Нет.

– А где ты раньше жил?

– У тёти. У нас дом тогда сгорел.

Ева слушала внимательно и многому удивлялась: жучкам, тому, что не побить жену является для него таким достижением. Планка явно опускалась. Тем не менее, она продолжала:

– А ты уделял детям какое-то время, воспитывал их?

– Так я же дом строил. Я потом переживал, что живу здесь. А когда решил, что живу как на даче, то сразу успокоился. А с детьми… может, там увидимся, – он показал вверх. – Если надо будет умереть – значит умру.

Еве, только – только отошедшей от траура, тема смерти была созвучна.

А божественная музыка всё звучала и звучала. Лежать бы так и лежать, а потом умереть, в унисон ему думала она.

– Друг вот единственный умер, жаль, кругом одни враги.

– А я?

– Ты… Он видел всю мою жизнь, как людей набирал, как дом строил. И без образования много добился. Меня буржуем тут называют, – не без удовольствия добавил он, а потом задумчиво произнёс,

– Как сказал один мой знакомый: «У дружбы есть лимит».

О себе Ева не говорила, всё больше слушала. Потом взглянула на часы.

– Ого, уже второй час.

– Лежи, куда торопишься.

– Я бы весь день так с тобой пролежала, но… пора.

Он довез её до дома.

– Спасибо…

– Тебе спасибо за картину. Даже денег не взял.

– Буськи…

Попрощались они лёгким поцелуем, и он направился, как обычно, на кладбище.

10 ноября

– Добрый вечер! Можешь меня поздравить: моя печка, наконец, хорошо заработала три часа назад. Теперь можно жить. А как твои дела?

– Добрый вечер! Рад… у меня всё нормально.

– В печке был обнаружен серьёзный изъян, его исправили, надеюсь навсегда. Всё это проза жизни, которая побеждается божественным мотивом. Пусть он звучит в твоей душе. Доброй ночи, Адам.

13 ноября

– За окнами дождь и ветер. Не дают уснуть. Не знаю когда, но наступит хорошая погода, и можно будет уехать на весь день туда, где сосны, нарвать немного веточек, они прогоняют грипп. Я возьму с собой еды. Как ты на это смотришь?

– Пока тепло нужно по дому заниматься.

– Не обязательно, чтобы было тепло. Бывают такие чудесные холодные и солнечные дни, когда зима на подходе. Я о самой идее. Природа лечит и душу, и тело, ты сам это хорошо знаешь. Ветки сосны ставят в изголовье кровати, и никакие вирусы не страшны. А твой дом никуда от тебя не убежит. Он и так съел всю твою жизнь, просто ты к этому привык и не замечаешь. Это очень грустно.

17 ноября

– Адам, ты не представляешь, какое чудо эта твоя картина, что теперь висит у меня на стене! Когда я на нее смотрю, время останавливается. Как исчерпать свою благодарность тебе, кажется, ей нет конца. А музыка меняет пространство. Пока мы в состоянии, надо смотреть и слушать все прекрасное. Особенно, когда плохо.

По почте, поздно вечером:

Это говорит с тобой Маргарита, у нее сегодня вечер откровений:

«Я знаю, ты считаешь меня плохой. И хоть я ни о чем не жалею, мне тяжело. Хочется сказать тебе, что я все-таки не такая или не хочу быть такой. Ты сказал тогда, что я мало рассказала о себе. Но что значат человеческие слова? Я верю в душу, которую увидела в тебе, и этого было достаточно. И приняла твою личность, и мне было безразлично, какой у тебя живот. Все остальное делается самой жизнью, поступками. Если бы ты спросил меня, что для меня означает любовь, я бы ответила – верность. Это единственное, чем я могу похвастаться: никогда никому не изменяла. Прости за столь пространные рассуждения, и я не жду от тебя ответа, может быть, я его не заслужила. По традиции посылаю тебе мотив, который соответствует моему письму».

Адам в ночь на 18 ноября:

«Похоронная…»

Ева: «Не похоронная, а покаянная. Но Маргарита пока еще не умерла и успела написать завещание (в эту ночь родилась ещё одна сказка „Сокровище Мастера“, которую она с огромным волнением отправила ему)».

19 ноября, четверг, по телефону:

– Кто-то, кажется, обещал баню?

Он как будто усмехнулся и быстро ответил, поскольку был в этот момент занят с какими-то клиентами на дому:

– В субботу.

Теперь у неё было слово Адама. Весь следующий день она, переполненная будущей встречей, собиралась. Тщательно помылась, хотя и собиралась в баню, приготовила одежду и продумала меню их субботнего ужина.

21 ноября, суббота.

Она предусмотрительно не звонила ему, чтобы случайно не нашлось каких-нибудь поводов для отказа. Позвонит, когда уже будет в пути. В пять часов вечера она вышла из дома и наткнулась на соседа, который возился у себя во дворе.