Ведагор - Моня и Хряпа. Славянский детектив

с летно-подъемным составом. Кабинет предполетного осмотра приобрел более презентабельный вид. Это было кстати – полк стали готовить к переучиванию на новый тип самолета.

К этому времени стало известно о том, что в полк прибывает штатный военный врач, закончивший факультет подготовки авиационных врачей. Беспокойный доктор Моня – со своим зудом усовершенствования и стремлением вникнуть во все дела – всем надоел. Все фигуранты, способствовавшие развалу системы подготовки к полётам, стали использовать свои рычаги влияния и Моне поступила команда возвращаться в округ.

Материалов было собрано предостаточно, – и доктор, отметив у женщины делопроизводителя своё командировочное предписание, – убыл в округ.

В это время Залетаева отправили на психиатрическую экспертизу в окружной госпиталь. Это было плохим предзнаменованием, ибо говорило о подготовке к вынесению приговора. Всем известно, что приговор должен быть подкреплён со всех сторон, чтоб не дать повода разного пошиба защитникам чужих прав.

Обычная психиатрическая больница, прежде всего, является многопрофильным учреждением. Опять – таки, обычно внутренняя структура психиатрической больницы представляется как совокупность мужских и женских психиатрических отделений обычного типа и в специализированных. Необходимость организации специализированных отделений связана с особенностями ряда заболеваний, ухода за некоторыми больными или с целевой установкой проводимой экспертизы. Именно в такое отделение окружного военного госпиталя, расположенного неподалёку от штаба округа, и был направлен Залетаев. Из далёкого, расположенного в глубине пустыни авиационного гарнизона его привезли под конвоем в следственный изолятор контрразведки, а оттуда с постановлением о проведении экспертизы, перевели в окружной госпиталь. Закончились перипетии более многочасовой дороги.

Структура современной психиатрической больницы находит свое отражение не только в типовом проектировании, но кажется и на личностях врачей, работающих в ней. Врач приемного покоя вызвал дежурного по экспертному отделению, вместе они долго и с подозрением изучали документы Залетаева, представленные начальников конвоя. «А почему характеристика и направление находятся у вас на руках не в запечатанном виде?» – и взглядами отварных судаков эскулапы брезгливо уставились на строптивого – вновь прибывшего офицера.

«А затем», спокойно ответил майор, начальник конвоя. «Исполняйте! Или вам нужны дела с контрразведкой?». Медицинские бюрократы заворчали рассерженными псами: «Вы слишком много на себя берете, товарищ майор!» «А это уже не ваше дело, господа как вас там. Или принимайте или мне позвонить?» Ответственный врач подписал необходимые документы, и доставивший подследственного конвой убыл.

Залетаев в это время серьезно и с некоторым презрением обозревал эскулапов. Один из них вызвал наряд дежурный по больнице, зарегистрировал чистую пока историю болезни и повел его в специализированное отделение под конвоем. Территория госпиталя была под охраной, кроме того, само отделение экспертизы располагалось внутри охраняемой территории и имело жестко ограниченный доступ с могучими санитарами кроме стальных запоров.

Новые принципы содержания и лечения больных (якобы экономически обоснованные) предполагают уменьшение размеров палат; выделение вспомогательных помещений для развития самообслуживания больных; значительное расширение поликлинического приема и создание условий для широкого применения социально-культурных мероприятий. Но отделение экспертизы состояло из нескольких больших палат и пару зарешеченных комнат в качестве карцера.

В этом военном отделении не учитывалось рациональное соотношение новых веяний с традиционными нормами обеспечения безопасности – осуществлением надлежащего надзора. Функциональность была на низком уровне. Здесь учитывались только особенности обследуемого контингента.

Переодетого в больничную робу Залетаева поместили в карцер до понедельника. Майор был рад одиночеству и пролежал почти без движения все эти два выходных дня. В понедельник его осмотрел так называемый лечащий врач. Он с насмешкой выслушал рассказ пациента о его злоключениях. Молодой ординатор (капитан медицинской службы) окружного госпиталя и не скрывал своего доблестного послужного списка: его отец был старшим офицером штаба округа и после окончания гражданского медицинского ВУЗа сыночек сразу попал на должность подполковника в окружной госпиталь.

«Я переведу вас в общую палату под наблюдение. Менее сорока пяти суток экспертиза продолжаться не может. Придумаем что – либо! Или что скажут!» весело заржал холеный молодой человек, имея в виду причину для увольнения из рядов СА. Залетаев был помещен на койку возле окна, забранного толстой решеткой.

Красивая березка с желтыми листьями нежно гладила тонкой веточкой по грязному стеклу.

Спокойный накатанный режим отделения скрашивался знакомствами с соседями по палате. Недалеко лежал азербайджанец с бегающими черными бессмысленными глазами. Он постоянно пел песню про цыплят: «Цып, цып, цудзяляри» … Солдат – шизофреник ждал перевода в республиканское психиатрическое отделение. Там ему предстояло коротать жизнь под наблюдением специалистов в режиме под охраной. По словам дежурных медсестер, с которыми успел подружиться Залетаев, этот красивый парень имел на руках большую кровь.

На соседней койке находился молодой симпатичный майор, оперативный дежурный ПВО. Он красочно рассказывал, как зарезал любовника и жену, когда несколько раньше времени вернулся домой с дежурства и застал парочку в самом интересном положении. Сиротами остались двое детей.

Чуть поодаль поселился бугристый и противный как жаба майор – тыловик. Он решил бросить пить и согласился на вшивание торпеды – препарата «Эспираль» (торпедирование). Сейчас ему проводили подготовительный курс – удаляли продукты распада алкоголя из крови. Он шикарно расположился, окружив себя изысканными продуктами и дорогими постельными принадлежностями. Майор благодушно рассказывал, как он нужен армии и своим командирам, которые не хотят отпускать его и буквально уговаривают закодироваться против алкоголизма.

Майор Залетаев и не думал, что пристрастие к алкоголю может достигать такой драматургической глубины. Он внимательно и с большим удивлением слушал рассказ заместителя по тыловому обеспечению дивизии (зампотылу) о том, как следует жить и как делать деньги, находясь на кадровой военной службе. По словам вора и алкоголика, майора тыловой службы, иного способа служения Родине и не существует вовсе, никогда не было и не будет. Следует только воровать самому и помогать воровать начальству.