Семён Ходоров - Никогда ты не будешь майором

Зайдя в первый раз в такую аудиторию, Виталий вспомнил рассказ выпускника училища, что первый курс слушатели прозвали «Без вины виноватые». Это в том смысле: чтобы не произошло – во всём виноват курсант. Второй курс получил название «Приказано выжить». Имелось в виду, что продолжение учёбы, это не только желание курсанта, а внеуставной приказ командования, который подлежит неукоснительному выполнению.

В училище функционировали 11 кафедр. Среди них кафедры: геодезии, фотограмметрии, высшей геодезии, радиогеодезии, картографии, астрономии. Все они были призваны решать инженерные задачи, поставленные перед военно-топографической службой Советской Армии. Для решения этих задач курсантам приходилось на начальном этапе накапливать солидные знания по математике и физике с последующим переходом к изучению трудоёмких специальных дисциплин. В этом плане Виталию приходилось не только «грызть» новые, совсем нелёгкие, предметы, а в полном смысле слова истязать себя ежедневным и систематическим приумножением инженерной информации. Это приносило свои плоды и оценивалось экзаменаторами, в основном, удовлетворительными оценками. Однако к ним можно было прибавить синонимы «сносно», «куда ни шло» или «терпимо», что свидетельствовало о приемлемом усвоении предмета.

Виталию очень нравились практические занятия, на которых осваивались различные методы работ на геодезических приборах. Но больше всего он обожал упражнения по ориентированию на местности, которые являлись ключевыми для офицера-топографа. После одного из таких занятий он с Максимом получили очередной наряд на чистку туалетов. Виноват, как всегда, был его приятель. Упражнение, которое необходимо было выполнить, включало в себя бег по пересечённой лесной местности с топографической картой и компасом в руках. Следовало найти, хорошо замаскированные в лесу, контрольные пункты, обозначенные на карте в виде кружочков, затратив минимальное время на их поиск. При этом нужно было, как можно быстрее, добраться до финиша. Успех в этом действии определялся умением грамотно читать карту и сопоставлять её с местностью. Всё это проводилось в виде соревнования, в котором участвовал весь курс. Больше всего Виталию нравилось, что оно включало в себя как спортивную, так и умственную составляющую. Наряду с физической выносливостью (пробег по лесу составлял около десяти километров), здесь надо было ещё думать и шевелить мозгами. В отличие от других видов спорта, это был некий конгломерат, сочетающий хорошую физическую подготовку с применением специальных знаний по геодезии и топографии. В этом плане, известная у ориентировщиков прибаутка, что дескать «дядька с компасом бежит, сейчас будет дорогу спрашивать», здесь была явно неуместна. Условные знаки и топологическая символика карты на местности трансформировалась в густые заросли орешника вперемежку с раскидистой ольхой, в сосновый бор и берёзовую рощу, окаймлённую зубчатым папоротником и, малахитового цвета, мхом и лишайником. Совсем непросто было в этом хвойно-лиственном переплетении отыскать контрольный пункт, помеченный на карте маленьким красным кружком. Здесь не было домов, названия улиц и прочей городской урбанистики, которая позволяла бы легко определить своё местоположение. Только по редким, почти одинаковыми на карте, тропинкам и по запутанной паутине коричневатых горизонталей можно было определить, где находится лощина и овраг, впадина и холм, хребет и седловина – и по этим признакам отыскать контрольный пункт.

Получив карту, Виталий сразу обратил внимание, что, если соединить все пункты, отмеченные на ней, то получится, проходящая по лесу, линия, почти параллельная, проходящей невдалеке, шоссейной дороге. Он тут же поделился своим открытием с Максимом, который бежал рядом с ним. У того тут же созрел коварный, не соответствующий, как спортивной, так и офицерской этике, план. Бесчестный проект Максима предусматривал: выйти на шоссе и воспользоваться попутным автотранспортным средством, чтобы добраться, таким образом, до приблизительного местонахождения последнего пункта, а на обратном пути, уже пеше-беговым способом, отыскать все остальные. Сказано – сделано. В спортивных трусах и футболках с эмблемой училища и цифровым номером на груди Виталий с Максимом резво запрыгнули в первый же подвернувшийся автобус и помчались к намеченной цели. Однако на полпути следования, на шоссейном перекрёстке, он повернул налево, отдаляясь от нужного направления. Выйдя на ближайшей остановке из рейсового автобуса, друзья заметили, облепленный дорожной грязью, бензовоз, по бортам которого выступало нечто похожее на небольшие приступки. Не долго думая, они зацепились за эти подножки и покатили дальше навстречу собственной судьбе. А она, эта судьба, не замедлила сыграть с ними злую шутку, как бы наказывая за обманный выбор поставленной задачи. Прикинув по времени движения, что намеченная цель уже близка, а бензовоз и не думает останавливаться, Виталий выкрикнул:

– Максимыч! Мы совсем близки к нашему контрольному пункту. Катапультируемся, только осторожно.

Дождавшись, когда на очередном повороте автомобиль снизил скорость, Виталий мгновенно отпустил руки от машинной лестнички, и, плавно направив тело чуть в сторону по ходу движения машины, выпрыгнул, удачно приземлившись на земляной поверхности шоссейной обочины. Прыжок обошёлся ему парой пустяковых царапин на ладонях рук. Его друг, очкарик Максим, просто отцепил руки от машины и, к неописуемому ужасу Виталия, как подстреленный воробей, упал лицом в горячий шоссейный асфальт. Он тут же подбежал к его, распластанному на дороге, телу, и, что есть силы, не своим голосом завопил:

– Максим! Ты жив? Немедленно вставай! Тут опасно отдыхать.

Он же, повернув в сторону, полностью окровавленное лицо, неуверенно промямлил:

– Да жив я, жив! Только вот подняться не могу.

Виталий с невероятным трудом подхватил Максима под мышки и оттащил в придорожный кювет. К счастью, проезжавший мимо «Запорожец» тут же отвёз их в ближайшую районную больницу. Уже из окна отъезжавшей машины Виталий увидел на асфальте раздавленные очки друга. В больнице Максиму достаточно быстро простерилизовали ссадины и ранки, сделали какие-то инъекции, забинтовали практически всю голову и, не без назидания, сказали:

– Сотрясение мозга не выявлено. На лице имеются небольшие синяки от ушиба. Необходим щадящий режим. Недели через две всё должно пройти.

Карета скорой помощи повезла их к месту дислокации училищных соревнований по ориентированию. Виталий попросил водителя остановиться, не доезжая метров трёхсот до места, от которого они злополучно стартовали. Но водитель неотложки попался, не лишённый чувства юмора. Он, вопреки его просьбе, на приличной скорости подъехал к судейскому столику, едва не сокрушив его. Тормоза «скорой» призывно взвизгнули, машина резко остановилась, чуть ли не касаясь запылёнными колёсами начищенных хромовых сапог заместителя начальника училища по военно-политической работе. Из неё, не без помощи Виталия, вышел, близоруко щурясь без навсегда утерянных очков, перебинтованный Максим. Судейская коллегия, состоящая из старших офицеров, ещё долго не могла отойти от состояния шока. А Виталий целую неделю занимался стерилизацией курсантских туалетов в то время, как его друг отдыхал в училищном лазарете. Вся это эпопея запомнилась Виталию ещё тем, что преподаватель военной топографии подполковник Воронов снизил ему оценку на экзамене, припомнив этот нелепый случай.