Семён Ходоров - Неисповедимы пути туриста

– Несмотря на то, что я ощутимо проголодался, очень благодарен вам, девочки, что завели меня с Сеней в это городскую древность.

Удовлетворить потребность Эдуарда и устроить себе лёгкий перекус решили в первом же, попавшемся на глаза, баре, примостившегося у главного храма города, кафедрального собора Святого Иакова. Здесь же и отметили наш приезд в Европу свежепенным нефильтрованным пивом с австрийской закуской («вюрстстельстанд») – ассорти из сосисок, сарделек, колбасок и бекона с поджаренным хлебом и горчицей. Произнести, что было архивкусно означало бы ничего не сказать, было лакомно, деликатесно и непревзойдённо.

Когда мы вышли из этой пивной харчевни, я вдруг увидел, красного цвета, трамвай, который, как раз, подошёл к остановке. Он удивительно напомнил львовский трамвай, тем более я знал, что одним из первых в Австро-Венгрии, вскоре после Вены, конный трамвай был запущен именно во Львове, который тогда находился на её территории. Но нахлынувшее чувство ностальгии по родному городу вызвал даже не столько сам трамвай, сколько вывеска над его лобовым стеклом. Там крупными буквами было написано: №1 Bahnhof – Zentrum, что означало «Вокзал – Центр». Точно также во Львове первый номер трамвая прокладывал кольцевой маршрут от железнодорожного терминала к сердцу города, площади Рынок

Заметив, что я чем-то озадачен, Эдуард громогласно провозгласил:

– Сеня, хватит тосковать по неизвестно чему, смотри солнце уже клонится к западу, пора думать о ночлеге. Поехали!

Бывший одессит, как заправский местный таксист, быстро промчался по городу и вывернул на трассу, которая вела к итальянской границе. Не ожидавший такой прыти от новоявленного покорителя европейских дорог, я не преминул заметить:

– Эдик! Ты куда летишь, как необузданный мустанг на родео. Тебе не кажется, что, если мы уже попали в Инсбрук, то здесь и следует найти какой-нибудь дешёвый отель.

– Послушай, Семён! Не мне тебе объяснять, что на альпинистском восхождении всегда есть руководитель группы, которому все подчиняются.

– Но, Эдик, мы же не штурмуем Эверест, – рассердился я, – зачем нам руководитель. Мы всё решаем сообща, так сказать, коллегиально.

– Вот, вот, – криво улыбнулся бывший покоритель горных вершин, – поэтому женщины и решают за нас, куда нам ехать.

– Нам ещё не хватало женского бунта на корабле, – подумал я про себя, и чтобы предотвратить его, миролюбиво сказал:

– Девочки, спокойно! До итальянской границы около шестидесяти километров. Обещаю вам, что прямо в этих чудесных горах, которые сейчас проезжаем, мы ночевать точно не будем.

Умный Эдуард, уловив смысл и тональность моей риторики, тут же продолжил:

– Заверяю вас, дорогие наши жёнушки, что я найду для вас более романтическое место, чем незабываемый Инсбрук, который мы только что покинули.

Пока Эдик, не имея понятия, где мы находимся в данный момент, расписывал, в какой чудесной точке этого тирольского простора мы будем ночевать, я выполняя свои штурманские обязанности, уткнулся в карту. Получилось, что обещанный им приют спокойствия и вдохновения нашёл не он, а я. Просто в путеводителе обнаружился на самой границей с Италией симпатичный отель в австрийской горной деревне под странным названием Грис-на-Бреннере. Свернув с автобана, мы поднялись по крутой серпантинной дороге вверх и, проехав несколько километров, увидели скромное двухэтажное, построенное в тирольском стиле, здание с вывеской «GASTHAUS», что в переводе с немецкого обозначало «Гостевой дом». Это и был тот самый отель, что я увидел на карте.

Прав был Эдуард, когда обещал нашим девочкам романтическое место. Ничего более совершенного, в этом смысле, вряд ли можно было отыскать. Розовые лучи заходящего солнца неназойливо освещали чарующий пейзаж небольшого тирольского селения. Со всех сторон его окружали скалистые горные вершины и живописные зелёные долины, а прямо возле отеля тихо журчала альпийская речка. Пройдёт ещё несколько минут и мы поймём, что неповторимая красота, подсмотренная из окна машины, гармонично сочетается с местным гостеприимством.

Не успели мы переступить порог небольшого отеля, как навстречу нам выбежал молодой мужчина в национальном тирольском костюме. Это были кожаные брюки с гетрами, красочный зелёный пиджак и охотничья шляпа с пером. В руках он держал цветной поднос, на котором красовались, жёлтого цвета, керамические кружки с традиционным горячим яблочным сидром. Создавалось впечатление, что кто-то заранее прислал сюда срочную телеграфную депешу о нашем прибытии. Не успел я подумать, что даже в крупном гранд-отеле вряд ли встречают так даже именитых особ, как в этом очаровательном, больше похожим, на хостел, гостевом доме, из миниатюрного «ресепшен» выпорхнула симпатичная женщина в традиционной, с кружевом, оборками и пышными рукавами, блузке альпийских крестьянок. Она с обезоруживающей широкой улыбкой радостно воскликнула:

– Willkommen liebe Gäste.

Всем было понятно, что эта фраза означала:

– Добро пожаловать дорогие гости!

А ещё было ясно, что нам тут, действительно, рады. На первый мой традиционный вопрос бывшего советского командированного, есть ли в отеле места, хозяйка отеля, как то удивлённо взглянув на меня, непринуждённо пропела:

– Для таких гостей, как вы, у нас всегда имеются свободные комнаты.

Из этого любезного ответа явствовало, что в этой гостинице всегда есть места для всех, кто только открывают его резную деревянную дверь. Вдруг вспомнилось, что всегда и везде во всех, без исключения, гостиницах страны, в которой я родился и вырос, за стойкой администратора маячила вывеска «Свободных мест нет».

Я был безмерно удивлён, когда хозяйка предложила нам посмотреть, подойдут ли нам комнаты, где нам предстоит жить. При таком подходе, я думаю, что, если бы нас даже что-то не устроило, мы бы оставались ночевать именно здесь, а не в другом месте. Однако интерьер и обстановка номеров были выше всяких похвал.

И ещё один, к дополнению ко всему, немаловажный штрих: никто не спросил ни у меня, ни у Эдуарда документы, подтверждающие, что Мила и Люба являются нашими жёнами. Просто поражало, что здесь никого не интересовало, ты спишь с законной (указанной в паспортном штампе) супругой, с недавно познакомившейся подругой или, простите за выражение, проституткой.

Окончательно «добило» меня то, что когда я достал портмоне, чтобы расплатиться, хозяйка отеля, игриво улыбаясь, проворковала: