Милена Фомина - Ложная игра, или Одинокие в толпе

Вскоре свет, будто оформившись в лучи, стал падать на кровать, повторяя контуры окна. Он отражался от соседнего дома, словно возвещая девушке о начале дня.

Таисия смотрела на плавные движения занавесок, раздуваемых лёгкими дуновениями ветерка. Сердце, подхваченное неуловимой тревогой, отбивало учащённый ритм. Девушке больше никак не удавалось уснуть. Она отвела взгляд от окна. Сегодня никуда не надо было идти, и это едва уловимое осознание лишь настораживало и пугало своей неизвестностью, ведь каждый ныне прошедший день был, насколько это представлялось возможным, известен своим распорядком: как утро сменяет вечер, так и девушка шла в цех и обратно. И в этом порядке не было ни одного иного, «неизвестного» дня. Что ей делать сейчас?..

Вскоре девушка встала, решив хоть как-нибудь унять необъяснимое (хотя, если бы оно и не было таковым, то всё равно никуда не делось бы, тем и ценнее) предчувствие, уже не такое сильное и пугающее нагнетающей тревогой и суетными, сбившимися с толку мыслями, как вчера, но всё же… Всё же некоторые думы, резко проясняющиеся в сознании девушки, заставляли подхваченное тревогой сердце биться чаще. Но где-то внутри, там, где на второй план отходят сиюминутные волнения, тем не менее было тепло и спокойно… Видимо, сейчас девушку пугало, настораживало и это чувство, отчего она была готова делать что угодно, лишь бы не оставаться лежать в скованной тревогой тишине. Порой мы часто пытаемся себя чем-либо занять, будто боимся остаться наедине с собой.

Таисия по обыкновению надела приготовленное с вечера платье, завязала косынку.

Всё это она так же, как и вчера, как и прежде, делала непроизвольно, но теперь все эти движения воспринимались по-иному. На лице застыла лёгкая и едва заметная мечтательная, немного тоскливая улыбка. Лёгкая грусть скорее была грустью по былому, по тому, что, в частности, было ещё вчера, когда этим, точнее уже тем моментам не предавалось особого смысла, чувств, ценности. Хотя что есть ценность для минут? Кажется, что сама по себе она пуста и приобретает значение, лишь наполняясь чувствами и мыслями, быть может, и не всегда направленными на них – на минуты – ведь находиться в постоянном «обращении» к каждой новой секунде, в постоянной попытке ощутить её и её ценность представляется не самым уж воодушевляющим и радостным занятием, скорее отчасти лишающим, не имеющим ничего общего, возможно, и вовсе препятствующим своей задуманной сути, цели. Ведь сладкую грусть воспоминаний можно оставить ностальгии, имеющей свои минуты, часы… Ведь ценность настоящего, кажется, можно выразить не считая каждую секунду, пытаясь раствориться в ней, а только любовью к нему.

В доме было как-то пусто и непривычно тихо. Однако девушке показалось, что мама уже давно не спит, хотя и дверь в её комнату была прикрыта.

Почти на цыпочках подойдя ко входной двери, Таисия остановилась. Сердце кольнуло странным предчувствием. Она обернулась. Из щели неплотно закрытой двери на половицы падал яркий, по сравнению с туманными рассветными сумерками коридора, луч. Девушке захотелось войти в покои, озарённые ласковым утренним, таким чистым и каким-то сияющим светом, крепко обнять такого родного, но так странно ставшего далёким человека… Будто расстояние в пару шагов было почти непреодолимо, в отличие от измерений сердца, в котором их почти ничего не отделяло, которое больно щемило в груди.

Девушка потупила взгляд, сглатывая горький комок уже давно застывших слёз. Она опустила голову, переводя вполне осмысленный взгляд куда-то на щели в половицах, которые обычно оставались незамеченными ею, будучи такими привычными и родными. Уголки её губ едва дёрнулись в горькой улыбке, обращённой к этим доскам, к дому, и, вздохнув, девушка отворила дверь.

Только Таисия вышла на улицу, как её сразу обдуло весьма прохладным ветром, словно смывая, стирая, прогоняя немую печаль, повисшую над ней туманной дымкой помещения. В безветрие было довольно тепло, но стоило только пронестись новому порыву, как по телу пробегали мурашки, леденя словно весенним утром.

По обыкновению, она направилась по дороге в цех, однако с какой целью – пока и сама не ведала. Подумав об этом, девушка резко приостановилась, обречённо выдыхая. Она вспомнила, что забыла взять с собой листок со схемами, набросками, хотя зачем он ей? Таисия не знала, но просто чувствовала, что он ей может понадобиться. Без него она чувствовала себя более уязвимой, более потерянной, точно забыла часть себя.

Солнце восходило всё выше, всё больше и ярче озаряя давно пробудившийся, а возможно, и вовсе не засыпавший городок, тихо гудя десятками судеб. Скользя по треугольным крышам, ещё румяные лучи отбрасывали с домов длинные тени, рассеивали холодную синеву сизого тумана задержавшейся в отдалённых уголках ночи.

Вспоминая схемы, изображённые на забытом листке, обобщая, проясняя основные принципы и идеи их построения, девушка незаметно для себя ускорила шаг. Найдя, что помнит всё из тех зарисовок, и даже больше того, обозначив сейчас для себя ключевые моменты, представляет их более целостно, девушка незаметно для себя выдохнула, дыша теперь более свободно, расслабив плечи. Ей будто стало гораздо легче, будто она вновь приобрела что-то даже большее, чем было до этого внутри, что-то обозначавшее её, что-то, что теперь уже непоколебимо внутри неё. И это значительнее, чем планы зарисовок, которые, возможно, ещё будут изменяться, дополняться.

Одна из дорог развилки сворачивает в порт. Вдалеке слышатся крики чаек и тихие, шепчущие перекаты волн, сливающиеся воедино с шумом городка, становясь едва уловимыми в отдалённых от берега улочках, незримым духом, пропитывая влажный утренний воздух уже принюхавшейся для многих горожан солоноватой сладостью моря.

Таисия сбавила шаг, вдыхая лёгкий бриз, доносящийся сюда с моря. Он промчался по кронам деревьев к необъятным просторам водной дали, лишь немного задев своим тёплым и мягким прикосновением, казалось, паря выше, чем привычный ветер. Повсюду пели незаметные в салатовом кружеве листвы птицы, а где-то неподалёку стрекотали сверчки, напоминая этими забытыми с зимы, но до боли знакомыми трелями о начале лета, точно воспевая его, разлетаясь, разливаясь по всей округе тихим звоном, подхваченные прохладой ветерка и ароматами трав, ясного голубого неба.

Хотя девушка шла по тому же пути, что и обычно, но то ли из-за того, что всю дорогу размышляла над возможными способами укладки нитей, то ли из-за того, что сейчас стоял уже более поздний час, по сравнению с тем, когда она обычно направлялась в цех, эта дорога ей показалось какой-то иной.

Таисия сбавила шаг, оборачиваясь в сторону причала, скрывающегося за домами и перекрёстками улиц, дорог… Ей показалось, что сейчас там непривычно шумно и многолюдно, в отличие от почти пустующих улиц, по которым она держала путь. Подумав, что, возможно, раньше не обращала внимания на оживлённость причальной зоны, Таисия неохотно продолжила идти вперёд, но вскоре всё же вернулась обратно, свернув по дороге к причалу.