Джон Эдгар Уэйн Персиваль - Марк Циммерман

– Как у вас это получилось?

– Дар, – величественно ответил Викториан. – Понимаешь, я умею видеть суть вещей, буквально разбираюсь в том, как они работают, функционируют. Допустим, возьмем эти часы на стене: их сложный механизм многих введет в ступор, а я без особых умений и навыков могу разобрать их, собрать, починить при необходимости – это мой дар.

– А с людьми так же?

– С людьми?

– Они ведь тоже сложные механизмы. Вы понимаете их так же, как понимаете часы?

– Боюсь… нет! – Викториан призадумался. Густое облако дыма окутало его.

В кабинет вошел незнакомый человек, а за ним Райнхольд. Викториан и Марк сделали вид, что не разговаривали. Отец попросил сына выйти из комнаты и подождать его в холле.

Мальчик сильно проголодался, но не было ни намека на еду. Он бродил по огромному дому. Зажглись люстры; Марк зажмурился от яркого света, но быстро привык. Теперь все его внимание было приковано к лестнице, ведущей на второй этаж. «Почему бы и нет?» – подумал мальчик, оправдывая свое решение подняться туда.

Второй этаж был уютней первого. Комнаты казались меньше, ковер заглушал шаги, а теплый свет успокаивал мальчика. «Что-то здесь не так!» – такая мысль проскользнула в голове у Марка, и он зашагал осторожно, как маленький вор. Повеяло холодом… «Призрак? Нет, их же не существует!» – успокаивал себя мальчик.

Наконец Марк обнаружил источник холода: дальняя комната, где ручка покрылась инеем. «Видимо, это холодильник забыли закрыть!» – шутки разряжали обстановку и мальчику было проще перебирать ногами.

Раздался щелчок.

Марк резко забежал в комнату, словно старался кого-то застать врасплох, – но никого не было. Тепло, как и в кабинете Викториана, холод исчез.

Осмотревшись, Марк заметил большой знак, точно такой же, какой был на шее Викториана, но сделанный из обсидиана. Опять символика Арраты, но от нее веяло страхом, ужасом и тьмой. Это оказало сильное впечатление на ребенка, навсегда создав ассоциацию Арраты с Дьяволом.

– Вот ты где! – в комнату ворвался Викториан, за ним Райнхольд и Эммануэль Кларк, глава академии. Они были напуганы тем, что нашли Марка в этой самой комнате. Мальчик это заметил, но не стал докучать вопросами взрослым.

автор Викториан II Корлеоне

Италия, 2000 год

В разные века в совете Аррата поднимались вопросы: «Что есть первозданность? Насколько она реальна и действенна?». Шли ожесточенные споры вокруг книги пророчеств, являющейся главным атрибутом всех семей Арраты. Советники разделились на два лагеря: одни стремительно изучали все документы, искали доказательства и факты о первозданности; другие всячески ее отрицали.

Только на рубеже XX века была сформирована наука под названием – примусология (primus – первый; logos – учение). Под эгидой этого сравнительно молодого течения объединилось множество советников Аррата, стремившихся найти, изучить и понять суть первозданной силы. Из-за неимения реальных опытов и исследований примусология носила теоретический характер, что ослабляло позиции и рейтинги научного течения в Аррате и обществе в целом.

Со стороны совета Аррата примусология подвергалась критике, а их теоретические «открытия» считались лженаучными. Позже Марко Фъерд, на тот момент служивший при Ватикане, сформировал иное течение – примустеология (primus – первый: theos – Бог; logos – слово, учение) – религия о первозданной силе. Его изыскания привлекли совет Аррата больше, поскольку Марко рассматривал первозданность с точки зрения религии, взяв за основу все классические течения. Марко писал: «Мировые религии: язычество, Христианство, Мусульманство, Буддизм и т.д. – все они описывают одно и то же – первозданность, но под разным углом».

Примустелогия получила статус теологической науки, пользуясь поддержкой совета Аррата. Причина успеха была в том, что примустеология рассматривала первозданность как духовную божественную силу, которая подвержена как научному, так и теологическому описанию. Именно конвергенция веры и науки привлекала людей. Но со временем у примустеологии нашлись ярые критики; они не видели результативности в этом течении. Оппозиционеры говорили: «Примустеология просто подтверждает то, что мы и так знали. Даже примусология имеет больше перспектив, чем эта ложная вера с примесью науки!»

В 1980 году мною были закончены переводы важных документов, хранившихся в Аррате многие века. Из-за утраченных знаний в области лингвистики записи не поддавались переводу, но мне удалось воссоздать древний язык Арратанцев. В этом мне помогли таблички и вазы, дошедшие до наших дней еще со времен первого совета Аррата – эпохи Арратанцев. Как оказалось, манускрипты описывали то, что пытались объяснить два течения XX века: примусология и примустеология.

Арратанцы называли свое учение витумпримадари – это слово совмещало в себе и веру, и науку, и само понимание первозданности как чего-то божественного и одновременно физического, материального. Главное отличие от примустеологии в том, что витумпримадари рассматривает первозданность как нечто такое, что есть во всем (живом и неживом); совмещает при этом понимание Бога – как форму явления первозданности живым, но не как самого Создателя.

Это позволило предположить, что люди на малую долю тоже божественны и связаны с первозданностью. Через полгода после открытия витумпримадари сторонники примустеологии и примусологии объявили: «Витумпримадари – мистификация эпохи; далекая от религии и науки». Вплоть до 1991 года шла ожесточенная борьба внутри совета Аррата до тех пор, пока витумпримадари не принесла плоды.

На основе этого научно-теологического учения сформировали организацию внутри Арраты, куда входили лучшие ученые конца XX века. Их цель – поиск людей с сильными генами Арратанцев. Так, за полгода были выявлены почти 70% носителей гена и определена большая часть умений их носителей. Одним из ученых, входивших в эту организацию, был я. Памятуя о моих достижениях в лингвистике, мне позволили возглавить ее.

Благодаря данным, добытым из непереведенных рукописей, была разработана формула, позволившая создать алгоритм для поиска людей с геном Арратанцев. Это комплекс физико-математических вычислений, химических анализов, генетических наблюдений и психических критериев – все они служили способом поиска и отбора носителей гена Арратанцев. Результат был 100%.

После ряда удачных экспериментов мы представили результаты на обозрение. Формула получила название "формула Арратанцев", но позже ее назвали в мою честь – "формула Викториана".

где [≈ Ο ≈] – омикрон-фактор, равный 0,0004732891 омикрон.