Павел Поповкин - Железный дневник

Я предельно отчетливо слышал, как откручивается и закручивает винтовая крышечка на бутылочном горлышке. Казалось, что кто-то стонет от сильной боли. Подъездное эхо любит сгущать краски. В стаканах начался шторм. Фантики, освобождаясь от начинки, изрыгали раскаты майской грозы. Стремительный глоток. И – уф-ф-ф!!! – точно выпили расплавленного свинца. Важный, продув легкие тяжелым выдохом, отметил:

– Валеру обрадовал размер вознаграждения, бульдогова хозяйка готова отдать только за одного пса целых двадцать тысяч.

– Ого, отлично живут кинологи! – взорвался от негодования Веселый. – Это в сотню раз выше, чем размер пенсии моей пожилой матери. Двадцать тысяч! За меня и половины этой суммы не предложат, если пропаду без вести.

– Слушай дальше. Валера предлагает собутыльнице такой вариант: отдавай мне бульдога и типа в расчете, долг Яника погашен. Ксюша перечитала объявление, уперлась: не отдам, мужа собака – приказал беречь, может, до сих пор гоняется за Ален Делоном. Приведет его, тогда и отдадим сразу парочку.

– Значит, Валера не трахнул Ксюшу? – удивился Веселый.

– Выходит, нет, если отказала в собаке. Наш покойник озвучил другой вариант: вместе отправиться к хозяйке бульдога. Он возьмет законные пять тысяч, Ксения – остальные. Нормально же. Но Ксюша не соглашалась. Валера ругался, не отступал. Ксюха уже нажралась, кричала: не отдам четвероногого кобеля, лучше убью его сама. И точно, схватила со стола нож, бегала за двадцатью тысячами, как тореадор за белым бычком. Пыталась ударить в шею. Промахивалась. В таком расшатанном состоянии только крупные цели можно зарезать, например, человека. Валера смотрел за беготней, хохотал, хлопал в ладоши. Вот так зрелище! Потом позвал: Депеша, здесь спасение, ко мне, красавчик! Француз подскочил к нему, спрятался под ногами. Эта дура штурмует, раздвигает Валерины ноги. Он не дал ей ходу, пинал руку с ножом. Ксюша с ума сошла от обиды: как так, в собственной квартире не дают прикончить грязное животное! Валера ей намекает о внешних данных: твоя наружность страшнее французской задницы. Получи!.. Ксюша – разрезала живот. Мясо наружу. Когда опомнилась, перескочила через поверженное тело и вон из квартиры.

– Значит, обошлось без секса. Тогда зачем ее опаивал, зачем деньги тратил? – Веселый не понял смысла всей истории с Ксенией и собакой.

Из заключительных слов Важного я понял, что Валера умирал ровно два дня. У него хватило сил выйти из квартиры, оставил дверь открытой, сел на лавочку перед подъездом, пытался пальцами заткнуть дыру в животе.

Я мысленно умолял Важного дойти до детского, жизнерадостного финала: освобожденный бульдог бежит навстречу своей счастливой хозяйке. Подобный финал разве не лучшая посмертная награда для Хриплого? Но рассказчик резко сменил тему, мечты о пяти тысячах окончательно разбиты, как бы теперь добыть денег для следующей героиновой вечеринки. Принялся громко высчитывать день, когда престарелая мать Веселого получит свою мизерную пенсию.

Ровно год и еще парочка месяцев – столько прошло времени после моего прощания с ненавистной средней школой №23. Ровно год и парочка месяцев – не учился и не работал, обнимался по ночам с книгами, днем спал, вечером немного размышлял о своих перспективах в этом скучном мире. Затянувшийся отдых вызвал сильное раздражение у родителей: в семье растет профессиональный бездельник. Тем не менее я хотел дать себе еще один год на размышления. Но угроза репрессий и ежедневные монологи о карьерном росте, о потерянной молодости привели к единственно правильному решению – я покорился, дал слово взяться за ум. Дальше сработали связи мамы – вынудила устроиться на тот самый РМЗ (ремонтно-механический завод) на улице Мичурина, куда в качестве последнего шанса на исправление отправляют всех городских подонков и разгильдяев. Должность обещали невысокую.

Рано утром сел на трамвай, маршрут №4. Остановка Прокатная – в гуще сонных мужчин и женщин просочился через решетчатые ворота. Первое впечатление от РМЗ – едкий запах технического масла и раскаленного металла. Нашел «нужного человека», передал большой привет от мамы. Тайные связи пустились в пляс: мы направились в токарный цех. Неприятное местечко. Кругом ходили какие-то люди с враждебными гримасами на лицах. Внутренности цеха скакали, вибрировали – волосами чувствовал, как наэлектризовывалось окружающее пространство. Стены поминутно с треском сбрасывали накопившееся напряжение, высокие окна тут же отзывались, вниз на наши головы сыпались звонкие ритмы. Я с удивлением прислушивался, остальные, кто давно вышел из статуса новичка, не замечали однообразной, как сердцебиение, производственной мелодии. С «нужным человеком» остановились перед двухэтажным карусельным станком – тяжеловесом в мире машин; салатово-голубой корпус составлен из нагромождения прямоугольных объемов, на нижнем уровне из туловища выдавалась дискообразная подвижная часть; ручки, переключатели – в серебре, кнопки пульта управления – черные, только центральная – красная. Здоровяк благодушно гудел, вальяжно вращался, ошкуривая массивную заготовку. За станком внимательно наблюдали закрытые глаза Рафа Назмутдинова, седой дядя – лет за пятьдесят, выпрямился по стойке смирно, не шелохнется, физиономические мускулы заморожены. Человек-бюст, посмертная маска, скульптура столпника. Я был коротко представлен, если говорить точнее, навязан в качестве помощника. Спасибо маме, спасибо связям!

Не поднимая век, Раф довольно тускло отреагировал, вроде согласился взять на себя хлопотную обязанность наставника – показал на голый пол, прямо перед собой – это и есть мое рабочее место. В обязанности входили такие несъедобные малоприятные вещи, как уборка металлической стружки, переноска тяжестей, выполнение других самых простых поручений, между делом – обучение токарному искусству. И все на полном серьезе! Уборка стружки, борьба с неподъемными штуками! Какие грубые, примитивные обязанности! Что же впереди? Представим итог моей жизни: полвека выслушивал скрежет завода; восемь часов в день, с перерывом на обед, боготворил привычки Рафа; умножал железные занозы на кончиках пальцев. Неужели так все и случится? Конец света наступил без согласования со мной! Еще вчера взял ворох книг в центральной библиотеке, как следует не успел вступить в диалог с главными персонажами, только полистал, выхватил несколько сладких цитат.

Новый начальник поспешил меня обрадовать: перед тем как приступить к своим прямым обязанностям, необходимо переодеться в спецкостюм; пошивочная и хранилище одежды располагаются в желто-кирпичном корпусе – от РМЗ находятся на расстоянии пушечного выстрела. «Следует сбежать под благовидным предлогом и больше сюда не возвращаться. Надо посвятить себя чему-то более выдающемуся, чем уборка стружки», – подбадривал я себя, направляясь к центральным воротам. Не успел переступить границу, за которой находился свободный мир, как вдруг столкнулся с двумя парнями – остановили крепкими, продолжительными рукопожатиями.