Крис Кода - Моя прабабушка была горой

– Дождаться, пока врачи разрешат допросить Самсонову, после её допроса что-то может проясниться, – ответила Снеговая. – Также, если появится информация о связи между жертвами, нужно будет её проработать. Ещё нужно поговорить с местным участковым, возможно, у него есть на примете кто-то, кто мог совершить преступление.

– Мне нравится план, – сказала Ксения Михайловна и снова откинула спинку кресла. – Ждать и надеяться на удачу.

– А что ещё делать? У нас слишком мало фактов.

Максимова устало потёрла руками лицо.

– Факты, Насть, не на ветках висят. Их нужно из-под земли выкапывать, и не все умеют это делать правильно. Вот как мы будем работать…

***

В воронежском аэропорту их встретил высокий шатен в лёгких бежевых брюках и рубашке без рукавов. Настя обратила внимание на внушительные бицепсы и широкий шрам на левой руке.

– Майор Григорий Осипенко, воронежский уголовный розыск, – представился он.

Максимова и Снеговая тоже назвали свои имена.

– Вам повезло, ваша свидетельница пришла в норму, готова говорить, – сказал Осипенко.

– В какой она больнице? В Воронеже? – уточнила Ксения Михайловна.

– Нет, врачи побоялись её транспортировать так далеко. Она в селе Средний Икорец, рядом с санаторием. Я отвезу.

Когда они вышли из аэропорта, Настя поняла, почему Григорий так легко одет. Стояла невероятная, удушающая жара, совсем непривычная в конце августа. Она пожалела, что не наплевала на приличия и не надела рубашку потоньше и юбку покороче. Максимова вот вообще в футболке и хлопковых шортах, как будто на пляж собралась.

Они сели в тёмно-синий «Хендай Солярис». Осипенко спросил:

– Вы планируете что-то обсуждать? Я просто хотел музыку включить – нам полтора часа где-то ехать.

– Включайте, – разрешила Ксения Михайловна.

– Специально подобрал, чтобы вы познакомились с нашим краем, – улыбнулся Григорий.

В колонках сначала были слышны звуки прибывающего поезда, затем заиграла электрогитара и начался текст:

Скорый поезд к дому мчится,

Полечу домой, как птица,

Полечу, как птица, я!

***

В свои шестьдесят Елена Самсонова была очень красивой. Стройная фигура, вьющиеся рыжие волосы без единого проблеска седины и изящное лицо с тонкими чертами. Её красоту портили только неестественная бледность и расфокусированный взгляд голубых глаз.

В палате кроме неё были Максимова, Снеговая и Осипенко. Врачей попросили удалиться.

– Елена Александровна, вы готовы рассказать нам, что вы видели? – мягко, осторожно спросила старшая из следовательниц.

Самсонова тяжело вздохнула.

– Я знаю, вы мне не поверите, – грустно сказала она. – Я сама адвокат, знаю, как следствие устроено. Я бы тоже не поверила, если бы не видела своими глазами.

– Что вы видели? – спросила Ксения Михайловна.

– Я видела призрака. Катю Ганину унесло привидение.

– Какое привидение? – спросила Максимова.

По её интонации было понятно, насколько она ошарашена.

– Это была девушка. Худая, без ног… и без головы.

Снеговая поняла по лицу своей напарницы, что та плывёт и не знает, как дальше вести допрос. Нужно было выручать.

– Елена Александровна, опишите, пожалуйста, как эта девушка выглядела, – попросила Настя.

– Она была вся в белом, – ответила Самсонова. – Но при этом от неё исходило какое-то фиолетовое свечение. А в руках у неё была голова. Отрубленная женская голова.

– Она что-то говорила? – продолжала допрос Снеговая.

– Нет, просто надвигалась на нас с Катей. Мы заорали и побежали прочь, я не оборачивалась и даже не заметила, что она забрала Катю.

– Ясно. Что-то ещё вы видели?

– Нет, я бежала, пока не вернулась к санаторию и кто-то из работников на меня не наткнулся. У меня, кажется, был припадок.

– Вы очень помогли нам, Елена Александровна, – твёрдо сказала Настя. – Мы обязательно проверим то, что вы нам рассказали.

Ксения Михайловна взглянула на неё осуждающе: как, мол, ты проверишь.

***

В коридоре больницы их ждал мужчина в полицейской форме. Ему было под 60 – совсем седой, среднего роста, с небольшим животом под форменной рубашкой.

– Николай Павлович Гудилин, участковый, – представился он.

Они сели на две соседние скамейки – прилетевшие из Москвы следовательницы на одну, Гудилин и Осипенко – на другую. Максимова рассказала о допросе свидетельницы.

– Очевидно, это бред на фоне шокового состояния, – закончила она свой рассказ. – Так что мы не можем точно знать, есть ли в её словах хотя бы доля правды.

– Почему же бред? – возразил участковый. – Про наше привидение давно известно.

– Серьёзно? – закатила глаза Ксения Михайловна. – Николай Павлович, при всём уважении, на дворе двадцать первый век, не средневековье.

– Двадцать первый, допустим, но разве нет вопросов, на которые у науки нет ответа?

– Николай Павлович, расскажите, пожалуйста, что за привидение, что про него говорят? – прервала их спор Настя.

– В этом лесу этого призрака встречают давно: и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад, – начал объяснять Гудилин. – Может и раньше, просто я об этом не слышал. До революции на месте санатория была усадьба именитого помещика, царского генерала, депутата Думы Звягинцева. А когда власть сменилась, в усадьбу пришли комиссары – возвращайте, мол, баре, наворованное у трудового народа.

Максимова смотрела в сторону, пытаясь скрыть раздражение – они теряли время зря. Осипенко сидел, закинув ногу на ногу, с бесстрастным выражением лица. И только Снеговая внимательно слушала и смотрела прямо на рассказчика.

– Звягинцева и его семьи в усадьбе не оказалось. Зато там была его экономка, она же любовница. Красные хотели узнать у неё, где барин спрятал свои драгоценности, но та не отвечала. В конце концов, комиссаров это взбесило – и один выхватил шашку и отсёк девушке голову. Теперь её призрак бродит по лесу с собственной головой в руках и охраняет драгоценности барина.

– Это всё, конечно, интересно, – заметила Максимова. – Только вот считать призрака подозреваемым – это какой-то дикий бред.

– Кстати, про бред. Я не думаю, что Самсонова бредит, – сказала Настя. – Бред слишком сложный – не просто призрак девушки, а призрак обезглавленной девушки с головой в руках. При этом не упомянута обычная черта привидений как известного культурного образа – прозрачность. Елена Александровна не сказала, что сквозь привидение можно было смотреть.

– Скорее всего, ей просто привиделся сюжет из местной страшилки, только и всего, – возразила Ксения Михайловна.

– Не уверена. Совсем не факт, что эта легенда общеизвестная во всей области.

– Не общеизвестная, – подтвердил молчавший до сих пор Осипенко. – Я вот первый раз слышу.