Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №6

После чего уточнил:

– Прошу прощения, вам кофе подать сразу? Или чуть позже?

– Позже принесешь, – смягчившись, буркнул посетитель, уже успевший вдохнуть пряные ароматы тушеной баранины и овощей.

Небрежным жестом он отослал официанта, торопливо расстелил белоснежную салфетку на коленях и взял в руки столовые приборы.

Смолев наблюдал, как гость – то самое «инкогнито» из столичного департамента полиции, это уже было понятно – наклонился над блюдом с запеканкой, втянув носом аромат мусаки, потом недоверчиво взял на вилку кусочек баклажана и осторожно попробовал. Потом второй, третий…

Ну, дело пойдет! – подумал Смолев, внимательно наблюдавший за странным посетителем. Никто еще не мог устоять перед мусакой, приготовленной Петросом.

Вскоре очередь дошла и до баранины – она тоже пришлась клиенту по вкусу. Мусака стремительно убывала. Вот гость уже взял хлеб из корзинки, отломил кусок и обмакнув его в оставшийся на блюде соус, отправил в рот. Вскоре тарелка была вычищена до блеска.

Похоже, больше разговоров не будет. Ну что же, пообедает – и отправим, думал Смолев, стоя у стены. Бог даст, до следующего раза. Весь вопрос только в том, что такого успел учудить при их встрече Антонидис, что столичный ревизор так агрессивно настроен по отношению к нему? Странно. Не похоже на старшего инспектора. И второй вопрос, возможно, и более важный: что за сделка, которой может помешать присутствие старшего инспектора на рабочем месте? И с кем это столичный гость говорил на итальянском языке, очевидно, думая, что здесь никто его не сможет понять? Какие-то его помощники, судя по его тону. Они на острове? И чем они здесь занимаются, готовя сделку «по старой схеме»? И что еще за схема такая? М-да… Это уже куда больше двух вопросов. Какая-то мутная история… Дождемся Манна и все обсудим.

Не прошло и десяти минут, как гость из столицы, переведя дух, перешел к сырам, отдав предпочтение местному сыру гравьера. Ел сыр, макая его в мед и заедая виноградом, жмурясь от удовольствия. Попробовал гость и йогурт, и, судя по всему, остался доволен. Вскоре он взглянул на часы, вздохнул с искренним сожалением, поднял руку, подзывая официанта и произнес только одно слово:

– Кофе!

Павлос быстро вынес чашку дымящегося черного кофе, подав отдельно сливки и сахар. Гость попробовал кофе и удовлетворенно кивнул головой. Пока официант собирал со стола использованную посуду, посетитель уточнил:

– Я могу заплатить долларами? У меня нет с собой мелких евро. А банковскую карту я оставил в отеле.

– Да, конечно, – с готовностью подтвердил официант. – Как вам будет удобнее. Я могу вас рассчитать?

– Да, – сказал гость, на этот раз на удивление не прибавив никакой язвительной колкости. – Подайте счет! Мне уже пора идти.

Еще через пять минут Павлос подошел к барной стойке, держа в руках стодолларовую купюру, которой расплатился посетитель. Смолев услышал, как они о чем-то спорят вполголоса с барменом.

– В чем дело, Анестис? – поинтересовался Алекс, подойдя к бару. – Что не так?

– У нас, босс, есть правило, которое ввела Софья, – объяснил бармен. – Мы сдачу даем в той же валюте, в которой оплачен счет. Так потом легче учет вести. У нас по евро один учет в кассовом журнале, по долларам – другой! Иначе будет такая чехарда, что концов не найти. Обычно это задача официантов – разменять купюры. Но они вечно ленятся и клянчат в кассе евро. А потом в учете путаница!

– Ну нет в кассе долларов, ты же сам видишь! – умоляюще проговорил Павлос, оглядываясь через плечо на клиента, сидевшего к ним спиной, и стараясь говорить тише. – Давай его по курсу рассчитаем, и пусть уже катится на все четыре стороны! Вот, я все уже прикинул, смотри: пятнадцать евро мусака, двенадцать – сырная тарелка с виноградом. Йогурт с медом три с половиной евро, и кофе еще столько же. Тридцать четыре евро. По текущему курсу – сорок долларов! Значит, мы ему должны шестьдесят, а это по курсу… Вот что ты рукой машешь, не дослушав? И куда я сейчас пойду менять эту сотню?! Сам подумай! Кто мне ее разменяет?.. На променаде кроме нас от силы еще два ресторана открыты, – я час пробегаю!

– А ты чем думал, когда на доллары соглашался, башка твоя дурья? Все куда-то вечно торопишься! Дали бы мы ему сдачи с его крупных купюр, пусть бы в евро заплатил, – невозмутимо сказал бармен, демонстративно запирая кассу. – Иди и меняй, раз такой сговорчивый! Мне управляющая потом голову открутит!

– Погодите, – сказал Смолев, доставая из кармана пиджака, висящего на стуле, свой бумажник. – Мне сегодня как раз Катерина передала триста долларов двадцатками. Мы получили от клиентов оплату за номер. Я планировал их вручить за обедом Софье на расходы по подготовке к празднику… Вот, Павлос, давайте сотню, возьмите пять купюр по двадцать. Сорок долларов в кассу, шестьдесят ему вернете. Так устроит?

– Отлично! Спасибо большое, босс! – забирая купюры, просиял официант, крайне обрадованный, что беготня за разменом по соседним тавернам отменяется. – Пойду рассчитаю его!

Алекс и Анестис наблюдали, как Павлос вручил клиенту расчетницу со сдачей, поклонился и отошел.

– Так-то, если правду сказать, хороший парень, – пробурчал Анестис, качая головой. – Сын моего двоюродного брата. Работящий, не пьет, не курит. Только торопится все время. Все ему бежать куда-то надо, вечно его кто-то где-то ждет. И с девчонками у него просто беда. Как сезон – так каждый день гуляет с другой. Вчера вообще видел с двумя в обнимку… Эх, молодежь, молодежь! Говорю ему: Павлос, чем больше женщин – тем больше проблем! Не слушает! – бармен махнул рукой и принялся полировать столешницу.

Видно было, что клиент открыл принесенную официантом расчетницу, намереваясь забрать деньги, на какое-то время замер, будто пересчитывал сумму по счету, потом вдруг засуетился, вскочил и направился к выходу, на ходу бросив официанту несколько слов. Не доходя, вернулся, злясь, схватил едва не забытую собственную папку с документами и быстро покинул таверну.

– Чего это с ним, босс? Как кипятком плеснули… Куда это он так рванул? – недоуменно спросил Анестис. – Вы это видели? Вроде, и поел хорошо, на еду не жаловался… Пойдемте посмотрим, вдруг что не так?

Смолев кивнул и подошел к столу, оставленному посетителем, у которого уже стоял официант и, растерянно улыбаясь, крутил в руках те самые шестьдесят долларов, что несколько минут назад вручил ему владелец таверны.

– Он что-нибудь сказал, когда уходил? – спросил Алекс. – Почему он не забрал сдачу?

– И чего это ты сияешь? – добавил Анестис, подошедший следом. – Что он тебе сказал? Почему он так быстро ушел?

Павлос недоуменно развел руками.

– Буркнул, мол, это вам на чай, все было очень вкусно, – и бежать! – словно не веря своей удаче, ответил официант. – Вот ведь, а мы его ругали! Первый раз в жизни мне на чай дают шестьдесят долларов! Круто! Они мне очень пригодятся!