Александр Алекс - Вкус детства

Эх, как теперь бы я хотел поесть той самой черёмухи, чтобы снова ощутить её неповторимый вяжущий вкус. Вкус детства…

А вот на Кавказе черёмухе не подходит климат. Ягоды почти не завязываются, а те, что остаются – сухие, костлявые. Сосед по даче посадил привитое деревце, но оно практически не плодоносило, а то, что оставалось на ветках, не было похоже ни по виду, ни по вкусу и близко на черёмуху моего детства.

Может, люди склонны идеализировать лучшую пору своей жизни, каковой, безусловно, является детство, ведь с возрастом всё отчётливее всплывают в памяти именно такие мелочи, которые уже не заменить в сознании никакими другими благами.

Переиначив известную поговорку, я бы сказал о той поре: деревья тогда были больше, а мы – беззаботней и счастливей.

Мы «паслись» на природных «пастбищах», купались в мелкой речушке, ловили странных рыбёшек, величиной с пескарей.

Рыбёшки назывались оригинально – голья́ны и ротаны́.

У ротанов было маленькое туловище, но широкий рот «до ушей», не пропорциональные жабры, почти вывернуты наружу и большая голова. Эти рыбёшки даже после жарких летних дней умудрялись выживать в пересохших лужах. Они зарывались в тину и впадали в анабиоз. Стоит дождю заполнить лужи, и они оживали.

Зимой на болотистых озёрах, в паре километров от нашего посёлка вода промерзала до дна. Поверх льда покрывалом ложился мох. Отвернув слой природного «одеяла», можно было собирать ротанов.

Перезимовав в таких условиях, они выходили из спячки, отправляясь в плавание, как ни в чём не бывало.

Мы ходили на озёра зимой, собирали рыбёшек в карманы, в вёдра. Иногда пацаны, тут же насадив рыбу на палочку, поджаривали её на подожжённом камыше, наслаждаясь сладковатым вкусом.

Эти места известны тем, что здесь проходила война с квантунской армией. Японцы во Вторую мировую захватили приграничный Дальний Восток.

Всюду, в том числе и на наших болотах, настроили дотов и дзотов, подготовив здесь мощный укрепрайон.

Быстрое наступление Советской армии освободило не только наши территории, но и Китай, Корею от японских милитаристов, лишив их почти всего вооружения.

Во многих дотах местные жители после находили оружие, патроны, обмундирование.

Стремительное наступление наших войск не дало развязать японским захватчикам химическую и бактериологическую войны, от которых пострадало бы население не меньше, чем от атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки.

Я был маленьким, не знал тогда почти ничего о Второй мировой войне, родители о тех событиях не рассказывали, в школе мы это ещё не проходили. Многие из жителей поселка были малограмотными приезжими поселенцами, и не имели сведений о периоде войны на Дальнем востоке.

Дети, есть дети и нам с ребятами было интересно лазить в столь необычных местах среди хорошо сохранившихся бетонных сооружений, заросших, полуобвалившихся окопов. В дотах были замурованы кладовые, в которых могло храниться всё, что угодно, от тушёнки и других продуктов до боеприпасов и обмундирования.

Некоторые взрослые пытались вскрыть замурованные склады. Находили в кладовых сапёрные лопаты, патроны, гранаты, клинки от винтовок…

На взгорках и рядом с дотами ещё долгие годы мы подбирали гильзы и остовы ржавых свидетельств той загадочной войны.

Отца однажды заинтересовало содержимое одного из дотов. На болотах он косил сочную траву для наших животных, я помогал ему: переворачивал граблями, валки подсыхающей травы, потом помогал копнить. Высохшее, но очень душистое сено отец перевозил на телеге домой.

В один из пасмурных дней он принёс на болота тяжёлый лом, зубило, молоток и попытался открыть замурованную дверь в доте.

Что могло быть за этой железной дверью? Видимо, он рассчитывал на то, что там есть вещи, пригодные для хозяйства.

Мне тоже было интересно, но страшновато: казалось, что за толстой железной дверью притаились скелеты, или какие-то фантастические существа, вроде огромных пауков…

Однако сколько отец ни бился, открыть дверь так и не смог – сделано на совесть. Без солидной технической подготовки, без автогена, невозможно было проникнуть внутрь за толстые металлические двери и полуметровую железобетонную стену.

Тайна для нас так и осталась неразгаданной.

Не знаю, как сейчас, может, уже не осталось тайн, но сами доты и дзоты так просто не разрушишь, значит, стоят эти «памятники» оккупации и поныне в тех местах.

Стоят они и на островах Итуруп, Хабомаи, Шикотан и других подобных местах. Заросли заброшенные аэродромы, поржавела военная техника…

Мне об этих островах рассказывал в нынешнюю бытность в Совете ветеранов знакомый подполковник запаса ракетных войск, служивший там 60-70-е годы прошлого века. Он написал книжку воспоминаний о той поре, дав её мне на редактирование, но так и не опубликовал.

Это интересная история, повествующая об оставленных военных следах-шрамах на дальневосточных наших рубежах. До сих пор там встречаются остатки японских танкеток, машин и прочего вооружения. Есть подземные пещеры-хранилища, бункеры, настил из металла для аэродромов использовался во времена службы моего знакомого.

Там погибло много наших и японских воинов, всё это хранится в ещё засекреченных военных архивах.

Япония и теперь претендует на эти острова. Неизвестные захоронения их воинственных предков да наши братские могилы напоминают о том грозном времени. Буйно цветут травы и цветы на густо политой кровью приморской земле…

Отец и мама очень рано поднимались, мама подоить корову и отправить её в стадо. Готовила корм и воду птице, разводила баланду свиньям. Отец давал сена овцам и козам, делал необходимые вещи по хозяйству.

Потом мама готовила завтрак отцу и нам на день. Отец завтракал и уходил на работу в колхозную конюшню.

Мама оставляла мне завтрак, будила, потом бежала на работу в школу.

Разве перескажешь всё, что ложится на крестьянские плечи. Но женщине в России всегда доставалось больше, она – хранительница семейного очага…

Несладко тогда было почти всем. Будучи уже взрослым, я осознал, как тяжело жилось родителям, вспоминая, что не видел их и минутку беззаботно отдыхающими, просто сидевшими или лежащими.

Мама успела родить и воспитывала четырёх сыновей, недоедала, недосыпала, лучшее отдавала нам, как большинство матерей.

В неполные пятьдесят выглядела так, как сейчас не выглядят семидесятилетние городские женщины.

Нет, я не осуждаю современных женщин в их стремлении жить в комфорте, об этом мечтали поколения их предшественниц, в этом нет ничего плохого. Но большинство наших мам просто не могли тогда позволить себе иную жизнь, тем более, отдых или какие-то развлечения.