Сахиб Шихмирзаева - В ритме гоор

– Сыночек, ты приехал. Когда?

– Сегодня. Два часа назад, – уточнил Саид.

– Как ты? Как учёба?

– Хорошо.

– Справляешься?

– Всё нормально, мам.

– Давай, садись, я быстренько накрою на стол.

– А где все? – поинтересовался он.

– Максуд в школе, к экзаменам готовится. Написат за водой пошла, а Ахмедик в садике.

Айшат в спешке накрывала на стол.

– Мама, я собираюсь жениться, – серьёзно произнёс Саид.

– Сейчас? – удивлённо спросила Айшат.

– Да нет. Через год или два… – сказал он, стараясь казаться безразличным.

– Из города девушка? – спросила Айшат.

– Нет, из села… На Анисат.

– Но ведь она… это… Асхаб же… – пыталась неуверенно что-то возразить мать.

– Мама, сделай это ради меня. Засватай её за меня. Я хочу на ней жениться! А Асхаба она забудет!

– А если они не согласятся?

– Мама, я очень этого хочу. Помоги мне! – с мольбой в глазах посмотрел Саид на Айшат.

– Я пойду, сынок. Сделаю всё от меня зависящее.

– Спасибо, мама!

Саид доел овощной суп и собрался уходить.

– Ты уже уходишь?

– Да. Я пойду.

– Останься ещё. Скоро Максуд придёт.

– Нет, мама, с ним мы и на улице встретимся. А с Магомедом я пересекаться не хочу.

Айшат проводила сына до двери и смотрела вслед, пока он не скрылся из виду.

На следующий день, когда Саид пришёл в годекан 12 12 Годекан – место сбора мужчин в селе для обмена новостями и времяпровождения. , все начали пожимать ему руку и поздравлять с будущей невестой.

«Значит, согласилась», – подумал он и вздохнул облегчённо. Счастье забилось в его сердце и засветилось блеском в глазах.

– Да, повезло твоему братцу, такую невесту отхватил, – улыбнулся Ахмед.

Саид побледнел, челюсть его задрожала.

– Какой братец? Какая невеста?

– Как, ты не в курсе, что ли? Вчера новость облетела всё селение: Анисат за Асхаба засватали.

– Ты, может, ослышался?

– Да какое ослышался? Всё село об этом говорит.

Саид ничего не ответил. Сел рядом, посидел минут пять, а затем, придумав какую-то отговорку, удалился.

«Ошиблись. Уж верно ошиблись… Подумали, наверное, что Максуду ещё рано, я же всё-таки с мамой не живу, подумали за Асхаба сватают, раз Хабзат вместе с мамой туда пошла. Ошиблись просто. Увидели их и подумали и, конечно, свои глупости разболтали. Надо пойти и немедленно узнать».

Мать в синем халате, уже сплошь покрытом пылью, подметала двор.

– Привет, мам.

– Привет, сынок, – произнесла она, явно пытаясь скрыть за улыбкой вдруг нахлынувшее волнение.

– Ты ходила вчера к ним? Что они ответили?

– Видишь ли, сынок…

– Да или нет? Скажи: да или нет? – в упор уставился на неё Саид.

– Давай поднимемся в дом и там всё обсудим.

– Мама! Ты засватала её за Асхаба?!

– Так получилось, сынок, я всё тебе объясню.

– Не надо объяснений. Это было ошибкой, что я обратился к тебе! – выпалил Саид. – Прощай.

И ушёл.

– Сынок, подожди! Ты всё не так понял. Пожалуйста… – услышал Саид. Слышал также, как она бежала за ним, но на дороге появилась соседка и она остановилась.

«Отчего всё это происходит со мной? Или я провинился в прошлой жизни? А есть ли она, эта прошлая жизнь? И что вообще есть? И чего нет? Всё так запутано… И для чего только я родился? Мать меня бросила, а потом предала. Бабушка умерла, а отец – о нём и говорить нечего. Никого у меня нет. Никого и ничего. Уйду я отсюда. Уйду навсегда. Видеть никого не хочу».

Саид стоял на станции в ожидании маршрутки и от холода то подпрыгивал на месте, то стучал ногой об ногу, то дул на свои замёрзшие руки, надеясь хоть дыханием мало-мальски их согреть.

– Привет, Саид, – услышал он до боли знакомый голос и от неожиданности даже вздрогнул.

Посмотрел на неё вскользь и отвёл взгляд.

– Саид, мне нужно с тобой поговорить… – еле слышно прошептала Айшат.

Саид всё так же стоял, уставившись на дорогу.

– Видишь ли, я ведь за тебя просила, я даже имени Асхаба не произносила. Они отказали – это правда. Даже не они отказали, а сама Анисат. Я сама слышала, как она сказала, что относится к тебе как к брату, но не больше. А любит она Асхаба и согласится выйти только за него. Клянусь, так и было. Мы ушли. Как потом я узнала, родители Анисат выяснили, что они с Асхабом уже давно общаются. Хабзат сказала, что мать Анисат пришла к ним и потребовала прекратить общение, а они, в свою очередь, предложили их поженить, и те согласились. Я должна была этого не допустить? Скажи мне? Ты считаешь, я должна была разрушить их любовь?

– Нет, ма… Я так не считаю. Всё правильно.

– Скажи, скажи, что ты простил меня!

– У меня до сих пор болят руки, ма! До сих пор. Неужели ты тогда не могла хотя бы обнять меня напоследок? До сих пор у меня болит вот здесь! – ударил он себя по груди. – Я ведь тогда был маленький, но мне было больно. Я не понимал, почему ты меня бросила. Я тогда ещё раз приходил к тебе, но тебя не было. Там была бабушка Асият. И она сказала, что тебя нет, что я молодец, хорошо склеил ту вазу, но быть с тобой я не могу, потому что у тебя другая семья. И что мне нельзя её разрушать. И я ушёл, мама, ушёл и больше не приходил. И теперь нельзя рушить уже другую семью. Мне кажется, что это слово «нельзя» вцепилось мне вот сюда в горло и сжимает, сжимает. – Вены на шее Саида вздулись от напряжения, и казалось, ещё немного, и они взорвутся.

Айшат медленно оперлась на стену и сдавленным голосом прохрипела:

– Прости меня, прости, – она зарыдала, сползая по стене полуразрушенной заправочной станции.

Маршрутка подходила. Саид быстро схватил мать за локти и приподнял.

– Вставай, вставай, ма. Мне ехать пора. Возвращайся домой, здесь холодно.

Она дрожащими руками опустила руки в карман и достала завернутые в газету деньги:

– Вот, возьми. Это тебе.

– Нет, не надо! – ответил он, отворачиваясь.

– Прошу, – прошептала Айшат.

И тут только Саид заметил её измученное лицо. Худая, с синюшным оттенком под глазами и взглядом, будто стёртым ластиком с живого полотна.

«Она, наверное, не спала всю ночь», – промелькнуло в голове Саида. Он хотел ещё сказать: «И ты меня прости», но почему-то промолчал. Не хватило смелости. Саид взял в руки конверт.

– Спасибо, – еле слышно пробормотал он и побежал к маршрутке, которая уже сигналила ему.

Саид сел в маршрутку, и машина тронулась. У него даже не хватило сил взглянуть из окна. Он не мог. Душившая его обида ушла, и на смену ей пришли горечь и жалость. «Она тоже страдает, как и я. Ей тоже больно. А я такие жестокие ей сказал слова. Ну почему? Почему всё так происходит?»

За окнами машины шёл снег. Белый снег, которому всё равно. Страдает ли кто-то или смеётся, он просто падал на чёрную землю и покрывал её своими белыми снежинками… Это его работа – падать, таять, испаряться и снова падать, и так без конца. Белый ангел машет крыльями – «доброго пути, человек».