Александра Барвицкая - Первое Солнце Шестой Воды. Книга Первая. Небис. Метафизическая художественная серия «Женьшеневая Женщина»

***

Ждать.

Невыносимо тягучее, как патока недоваренной карамели, слово: налипающее внутри, залипающее в затворе; цепляющееся сотнями дней-присосок, триллионами секунд-крючков; вырывающее все струны нервов, натягивающее их на скрипичный гриф в ожидании смычка…

Ждать…

Легко ли ждать, когда все четыре струны свиваются в одну спираль и от тяжести плотного воздуха начинают звенеть уже и без смычка? Легко ли быть скрипкой, поющей музыку в пустоте?

Легко ли ждать?

Легко, когда срок определён.

Но когда ты не знаешь: ни часа, ни дня, ни года, ни столетия…

Легко ли ждать, когда ты не знаешь мига, на котором это безмерно-длинное и такое короткое слово заканчивается?

Легко ли ждать, когда чистая бессмертная вода ожидания искривляется в зеркало пожизненного заключения в отведённой для смертников-смертных одиночной камере?

Ждать.

Легко.

Легко ли ждать?

Легко ли ждать, создавая музыку одиночества, сотворяя её конечной, ради начала музыки безконечности?

Легко ли быть скрипкой, зная, что какую бы ты ни взяла ноту, любая твоя нота: от «До» – до «Си», – всё равно будет петь в унисон с его голосом и отплывать в «Ми».

Легко ли ждать, когда не знаешь: существует ли конец ожиданию, или оно безконечно, как вселенная, или как музыка, которую в пустоте поёт скрипка без смычка…

Ждать.

Легко.

Легко ли ждать?

Легко ли быть скрипкой Страдивари: каждый миг изменяя форму; изгибаясь, в угоду изощрённому мастеру, ради уникальной певучести голоса; истончая тело, высвобождая просторы для новых и новых струн?

Легко ли: из не единственной скрипки стать единственной арфой?

Легко ли: заглушить все четыре октавы, чтоб зазвучало семь?

Легко ли ждать, когда расширяющаяся и дрожащая звоном душа, перестраивающая ДНК, распята грифом у сопротивляющейся колонны?

Легко ли быть исключительным, вне правил, инструментом, упрятанным в аквариум герметичного стекольного чехла от любимых и столь желанных рук музыканта-виртуоза – единственного, кто способен прикоснуться и не сломать?

Легко ли ждать в одиночном и тесном карцере-панцире, находясь под встроенными в стену пристальными лазерными зрачками тюремщика-сигнализации, караулящего каждый шорох внутри тебя?

Легко ли ждать в вакууме, выставленной на потеху любопытных ног, протекающих мимо многотысячным, нестройным, и так явно фальшивящим каблуками, говорливым протоком, осмеивающим твое лишённое кожи босоногое лицо?

Ждать…

Легко ли ждать?

Легко.

Наверное, легко.

Легко.

Для тех, кто проходит такой путь, лёгким становится уже всё, что когда-то имело тяжесть формы и веса…

Ждать – легко!

***

– Подождать? – спросил Небис её голосом. – Я жду.

– Но вы – бежите к нему! – воскликнул он.

– Отчего вы решили? Я бегу не к нему, а к себе.

– Вы бежите по кругу!

– Нет, – уверенно ответила она. – Это не я бегу по кругу. Это мы идём по спирали. Движение вверх. Продолжим?

– Да.

Когда, уже совсем запыхавшись, Алиша остановилась для короткой передышки и оглянулась по сторонам, она поняла, что вконец заблудилась.

Она стояла одна посреди незнакомой улицы, ничем не напоминающей ту, на которую вышла из окна. Это была совершенно другая улица, а, возможно, и другой город.

И на этой улице уже не виднелось ни одного близнецового лица! Все дома, внимательно оглядывающие Алишу, оказались образцово-уникальными: пёстренькими, разноцветными, аккуратными и точёными – искусно созданными заботливыми руками волшебников-мастеров.

Если вы бывали в старой доброй Европе и захаживали в центральные, исторические кварталы её городков-игрушечек, то вы увидите, что эта улица была чем-то отдалённо похожа на старые улочки Праги или Вены, или Парижа, или…

– Ой! – от неожиданности всхлипнула Алиша.

– Б****, – буркнул расстроенный из-за вынужденной остановки Сарафан.

– Прекрати ругаться! – возмутилась Алиша.

Во время бега по кругу, Сарафан успел подзабыть, что Алиша теперь тоже его слышит, и сейчас вынужден был выкручиваться:

– Я не ругаюсь, – менторно возразил Сарафан. – Я констатирую. Ты заблудилась. Значит, ты – б****.

– Прекрати! – осадила она его.

Однако Сарафан не мог угомониться.

Разве способен Сарафан, вынужденно молчавший всю жизнь, добровольно закрыть недавно появившийся рот?

– А между прочим, – тоном лектора продолжал Сарафан, – тысячу лет назад слово «б****» в том русском языке, который сейчас именуется старославянским, вовсе не было ругательством. Слово «б****» означало…

– Но сейчас люди, которые уже ничего не понимают в русском языке, это слово извратили, а дяди из больших кабинетов – записали в плохое и запретили! Поэтому, это слово мы пока исключаем, – оборвала его тираду Алиша.

– Из всего вышесказанного, я понял, что самое главное в данном контексте: слово «пока». Значит, вскоре, слово «б****» перестанет быть исключительно плохим и вернёт своё исконное значение. Это очень хорошо, потому что без него совершенно не получается разговаривать! К примеру, если бы не одна б****, у меня никогда не было бы рта!

– Прекрати! Или я тебя выброшу!

– Когда ваше заблудившееся величество изволит меня выбросить? – парировал Сарафан, искусно делая вид, что вовсе не испугался оказаться в подвесной рюмочке мусорного контейнера, который тут же услужливо высунул нос из подворотни.

– Сейчас же! – ответила Алиша, и решительно схватилась руками за цветастый подол.

– Ничего себе! – возмутился Сарафан и закричал, как можно громче: – Чтобы доказать, что она не б****, она готова пойти по улице голой!

– Что ты сказал? – взъерошилась Алиша, резко одёргивая подол вниз.

– Ничего, – буркнул Сарафан и опять попытался надуться от обиды.

– Ты всерьёз?

– Да! Голая! – взвизгнул Сарафан. – Уж я-то знаю, что подо мной ты голая!

И действительно, Алиша совсем забыла, что в спешке набросила Сарафан на голое тело, и что находится теперь не в своей комнате, где её никто не мог видеть, а на улице. И если эта безлюдная улица и казалась волшебной, всё же это была настоящая городская улица: с настоящей мостовой и настоящими прилепленными друг к другу домами-игрушечками.

– Я зашью рот этому болтуну, как только доберусь до дома! – вслух подумала Алиша.

На этих словах Сарафан испуганно примолк, потому что именно сейчас Алиша и уткнулась глазами в крошечный Домик-Сердце.

Примостившийся в конце восточной части улицы, в небольшом отдалении от остальных домов, он скрывался в лёгкой дымке тумана.

Алиша подошла ближе.

Домик-Сердце стоял на вымощенной белым камнем площадке, заворачивающейся в спираль дорожки – вокруг.

Алиша ступила на каменную дорожку и окунулась в пар кислородной подушки, струящийся вокруг Домика.