Михаил Станецкий - Маленькая капля на кончике носа

Удивительно, как глубина философских рассуждений Педро и его последователей сочеталась с его образом жизни. Помимо активной философско-теологической деятельности, Педро создал закрытый Орден, членом которого мог стать лишь тот, кто убил своего врага на дуэли и лично (!) превратил череп противника в богато инкрустированную чашу для вина. Череп должен был быть покрыт серебром.

При этом крайне важны были детали деятельности этого Ордена. Педро зафиксировал в Уставе, что каждый неофит, помимо принесённого черепа-чаши, должен был рассказать историю её создания. Важнейшими элементами этой истории должны были быть три фактора – правдивость, красота и справедливость, которые в конечном итоге стали своеобразным лозунгом Ордена. Среди членов Ордена в основном были образованные молодые мелкопоместные дворяне или монахи, бежавшие из монастырей, наподобие наставника Педро, Хуана. Целью существования этой тайной группы было поиск свидетельств правдивости рассказа любого неофита. Если в результате тщательных изысканий подтверждалась история кандидата, то его торжественно принимали в члены Ордена «Серебряная чаша». Если же он где-либо отступил от истины, то его ждала смерть. Каждый из членов Ордена вызывал его на дуэль, и, как правило, кто-нибудь убивал. Об этом кандидат, конечно, предупреждался, подписывая Устав собственной кровью.

Кровь убитого разбавлялась славным вином предместий Сарагосы и в результате сложного, полного мистических подробностей ритуала выпивалась на тайных заседаниях Ордена.

Было одно примечательное исключение, характеризующее автора этой идеи не только как сумасшедшего и жестокого авантюриста, но как человека, склонного к творческим началам. Если рассказ претендента большинству членов Ордена нравился чрезмерно, то они переворачивали свой кубок, который стоял перед каждым участником заседания Ордена, вверх дном. Если число перевёрнутых кубков было больше стоящих обычно, то рассказ неофита проверке не подлежал. То есть, таким образом, каждый претендент мог соврать, но настолько красиво, что проверять его не будут. А учитывая, что большинство участников были представители знатных дворянских родов с хорошим образованием и тонким вкусом, то угодить таким слушателям было весьма непросто. И неспроста каждый член Ордена должен был самостоятельно сделать из черепа своего противника-злодея чашу, покрытую серебром. Это подразумевало некоторые знания по анатомии, ювелирному делу и наличие художественного вкуса. А красота слога и непредсказуемый сюжет рассказа подразумевали отменные литературные навыки. Я уж умолчу о глубине теологических споров, которые происходили на регулярных заседаниях Ордена. Каждый член Ордена обязан был раз в год готовить доклад по философии, математике, астрономии, литературе или медицине, который ревниво обсуждался остальными членами Ордена Серебряной чаши.

Всё развивалось как нельзя успешнее для Педро и Хуана, но случилась беда в виде одного молодого и нахального гранда de estado, то есть получившего от предков свой дворянский титул не по крови, а по богатству. Наглец бессовестно соврал о своих успехах в дуэлях, но рассказ его был не столь выразителен и интересен, как представлялось автору. Вследствие этого единогласно было принято решение о проверке изложенных фактов, подразумевавших существование явно злодейских наклонностей у убитого и его вражду с автором. Это давало повод к дуэли. Быстро выяснилось, что всё рассказанное розовощеким дворянином – откровенная ложь, а чашу сделали по заказу в ювелирной лавке из черепа, выкупленного с еврейского кладбища, что особенно возмутило беглого монаха Хуана. Тут же последовал вызов на дуэль со стороны одного из членов Ордена, в результате которой победителем становится, несмотря на свой юный возраст, молодой дворянчик. Далее и того хуже – каждая последующая дуэль заканчивалась смертью члена Ордена и торжеством наглеца. Когда же коварный магистр Ордена дон Педро решил нанять убийц для решения затянувшейся проблемы, родные бессовестного неофита привлекли Церковь для суда над еретиками. Так закончилась история этого Ордена, Ордена Серебряной чаши. Педро и Хуана долго пытали, а после Хуана благополучно сожгли. Судьба Педро не известна. Документов, подтверждающих его смерть, мною не было обнаружено. Я было решил, что его спас всесильный батюшка, но его судьба к этому моменту тоже была печальной, так как отрешённый от всех должностей, граф-герцог Оливарес из бывшего фаворита стал изгнанником, доживавшим свои дни в небольшом городишке Торо. Поэтому его участие в судьбе своего сына было исключено».

Выслушав вчера весь этот рассказ, многие присутствующие на вечеринке довольно высоко оценили эту историю. Я же, отдав должное красоте услышанного, заметил, что «на счастье рассказчика, мы находимся не во время заседания Ордена и у нас нет группы дознания, которая могла бы выявить ложь». Все посмеялись, но Альберт очевидно помрачнел на несколько секунд. А затем, взяв себя в руки, продолжил великолепно исполнять роль тамады на нашем застолье. Где-то часа через полтора, когда многие из гостей уже засобирались домой, Альберт подошёл ко мне и, дружелюбно положив руку мне на плечо, заговорил:

– А вас, молодой человек, я попрошу остаться. Я как понял, вы интересуетесь историей и антиквариатом. Так вот, не хотите ли взглянуть на мою коллекцию древностей? Некоторые экспонаты могли бы составить честь лучшим музеям Европы. – Альберт хитро сощурился.

– Да, пожалуй, соглашусь. Тем более я давно и бесстыдно собирался воспользоваться вашим гостеприимством, как минимум на одну ночь.

Надо заметить, что командировка в этот город заканчивалась у меня на следующий день, а гостиница была невыносима, со всеми приметами провинциализма. Поэтому причин торопиться в свой отель у меня не было, а Альберт ещё в начале нашего застолья предложил всем присутствующим свой кров вплоть до вечера воскресенья.

Проводив последнего гостя, мы пошли смотреть его коллекцию монет и оружия.

Пройдя в полуподвальное, хорошо охраняемое помещение, я был потрясён увиденным. Монеты Боспорского царства перемежались с оболами Александра Македонского и статерами Милета, а дарики Персии с денариями Древнего Рима. И вдруг мой взгляд упал на угол весьма внушительного по размерам хранилища. В полумраке верхних полок стояли штук тридцать кубков в виде человеческих черепов. Я сразу подумал, что эти черепа могут иметь отношение к услышанной сегодня истории.

– Это иллюстрация к вашему рассказу? – едва слышно спросил я, чужим, как мне показалось, голосом.

Альберт не спеша сел напротив меня в огромное кресло и положил ногу на ногу. Его взгляд стал угрожающим.