Юлия Фрауэнталь - Запах весны. И другие рассказы

– Не плачет? А что, раньше – плакала?

– Практически, всякий раз. Как только я дотрагивалась до неё, чтобы помочь расслабить ногу, там, или плечо, у неё слёзы – просто ручьём. И никак это объяснить она не могла. Неужели так больно? Что ты думаешь об этом?

– Телесно-ориентированная терапия – выходят эмоциональные блоки, – я вздохнул с видом скучающего профи.

– Да, похоже на то…

– Может быть, тебе и эту специальность освоить? Очень полезно.

– Может быть… – Лиза поставила стакан в раковину. – Ну, мне пора. Да, ты помнишь, что сегодня вечером мы идём в театр? Я домой не успею. Может, зайдёшь, заберёшь меня после тренировки?

– Конечно! – Не то чтобы мне очень хотелось в театр. Но зато, хотя бы сегодняшним вечером мы будем вместе.

*

Я подъехал где-то минут за пять до конца занятия.

В коридоре оздоровительного центра никого не было. Дверь в гимнастический зал была приоткрыта, и оттуда доносились заунывные звуки их любимой медитативной музыки. Конечно, я не удержался и заглянул в любезно предоставленную щелку.

Как раз в этот момент Лиза подошла к Нине, чтобы поправить ей позу. Она наклонилась над ней сверху – мне так показалось, что просто легла на неё, накрыла собой, как «формой» правильной позы, заставляя Нину принять её.

Я зажмурился. Снова открыл глаза, но ничего не изменилось. Я заметил испуг в глазах Нины, но она почти сразу закрыла их, и только грудь её вздымалась и опускалась. И обе они дышали в унисон.

Я почувствовал, что мне срочно нужно чего-нибудь выпить. Хотя бы воды.

Оглядевшись, я обнаружил в углу у окна стол, на нём – пластиковые стаканы, а рядом – бутыль с водой.

Подставив стакан, я открыл краник. У меня дрожали руки и колени, а перед глазами стояла только что виденная сцена. Я не заметил, как вода перелилась через край и хлынула мне на ботинки.

Чтоб тебя! Я поскорее повернул кран. Но он не слушался! Сломался, что ли? На полу уже была приличная лужа, и вода текла ручейком вдоль стены.

Тут меня осенило. Я схватил пластиковые стаканы и стал наполнять их – один за другим. Но они скоро кончились, а вода всё ещё была выше крана. Я в отчаянии поставил под струю ладони, сложенные ковшиком. Вода лилась через край. Идиотизм. Водолей нашелся! В полной прострации я наклонился и плеснул эту воду себе в лицо. За умыванием под этим импровизированным рукомойником меня и застукали.

– Яша! Что случилось? Что ты делаешь? – Лиза с полотенцем на плече подбежала ко мне.

– Штуковина эта ваша сломалась. – Я вытерся её полотенцем. – Зато я приготовил вам всем по стаканчику!.. – И я широким жестом показал на заставленный полными стаканами стол…

*

Выйдя на улицу после спектакля, я с наслаждением вдохнул всей грудью весенний ночной воздух и без сожаления выдохнул только что полученные театральные впечатления.

Оттого, что в современной пьесе, которую мы смотрели, кипели вечные шекспировские страсти, веяло какой-то безысходностью.

– Давай прогуляемся, – предложил я Лизе, – чудесная погода!

– Давай.

Мы шли по аллее бульвара. Под звёздным весенним небом. Как в юности… Боже, почему человек совсем не меняется? Почему душа живёт своей, отдельной от нашей, жизнью? Почему природа так прекрасна и жестока в своём постоянстве? И где взять небанальные слова, чтобы выразить это в стомиллионный раз.

– Смешная пьеса, – я рискнул нарушить молчание.

– Да уж… Почему мужчины так ревнивы? Ведь у этого – мужа её – не было никаких причин для ревности. – Лиза положила голову мне на плечо.

– А женщины? Разве нет?.. Но этот, действительно, неадекватно реагировал.

– И переигрывал тоже. Я имею в виду актёра.

– Да, слишком надрывно…

Я был готов соглашаться со всем, лишь бы идти вот так, обнявшись, бесконечно долго.

– Послушай, а тебе никогда не приходило в голову, – вдруг сказал я, неожиданно для себя, – что некоторые из твоих «девушек» могут чувствовать… мм… ну, скажем… возбуждение, когда ты прижимаешься… то есть – прикасаешься к ним?

– Что? – Лиза чуть не поперхнулась от смеха и уставилась на меня в изумлении.

– Ну, в смысле… сами того не желая? Мне просто интересно, не замечала ли ты чего-то подобного? – Я уже был сам не рад, что ляпнул, не подумав, и теперь вот выкручивайся.

– Нет. Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

Она защищается. И прекрасно она всё понимает.

– А если кто-то из них влюбится в тебя, что ты будешь делать? Ты знаешь, как себя вести?

– Влюбится? С какой стати?

– Клиенты часто влюбляются в своих психотерапевтов. И мы к этому готовы. Это называется «перенос». И мы знаем, как с этим справляться. Но такое может случиться и в твоей практике.

Лиза пожала плечами.

– Я не знаю, к чему ты клонишь. Ты имеешь в виду кого-то конкретно?

– Да нет, я вообще говорю, в принципе.

*

На очередной сессии Нины я попробовал в который раз коснуться вопроса о любви.

– Так почему, все-таки, Вы не можете позволить себе любить того, кого любите?

Она снова выглядела напряженной и усталой. Я почувствовал себя следователем, ведущим допрос, и мне стало совестно.

– Потому, что это запрещено.

– Кем? Вашими родителями? Обществом?

– Всеми.

– Это потому, что он женат?

– Поэтому тоже.

– В таком случае, запрещенным могло бы считаться, скажем, увести его из семьи или заняться с ним любовью. Но любить его не запрещено!

– Запрещено. И в Библии сказано, что нельзя даже хотеть того, что не твоё.

– Вы же говорили, что не религиозны.

– Да, но Библию-то я читала.

Железная логика. Ну, и что делать? Я молчал.

– К тому же, я хочу не его. А… её.

Немая сцена. И смотрит мне прямо в глаза. Браво-браво.

Я взял себя в руки.

– Ну что ж… Вот это уже настоящий прорыв. Спасибо за хорошую сессию.

В этот момент я не мог бы с уверенностью сказать, кого мне больше жаль – её или себя.

*

Через пару недель, когда мы с Лизой собирали дорожные сумки перед поездкой в Германию на семинар – мы там планировали и отдохнуть заодно – Лиза вдруг сказала:

– Знаешь, я предложила Нине Кругловой пожить у нас, пока мы будем в отъезде.

– Что? – Я просто обалдел.

– Хозяйка её съёмной квартиры сказала, что ей придётся съехать, так как у них изменились обстоятельства. А пока она ищет другую, я подумала, что она могла бы пожить здесь. За домом будет кому присмотреть, цветы полить. По-моему, как раз удачно всё складывается. Ты не возражаешь?

Я был вне себя.

– Конечно, я возражаю! Она ни в коем случае не может жить в моём доме, потому, что она – мой клиент! Об этом ты не подумала?! – кажется, я почти орал.

– Успокойся, пожалуйста! И не надо этих драм. Тебя же здесь не будет. Целых две недели дом будет пустым. А ей нужна помощь – надо где-то перекантоваться. От нас не убудет. К тому же, нам нужно, чтобы кто-то, кому мы доверяем, присмотрел за домом.