Александр Телегин - Роскошь ослепительной разрухи

– Бабушка! Бабушка! – закричал он, едва переступив порог дома. – Ты бы видела, как Денис занюнил: «Ы-ыы!» Как маленький!

– Коля, ты его бил?

– Нет, но кое-что ему внушил. Надеюсь, он понял – и он, и его бабка.

Федя вышел поиграть во дворе, а Альбина Николаевна, подойдя к Николаю и обняв его, сказала:

– Спасибо, Коля! Мальчишке так не хватает мужского воспитания. Федька с четырёх лет без отца. И вот результат: посмотри в окно. Что он делает?

– Машет какой-то палкой.

– Это он джедаев рубит световым мечом! При этом он ничего не видит, и не слышит. Погружён в себя, и чёрт знает, что в это время думает. В прошлом году махал, как сейчас, на школьном дворе и попал в лицо однокласснику – рассёк бровь. В школе каждый день что-нибудь теряет: то тетрадь, то учебник, то кроссовки. Я уверена, он уже тоскует по Денискиной компании. Никакой гордости и чувства собственного достоинства!

Федя пришёл в дом через полчаса:

– Ба, можно я пойду погуляю?

– Федя, сейчас мама с тётей Зоей придут на обед, а с ними дядя Вася и Василёчек.

– А после обеда мы все поедем на речку ловить рыбу! – сказал Николай.

– Ура! – закричал Федя и пошёл махать палками дальше.

Юля пришла одна.

– А что тёти Зои нет?

– Да так… Сказала, что нас и без них много.

– Ну что ж… А мы с Колей хотели сообщить вам важную новость. В следующую субботу я с ним уезжаю на юг.

– Мама! Ты с ума сошла! Надеюсь не насовсем!

– Как раз насовсем.

– А как же мы? Как я, Феденька? Ты нас бросаешь?

– Почему это бросаю?! Вы что, маленькие? Я тебя воспитывала без бабушек и дедушек!

– Невероятно! Мама! Опомнись! Опомнись! Неужели ты можешь так поступить с нами? Неужели ты нас променяешь неизвестно на кого!

– Это я-то неизвестно кто!? – возмутился Коля.

– А вы помолчите, Николай Александрович! Вы… вы…

– Что я?

– За один день всех нас опозорили! Всё село над мамой смеётся!

– Юля, замолчи сейчас же! – крикнула мать.

– Да, да! Все рассказывают, как вы ходили вчера по улицам в обнимку и целовались! Тётя Зоя отказалась прийти не потому, что у здесь места мало, а потому, что ей противно на тебя смотреть! Сказала, что ноги её у нас больше не будет, что ей невыносимо видеть, как чужой человек занимает за столом место её брата, сидит в его кресле, смотрит его телевизор…

– Бедная девочка! – сказал Николай. – Тебе тридцать семь лет, а ты уже старуха! И ты собираешься так жить до смерти, ничего не желая? Кто не хочет любви, ничего не хочет! Что у тебя впереди – долгий унылый путь к могиле!

– Юленька! Не осуждай меня! Мне плевать, что обо мне думают! Когда я после стольких лет снова встретила Колю, у меня открылись глаза. Любовь, это такое счастье, такая радость, за которую ничего не жаль отдать.

– Мама! Опомнись! Ну какая любовь в шестьдесят лет! Он тебя разлюбит, да и ты его. Всё кончится, огонь погаснет, останется один дым!

– Ну и пусть! Пусть всё пройдёт! Но это было! Это праздник, который всегда останется со мной! Никто у меня не отберёт пережитого мной счастья, даже если оно было обманом! Боже мой! Что значат насмешки глупцов! Я видела счастье, я видела небо в алмазах!

– Мама! Ты сумасшедшая! – закричала Юля, истерически разрыдавшись. – Я… я… я знать тебя больше не хочу! Прощай! Федька! Пошли отсюда!

– Ну мам! Мы хотели на рыбалку поехать! – заканючил Феденька.

– Никаких рыбалок! Играй с Василёчком, гуляй где хочешь, но к бабушке ни ногой!

В понедельник утром Николай Александрович по телефону – Альбина Николаевна ничего в этом не понимала – купил на субботу авиабилеты на двоих, а затем поехал с ней в Райцентр, чтобы сдать там тёткиному соседу арендованную машину.

Заплатив ему оставшиеся деньги, он привёл свою спутницу в маленький домик на улице Луговой, стоявшим над самой речкой. Перед домом над берегом, привязанная к вбитому в землю колышку, ходила белая козочка, противно и натужно ме-е-екая.

Тётка Николая, Мария Ефимовна, была восьмидесятилетней женщиной, всё ещё высокой, сильной и энергичной. Она носила очки в тонкой оправе, седые волосы её редко встречались с расчёской и лежали на голове как попало. И одежде своей тётя не придавала большого значения: на ней была мужская рубашка, пыльные брюки, а на ногах калоши сорок первого размера. Зато взгляд её серых глаз был прямым, бесхитростным и приятным.

– Ну что? – начала она, едва увидев Николая. – Как отдохнул? Мне уже известно о твоих подвигах! Это она и есть? Ну, ну! Что же ты, голубушка!? Поздно уже в твои годы сеять – урожай пожать не придётся! Кто поздно ходит, сам себе шкодит, как говорит русская пословица! Ну ладно, ладно! Не моё это дело! У меня привилегия – стара я, могу говорить, что думаю! Ну идёмте, идёмте в дом! Не побрезгуйте со старушкой рюмочку выпить! Племянничек привёз своей наливки, не везти же обратно!

Зашли в дом, которому Мария Ефимовна, видимо, уделяла больше внимания, чем своему платью: всё было чисто, опрятно, сильно чувствовалась смесь старого и современного: сени были застланы самоткаными пёстрыми половиками, на кухне стоял холодильник, в зале против дивана висел новый плоский телевизор. В спальне в одном углу стояла кровать с горкой подушек, за которой Альбина Николаевна увидела ковёр с популярным шестьдесят лет назад пейзажем, изображавшим горное озеро, оленей с настороженными ушами и романтичный домик вдали под горой. Тут же доживал свой век «ещё мамин» комод с бронзовыми ручками, покрытый кружевной скатертью.

Выпили вина, которое старушка упорно называла наливкой. После этого щёки и носик у неё покраснели, а слова так и посыпались наружу.

От стола она повела гостей в огород, который, как и дом, тоже был очень ухоженным.

– У тебя жук есть? – спросила Мария Ефимовна Альбину Николаевну.

– Как не быть, он у всех есть.

– А у меня нет! – перебила она. – Походи, посмотри, найди хоть одного!

Гостья прошла между рядками кустов и действительно, не увидела ни одного жука.

– Как это у вас получается? Травите?

– Боже упаси! Просто всё с молитвой делаю! Помолюсь и сажаю, помолюсь – и полю, помолюсь – окучиваю. Вот сосед мой, Петька Борисенко. Он безбожник – у него полно жука. Переноску сюда проложил, приделал к пылесосу лямки, навьючивает его на спину и обсасывает каждый куст! Умным себя считает! Даже в районку про своё изобретение статью написал. А жук у него как был, так и остался: ну что он там своим пылесосом высосет! Больше листьев, чек жука! Огурцы у тебя есть?

– Завязались. Дня через три можно рвать.

– А у меня сейчас уже навалом, не знаю куда девать. Поедете, не забудь напомнить, я тебе наберу. У меня уже и помидоры красные есть и перцы. Да я ведь с Колькой передавала.

– Мария Ефимовна, а зачем вам это? Вы же не съедите.