Александр Стенников - Саномания

– Любовь.., а не знала я про енто тогда ничего, потому как не приходила она ко мне. Конечно, много чего о любви-то вокруг, и кино и книжки всякие, да и подруги, кто постарше, столько наговорят… Только вот, как мой дед говорил, он тоооолстый был, здоооровый, в пекарне ж работал,– все самому пробовать надо,– говорил. А как пробовать-то, без любви ентой?! В деревне ж росла, а у нас-то как? Да ты ж и сам знашь, все как одна семья, все про друг дружку на виду, ну вот прям ни какого секрета и не утаить. Конечно, и влюблялись, и свадьбы в деревне играли. Но я, так и относилась к нашим деревенским парням, как к друзьям или братьям. Да и побаивались они меня как-то. Толи я шибко правильная была, толи из – за красоты моей, казалась такой неприступной. Кругами-то ходили, осторожно так, дааа, а мы ж девки-то, не любим, когда осторожно да не решительно…

Да и из соседних деревень, и приезжие ребята обращали на меня внимание, так некоторые и замуж звали, и хорошие и с образованием, только не могла я без любви-то! Все ее ждала, любовь-то энту… Мамка-то моя, писала мне письма да ругалась, укоряла меня,– вот останешься в девках-то, да без детев, стакан воды в старости не кому будет подать!,– А я то че? А я ни че! Так в девках и поехала учиться. Да оно и к лучшему, вот кака учеба, если семья, детки маленьки, да хоть и на заочном?! А на учебе-то, яя нее моогууу!,– каждый раз после этих слов, тетка Елена заливалась звонким и протяжным смехом, глядя на ее раскрасневшееся лицо от чутких воспоминаний и хорошего смеха, мне так же радостно улыбалось. На деревне ее звали теткой Еленой, но звание ТЕТКИ, ей, ну ни как не подходило! Для ее лет, выглядеть милой и привлекательной женщиной, при деревенской работе, да куче детей, еще нужно ухитриться! Она была худенькой, не высокого роста, быстрая во всем! Да, и всегда с улыбкой…

– Хочу отметить, Сано, еще до учебы, живя в деревне-то, можно сказать безвылазно, я ведь не обделена была вниманием-то. Все как-то, вокруг меня крутилось, всем была нужна, посоветоваться, какие-то секреты, все ко мне. А потому как я надежная была, дальше-то меня всем секретам могила! Как- то могла всех организовать, на дело како великое, даааа, и все меня слушались. Командиршей-то и не была вроде, а так, добрым словом, улыбкой…

А как попала на учебу, в Красноярск-то, вот такого внимания, как там, к собственной персоне, ни когда боле не испытывала! Они все словно дикие, повлюблялись в меня скопом. Ага! И не только парни-то, а и девченки! Все хотели разгадать, в чем же секрет моего успеха?! Как медом намазано что ли, как вечер, все ко мне в комнату, в общежитии ж жили, ох весело былоооо, яя неее могууу! Им все было интересно, как я говорю, как окаю, и не стесняясь – звонко смеюсь. В любви мне признавались, ну просто штабелями! Самыми упорными были двое, дааа, и оба женатые…

Первый, не буду называть их имен, первый да и все тут! Ему-то уж двадцать девять было. Как увидел меня впервые, так и лишился дара речи, ага, челюсть прям отвисла. Тогда такая присказка была –«глаз выпал», яя нее могууу! Решительный такой, красивый зараза! Подошел, сел напротив, прям почти лицом к лицу, и ни слова не говоря, долго так смотрел, прям в глаза. Тогда мне показалось, что впервые в жизни я забыла, что такое вообще улыбаться, и, конечно же, он сразу мне понравился, дааа… красивый, куда деваться! И потом, я постоянно ловила себя на мысли, что мне не хватает его глаз, все хотелось, что бы они смотрели только в мои. Да так и было на самом деле, пооостояннооо, пока учились, все глаза друг дружке просмотрели! А на второй день уж, знакомства, он признался мне, что если я пойду за него, то он готов развестись с женой-то, дааа, достал паспорт и прям на моих глазах, штамп о регистрации брака, взял ручкой и перечеркнул! Яяя нее могууу! Вот, дурнооой…

А что дальше, что могло быть дальше-то?! Девочка ж я правильная, да и любовь к нему, Слава Богу меня не обуяла, так, симпатия одна…

Он конечно, был настойчивый, да и мне с ним было интересно, уууумный был. Все на свидание меня приглашал, а я что, я ходила. Все про звезды мне рассказывал, да стихи о любви читал, руки целовал, дааа, каждый пальчик, в отдельности…

После уж, на третьем или четвертом курсе, он таки развелся с женой-то. Толи жена изменяла ему, пока он на учебу ездил, а что, сессия-то два раза в год, да по два месяца, не знаю, врать не буду…

А потом уж, после учебы, наверное, год уж прошел, мы встретились с ним, случайно, в аэропорту. Он летел куда-то на север, в длительную командировку, на повышение, а я с группой на отдых, в Болгарию. Его провожала большая компания, они сидели в кафе, пили там, весело отдыхали, открытое такое кафе. А мы с подружкой шли мимо, и вот эти его глаза, вдруг встретились с моими. Мы тогда оба, просто – невзначай обалдели! Разговорились, то да се, я то, так, вообще без задней мысли, а он то, про всех друзей своих забыл и ко мне, и все, обнял и не отпускат. Все что-то говорит, говорит мне на ухо, шепчет, что забыть меня не может, вообще, как любит меня сильно. Поехали со мной, говорит… Яяя не могууу!

Он врал конечно, да нет, не врал, он был просто таким человеком с широко раскрытыми руками, влюбчивым, готов был обнять весь мир и готов был взять в жены всех женщин планеты… Про таких говорят – перекати-поле, все в его жизни легко, радостно, всех готов осчастливить, легко встретил, легко расстался…

А потом, когда уж провожали его, он шел к самолету, а мы махали ручкой ему в окно, я смотрю, среди всех, девочка одна, голову опустила, слезы вытират. И я поняла, что это подруга его, и какая ж холера потащила нас сюда вообще! Я так тогда расстроилась…

А после, мы так больше и не встретились.., он написал мне несколько писем, а я так и не ответила – и тетка Елена на какое-то время задумалась.

– Ну а что же второй-то? Теть Лен, ты говорила, что, самыми настырными были двое?

– Второй, да, он тоже был постарше меня, вроде двадцать семь, и он обихаживал меня, но не так как другие, по-особенному, и тоже был женат. Красивая жена у него была, ни чего не скажу, приезжала к нему однажды…

Он был, окуратненький такой мальчик, в кримпленовом костюмчике, агаа, в коричневом. Такой окуратненький, такой тихий интелегент, яяя нее моогууу. Скромный, учился-то не важно, но был директором крупной овощной базы. Вот придет ко мне в комнату, или на перемене подсядет просто так, и сидит тихо, тихо так, сидит и молчит. Порядочный такой парень, каждый раз, утром главно, подойдет и так официально поздоровается со мной за ручку, скажет,– Здравствуй, Лакисова,– дааа, вот так по фамилии. Другие-то наглые были, а этот порядочный, ничего говорит от тебя не надо, только дозволь рядом посидеть! А я ему, – Серега, что нового, как твоя жена? А он, хоть и не надо от меня ничего, а туда же!,– разведусь,– говорит,– только будь моей!,– нет, говорю, ни кто мне не нужен, и ты, живи давай спокойно со своей красавицей женой. Вот что тебе еще не хватает, Серега? А он,– в том то и дело, что ЖИТЬ хочу. А в ней, в жене моей, только и красота что с виду, а в душе-то пустота, с тобой вот просто рядом посижу и потом летаю целый день, спаси меня!