Пулатов Ф.Ф. - Правдивая История – Лживыми Словами

Первые несколько вопросов о том, как я сплю и как у меня с аппетитом, были рядовыми, затем пошли куда интересней. Между прочим, после я задавал себе эти же вопросы на протяжении еще долгого времени.

– Итак, Фаруш, помнишь ли ты день, когда тебе нанесли увечья?

Я уже задавал себе такой вопрос, и толкового ответа у меня нет – все, что помнил, как во сне, и я не могу сказать точно, было это на самом деле или это всего лишь плод моих фантазий.

– Хорошо. – Доктор несколько раз постучал ручкой по блокноту, переводя взгляд на меня. – Тогда расскажи последнее отчетливое воспоминание.

Я, немного поколебавшись и порывшись в памяти, ответил:

– Даже не знаю, школу помню, но ничего конкретного сказать не смогу, если попросите… – Я задрал голову чуть выше, чем хотел, таким способом я пытался как можно глубже залезть в воспоминания. – Институт мне припоминается, но я не уверен. Сумбур в голове полный.

– А свою биографию ты помнишь? А лучше спросить, осознал ли ты себя? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Свои привычки и характер?

– Привычки, хараактер, – протянул я, – насчет этого тяжело вам будет ответить, вот имя и возраст я точно знаю, или осознал.

– Это уже что-то, с этим, как говорится, можно работать.

Затем прозвучал вопрос, который меня, собственно говоря, и смутил: снятся ли мне сны? Быстрый ответ последовал из моих уст: «Да». После этого врач попросил меня каждое утро записывать, что помню из сна. Он объяснил это тем, что так мне будет легче вспомнить то, что стерлось из моей памяти. Эта привычка у меня сохранилась и по сей день. Мой день начинается не с чашки кофе с сигаретой или бодрящего душа, открыв глаза и выключив будильник на телефоне, я не откладывал его в сторону, а тут же брался писать обо всех приключениях и открытиях, свершившихся ночью во сне. Врач посоветовал мне больше спать и назначил снотворное, процедуры также были продиктованы медсестре.

Посмотрев на часы, главный врач поднялся с кресла, чтобы уходить, он спросил, есть ли у меня к нему вопросы? Я подозреваю, он знал, что я спрошу, когда мне можно будет выписаться из больницы, видимо, для него этот вопрос был столь очевиден, что он, не задумавшись, буквально как робот, сказал, что все зависит от моего самочувствия. Как только медсестра вышла из палаты, доктор остановился у двери, развернулся, подошел ко мне, опустил руку мне на плечо и сказал:

– Да, чуть не забыл, еще одна важная и испытанная временем рекомендация, – на последнем слове он сделал особый акцент, – забудь об ответах на некоторое время, – он поднял указательный палец вверх, – не стоит напрягать сейчас свою нервную систему, – тут он указательным пальцем коснулся моей головы. – Тебе лучше сконцентрироваться на вопросах, а ответы рано или поздно придут.

Это был первый звоночек, после которого в дальнейшем я задумался не только об ответах, но и о вопросах, которые куда лучше помогли мне справиться с моей проблемой. Я бы не сказал, что сон мой стал лучше, но маленькая рекомендация врача незаметно для меня прояснила ситуацию, по крайней мере это был единственный выход снова встать на нужные рельсы жизни, потому что каша в моей голове нарушила мое равновесие напрочь, временами я просто не мог отлипнуть от кровати.

Когда врач закрыл за собою дверь, Родион немного рассказал о нем. Местные слухи характеризовали главного врача не столько как хорошего специалиста в медицинских вопросах, сколько как хорошего рассказчика о болезнях. Поговаривали, что он женат, только я не понял, на ком – на работе или на женщине, которая его давно бросила. Он носил очки только тогда, когда что-то записывал, все остальное время они аккуратно висели на шнурке. Подытожил Родион фразой, до сих пор сохранившейся у меня в памяти: врач – тот, кто дает моральную поддержку, а все эти таблетки нужны всего лишь для того, чтобы было легче себя убедить в выздоровлении.

Я направился туда, куда обычно идут люди, когда им уже невыносимо сидеть в своих палатах. Комната эта была оборудована несколькими столами, где лежали свежие, а по большей части несвежие газеты. В углу комнаты стоял телевизор, и многие пациенты смотрели передачи про то, как на примере чужого счастья построить свое, иногда говорящая коробка вещала, как прекрасно жить в стране, но спрос на это заметно упал, люди разучились доверять ящику. Кто-то, у кого всегда был задумчивый вид, играл в шахматы, а все остальные просто обсуждали иронию чужой судьбы. В той части комнаты, где пациенты смотрели телевизор и играли в шахматы, было тускло, солнечный свет ни одним лучиком не попадал туда, а люди, которые занимали свое время разговорами, сидели прямо возле окна. Я приметил свободное кресло и расположил его так, чтобы видеть всех в комнате. По дороге я прихватил пару газет, не зная зачем, ведь читать мне не хотелось. Как только я рухнул в кресло, оно издало громкий треск, часть находящихся в комнате, которые привыкли часто отвлекаться по каждому пустяку, обратили свое внимание на меня. В таких ситуациях главное не смутиться, я сделал вид, будто читаю газету, и краем глаза подсматривал за ними. Окинув взглядом страницу одной газеты, я не нашел ничего интересного и зачем-то взял вторую. И тут мой взор упал на статью про выборы. Там писали, что, по предварительным подсчетам, более 95% граждан отдадут голос за нынешнего президента. Еще описали все положительные качества нынешнего лидера, и под его красивым фото большими буквами было написано: «Сделай правильный выбор». Свой выбор я сделал, положив газету обратно на журнальный столик. Я снова стал оглядывать присутствующих, на моем лице невольно появилась улыбка – наблюдать за живыми, хоть и старыми, экспонатами было куда интересней, чем пялиться в мертвые скомканные предложения серой газеты. Каждый из них скрупулезно чем-то занимался, комната отдыха больше походила на научную библиотеку, где студенты грызли тот самый гранит науки. Я бы с радостью присоединился к любому из них, только вот не знал, как это сделать красиво. Мне на помощь пришел мой сосед.

Увидев меня, Родион подошел пригласить меня в свою компанию, видимо, он понял, в какой ситуации я нахожусь, он любезно познакомил меня с рядом сидящими старичками. Они чутко выслушали мою краткую биографию, и хоть меня никто не спрашивал, я рассказал, по какой причине я здесь нахожусь.

По лицам я понял, что у них явно вызвал интерес мой недуг, но вида особо никто не подал. Я остановился и не знал, что говорить дальше. Один из тех, кто сидел по правую руку, спросил меня, что у меня болит. Я ответил, что абсолютно ничего.

– Тогда зачем тебе здесь оставаться? – спросил старик прямо.

Я не успел ответить, Родион отлично справился за меня: