Эльвира Сапфирова - Будет воля твоя. Книга 2

– Никогда не могла понять, зачем тебе нужно столько шахмат: маленькие и большие, деревянные и костяные, с магнитами и без.

Ира села напротив, по привычке подобрав под себя ноги, взяла чашечку кофе со столика и пристально посмотрела на подругу. Они знали друг друга всю жизнь. То близко сходились, доверяя все тайны, то отдалялись, увлечённые очередным поклонником, но та незримая ниточка, что связывала их, не прерывалась никогда. Они когда-то жили в одном дворе и тусовались вместе, азартно и на всю катушку, хотя учились в разных институтах и Ирина была моложе. Обрадовавшись встрече, она совершенно забыла главную особенность Татьяны: та никогда ничего просто так не делала. Явилась, значит, что-то ей надо. Что? Размышляя, Ира спросила:

– Давно приехала?

– Мать ремонт решила ни с того ни с сего сделать, пришлось приехать.

– Что, сами делаете?

– Еще чего! – дернула Таня плечами. – Бригаду наняла, теперь следить приходится.

– А сегодня что же?

– Выходной, – рассмеялась гостья, – надо же старых друзей навестить. Или не надо?

Спросила и подведенные стрелкой глаза сузились, превратившись в щелки.

– Рассказывай! Ясно, что мой пример не вдохновил. Одна?

Ира опустила глаза, чтобы не выплеснуть на неожиданную гостью накопившуюся неприязнь, лениво с видимым удовольствием сделала глоток и подумала: «Попался тебе хваткий мужичок – радуйся, не хвастай». Желания отвечать не было. Ждала. Татьяна как ни в чем не бывало наморщила лоб и участливо спросила:

– Ты же жила с каким-то гроссмейстером. Нет?

– Расстались, – ответила Ира, и резко поставленная фарфоровая чашечка громко, протестующе зазвенела.

– Сейчас турецкие сервизы везде можно купить, не то, что раньше. Красивые, правда? – Татьяна усмехнулась, повертела чайную пару и аккуратно поставила рядом. – Ну, ладно, не переживай.

Она села глубже и серьезно, по-дружески продолжила:

– Вот и хорошо, что расстались. Хочешь, приезжай ко мне.

Сочувственный тон, приглашение погостить ослабили внимание Ирины, а мелькнувшая мысль недельку полежать на пляже, понежиться на солнышке вызвали блаженную улыбку на лице. Татьяна, внимательно наблюдавшая за подругой, тут же подтвердила:

– Поваляешься, отдохнёшь. У нас в гостинице много одиноких отдыхающих.

– А муж не будет против? – недоверчиво спросила Ира.

– Поживешь в моем номере. Мы дом достроили, двухэтажный. Дел хватает.

Чувство досады, вызванное благополучием подруги. волной накрыла Ирину. Она наклонилась, собирая чашки, встала, отнесла посуду в миниатюрную кухню. Наконец, способность мыслить вернулась:

– И что ты хочешь взамен? – спросила она нараспев, подходя к дивану, на котором сидела подруга.

Татьяна рассмеялась и повернулась, заставив диван жалобно скрипнуть:

– Вот, вот, узнаю подругу. Ничего, кроме твоего хорошего настроения и желания покутить, погулять.

В зеленых глазах играли искорки смеха. Полные, красиво подведенные губы улыбались. И добродушное выражение лица, и открытая непринужденная поза – всё должно было располагать, вызывать доверие. Но Ира, наоборот, сразу насторожилась.

– И с кем? Кого я должна разорить?

– Не переживай! Тебе будет приятно.

Татьяна встала, подошла к окну. Детский смех, плач, крики неслись с площадки, достигая девятого этажа, и раздражали ее, сбивая с мысли. Она прикрыла окно, резко засмеялась, подняла ногу, облокотившись на подоконник, повертела ею, любуясь импортными босоножками. Она питала к обуви особую любовь. Выбирала всегда самую яркую, самую лучшую и чуть-чуть тесноватую, чтобы её массивная по сравнению с ростом ступня, почти мужская, с уже выпирающей косточкой на большом пальце, выглядела не такой длинной. Конечно, не эталон, но все же… Вздохнула, глядя на опускающуюся ногу.

– Извини, отвлеклась. Представляешь, встанешь утром, а под окном тебя ждет этакий кошелек с ушками в шикарной машине. Хорошо, а?

Но Ира даже не улыбнулась.

– Может, и замуж выйдешь, – в раздумье продолжала Татьяна, -детей, вон, нарожаешь. Повысишь рождаемость в стране.

– Я?! – фыркнула презрительно Ира.

– Ну, это я так, на всякий случай, вдруг за это время в тебе что-то изменилось. На одни звания и выигрыши теперь не проживешь.

– Господи, – начала терять терпение Ира, – да говори, что тебе надо.

– Мне? Думаю, это скорее тебе надо. Помнишь Валентина, который сбежал на юга от тебя с семьей?

Ира недовольно передернула плечами.

– Не от меня, а в поисках лучшей жизни. Ну, и что из этого? Тоже мне, любовник! Подарит духи раз в месяц и довольный, как слон. С чего ты вспомнила о нем?

– Ну, теперь он богатенький бизнесмен, а не бедный учитель математики. Можешь его опять закрутить?

– Да зачем мне этот жид нужен?

– Не тебе. Мне. Поиграй с ним, —равнодушно предложила Татьяна, рассматривая резную шкатулочку на шкафе; глаза сверкнули и погасли. – А подарок будет уже от меня.

Татьяна в упор смотрела на подругу, которая, опустив голову, задумчиво теребила бахрому покрывала и молчала. Раздумье бесило. Тщательно скрываемое недовольство, готовое в любую секунду выбросить приказы и не терпящее никаких возражений, до предела сжалось комом в горле, изменило выражение лица. Оно стало властным и жёстким, будто говорило: « Это что такое? Она еще и раздумывает, голь перекатная?!» Но расчетливость, как всегда, взяла верх над эмоциями, и, не дождавшись ответа, Татьяна нарочито весело воскликнула:

– Ну, что же мы все о делах! Пойдем, посидим в кафе, пообедаем. Или в ресторан?

Она повернула Ирину лицом к шкафу:

– Одевайся! Хватит киснуть одной!

После шикарного обеда в ресторане они гуляли по весеннему городу, вспоминали студенческие годы и смеялись, весело, озорно, как в юности.

– А помнишь, как ты отбила Ивова у Людки и бросила, – смеясь, вспоминала Ира и с восхищением смотрела на спутницу, не блиставшую ни красотой, ни ростом. – И как это тебе удавалось влюблять в себя парней?!

Татьяна не ответила, лишь пожала плечами. Ей не хотелось вспоминать об этом романе. У каждого своя судьба. Она же не виновата, что он выбрал армию, что взорвалась Чернобыльская атомная станция, что Людка оказалась дурой и не простила ему измены.

Ира была сыта, немножко пьяна, и вокруг все были добрыми и красивыми и, не обращая внимания на поджатые губы подруги, беззаботно продолжала:

– Вообще-то ты правильно сделала. Это сколько же лет нужно было печься с лейтенантиком под туркменским солнцем, чтобы потом попасть в цивилизацию! Этот путь был не для тебя.

– Это точно.

– А жениха у Верки тоже отбила?

Татьяна усмехнулась и, размахивая элегантно кистями рук, кокетливо произнесла: