Эльвира Сапфирова - Будет воля твоя. Книга 2

– Может, да, а может, нет.

Зачем раскрывать душу и жаловаться?! Пусть лучше думает, что богатство само ей в руки свалилось. Она села на скамейку под липу. Запах, как тогда, в год окончания института, самый тяжелый и безрадостный год. Как всё изменилась! Даже не верится, что это она цеплялась за любую возможность получить свободный диплом. Еще осенью аспирантура отпала первой: ни денег, ни знакомств. Игоря, папиного сыночка, её надежду, её любовь, отец. первый секретарь райкома, перевел учиться в Москву. Разлучил. Разом рухнули все надежды стать родственницей высокого чиновника.

А весной подвернулся Ивов. Курсант ей даже нравился, и она искренне хотела поехать с ним: мечтала о богатой, беззаботной жизни с военным, поэтому тщательно, талантливо подводила Ивова к свадьбе. В мае успокоилась, купив обручальные кольца, и тут сюрприз, подарок от командования: приказ ехать в Туркмению, на границу. Она же не декабристка. Отказалась. Пришлось из двух зол выбрать меньшее – деревню. Она вздохнула, жалея себя. Сколько сил пришлось потратить, чтобы новоиспеченный лейтенантик понял, что поедет один, без нее.

Настроение – хоть вой! Распределение на носу, и она кожей чувствовала тоску деревенской глуши. Три года плена, три года жизни в захолустье, в ссылке, чтобы получить диплом! А тут Верка, счастливая, мельтешит по комнате, раздражает, к свадьбе с Валентином готовится и от солдатика каждый день любовные письма в стопку складывает. Надо же было ей подарок подготовить, тем более, что корреспонденцию почтальон всегда оставляла на столе в фойе. Бери любое!

Нет, писем она не крала, просто переписала с конвертика адрес, красочно, ярко, в деталях описала отношения Верки с Валентином, дату их свадьбы и пригласила на неё. А в разгар праздника за торжественным столом вручила ответ, солдатское письмецо,

На этой свадьбе она, Татьяна, а не невеста была самой веселой и обворожительной, умной и красивой, а если кто-то об этом забывал, она всегда рада напомнить. Потом ответила на несколько писем страдальца и забыла о нем.

Сейчас, видя выжидающий взгляд подруги, Татьяна с наигранным возмущением воскликнула:

– Это я страдала, а не она. Моя свадьба с Ивовым расстроилась, а у нее состоялась. Вот я ей на свадьбу-то подарочек и преподнесла. Сидит счастливая, обцелованная, а я ей – письмецо. Она думала: там поздравление…

Прочитала, побледнела, качнулась, письмо выронила, будто обожглась, руки дрожат, никак не может вложить листок в конверт. Так испугалась!

– Чего испугалась? – подалась вперёд Ира.

Татьяна недовольно передернула плечами. Как можно не понимать такие простые вещи! Это же Олег! Иногда ей кажется, что он с самим чертом в родстве. Что задумает, все исполняется.

Ирина хлопнула себя по лбу и почему-то обрадовано воскликнула :

– Ну, конечно, нет! Ты же не могла этого сделать. Он же тогда в армии служил, а когда приехал, ты год как в деревне работала, на каникулы приехала, и меня с ним знакомила, хотела сбагрить.

– Ну, да. Приехал из армии гол как сокол, я сама такая же после института, мать не подмога. Зачем, думаю, он мне?

– Вот, вот! Каким молодцом оказался! Тебя из деревни вытащил. До самого министра просвещения дошел! В Москву ездил требовать, чтобы тебя отпустили. И сам институт закончил, и дом построил. Молодец! – прищелкнула она язычком и взмахнула рукой от избытка чувств.

– Что, жалеешь, что ошиблась? – прищурившись, спросила Татьяна.– Хорошего мужчину, как хороший костюм, надо кроить по себе. Кто тебе мешал! Я же знакомила вас. а ты нос отвернула.

– Это не мой типаж!

Они шли по главной алле города, превращённой в рынок.

Татьяна не обращала внимания на просящие, заискивающие, зазывающие взгляды продавцов, а Ира старалась не смотреть на красивые, нарядные блузки, на великолепное крепдешиновое платье, невероятно красивое нижнее бельё, без стеснения вывешенное на ветке. Рядом легкий ветер колыхал детские вещи.

Время близилось к вечеру. Пора было расходиться, а Татьяна так и не поняла, сделает или нет Ирина так, как ей нужно. Останавливаться на полпути – себя не уважать. Татьяна, решила использовать последний козырь.

– Ира, ты меня слышишь? У меня семья рушится, а ты раздумываешь! Мне помогать надо, а не думать! Сил моих больше нет. Иногда уставиться в потолок, и лежит бревном. Я и так и сяк – ни в какую! Отвернется и сопит. Сначала понять ничего не могла, думала: гуляет. А однажды после баньки расслабился, разоткровенничался. Первая любовь, говорит, не отпускает. Как вспомню, будто свет во мне разливается ласковый, теплый. Ты, говорит, не ревнуй, это другая любовь, не наша. А мне каково? Обо мне он так не говорит, а о ней, как об ангеле.

Татьяна замолчала, отвернулась и даже шмыгнула носом, достала влажную салфетку, поднесла к глазам, промокнула висок, и с жаром продолжила:

– Мне ли ее не знать! В одной комнате общежития целый год жили вместе. Я ему изредка, будто нечаянно вспомню то одно про нее, то другое. Сначала слушал, а потом, махнет рукой и уходит. А когда дом прошлой осенью построил, и вовсе плохо стало Молчит. А однажды, когда возвращались компанией с пляжа, предложил поехать всем вместе посмотреть, как живет его давняя знакомая. Приехали. Увидели и- ещё хуже стало. Ты не представляешь!

Она скомкала салфетку и с силой бросила на цветущий куст жимолости.

– Мне нужно, чтоб она исчезла из посёлка, уехала со своим Валентином, понимаешь!

Ирина только пожала плечами, сочувственно глядя на расстроенную подругу. На прощанье они обнялись, и Татьяна еще раз потребовала:

– Приезжай! Не хочешь в гостинице, живи с нами в доме. Погуляешь, отдохнешь, повеселишься.

Обернувшись, стоя на ступеньке автобуса, кокетливо пообещала:

– Подарок за мной!

Ира помахала, но как только автобус тронулся, улыбка исчезла с ее лица.

Она знала свою подругу. В юности это была расчетливость, а сейчас это можно назвать и по-другому. Приехала решать свои проблемы чужими руками, но время наивной девочки, которая во всем следовала советам Татьяны и смотрела на нее влюбленными глазами, прошло.

– Нет, не поеду! Пусть сама справляется со своими делами, – твердо решила Ирина. – Бесплатный сыр в мышеловке не для меня! И подарков от них не дождешься! Муж и жена – одна сатана.

Перед глазами Ирины почему-то всплыло охваченное ужасом лицо Олега, когда он не нашел в кармане портмоне. Они только что сели в автобус после прогулки, и Ира прошла вперед, размышляя, заплатит он за ее проезд или нет. И вдруг услышала истошный вопль парня:

– Остановите! Остановите автобус!,

Он держал руку в кармане и испуганно кричал на весь салон. Ира во все глаза смотрела на высокого атлета, охваченного паникой. Он хаотично хлопал себя по карманам брюк, рубашки и возбужденно бормотал: