Наталья Белоненко - Долгий путь, или Хрупкие люди

но не дочитывает ту книгу и сама. Вскоре случится беременность, потом борьба за мужа с бесконечным количеством призраков, когда она через месяц после родов вернется в гастрольный тур, чтоб быть рядом с ним, оставив дочь на мать и сестер,

потом – тьма попыток преодолеть суровую реальность, развод, лечение, поиски новой себя. Дочь. Дочь. Заботы. Дочь.

И сейчас у нее в руках та книга.

С закладкой из дубового листа.

Она спасает маленького позабытого талисманчика – впереди ночь, темнота и невидимые монстры за углом, способные растерзать хрупкость мыслей и слов. А вдруг дождь?

На утро она добавляет свою закладку – бумажный пробник из парфюмерного магазина из своей сумочки. И возвращает заблудшего странника на его место под деревом. Не поймана – не вор.

Днем в то же время она видит гостя под деревом через дорогу. Он с пледом и термосом. Листает книгу. Рядом покоится велосипед. В телефонном разговоре с дочерью она почему-то не упоминает эту странную подробность. Может, ей вообще показалось? Что-то?

Как показался тоскливым тот взгляд, что бросал на нее этот персонаж, изредка отмечаясь по уважительному поводу рядом с ее домом и с ее дочерью, пока она сама – Брисс – старалась поскорей исчезнуть из поля видимости. Самый лучший способ не употреблять – не приближаться.

Особенно, если давно уж и не тянет.

Вечером история повторяется. Она берет одинокого приблудившегося питомца в дом с улицы, отмечая, как переместилась закладка. Ее-шняя – осталась нетронутой.

К утру переместилась и она. Даже обогнала подсушенный листочек.

Она мельком заметила, как перемахнула тот момент, который оставила тогда, много лет назад. Ту книгу с завернутыми уголками она потеряла, кажется, где-то на гастролях. И даже не заметила. Ведь было совсем не до нее – она жила жизнь! Испивала свою молодость взахлеб. И вот, она – перевернутая страничка. И то, что за нею.

Всего 4 дня,

и книга – закончилась. Она убрала свою закладку и вернула брошюрку под дерево. Дождило, и она аккуратно заботливо обмотала ее в пленку. Книга же не виновата, что… у нее такая судьба. И не отвечает за поступки тех, в чьи руки попадает.

Его листик тоже приближался к финалу, и Брисс тревожно гадала:

а что же дальше?

У травмированных людей проблемы – не только с доверием. Но и с надеждами. А может, это – одно и то же?

В тот день она нашла пустую книгу: его закладка тоже пропала. А книга – осталась. Ни пометок на полях, ни записок. Просто тихий молчаливый замерший во времени предмет. Который столько рассказал.

Он оставил её.

Здесь.

Ей.

Брисс приютила бродяжку. Забрала с улицы, поставила на полку. Отмыла пятно джема из круассана (которых она не ест) с обложки.

И постаралась забыть эту странную историю. Мало ли было их, странных…

А через пару дней он появился с другой. Похожей.

Кажется, надо поговорить об этом с психотерапевтом.

И с дочкой. Или… не надо? Вряд ли Тейн поймет… И назовет такое поведение последовательным.

Нарушать режим надо с осторожностью…

1990 год.

Ученица старшей школы пригорода столицы Трейси Уорлок – была видной участницей местных театральных постановок. Темное прямое каре, выразительный большой рот, живой взгляд, легкая надменность – она знала, что мальчики оглядываются ей в след.

Но ей нужен – только один: оннн. Кевин Вортс. Высокий брюнет, спортсмен. Он недавно приехал из Ирландии с родителями юристами – новичок старшей школы, популярность которого разрастается с немыслимой скоростью. Хотя подружки-соперницы пока еще молчат, что имеют на него виды: это выяснится позже.

Тогда Трейси, всецело поглощенная своими «видами», и не замечает, как среди прочих рядом крутится один «мелкий», на 2 года младше, шалопай с района. Балбес и весельчак обычно, каких много, именно на нее он смотрит странно серьезно, и не по возрасту, не по виду, не по образу и привычкам… грустно. Но до него ли ей дело, мало ли у нее таких?

Он учится в этой школе подле нее с самого начала, живет где-то неподалеку на районе с бабушкой,

(Потому что в семье его – не лады. Родители в разводе, и он не прижиля с новым отчимом – военным,

чего она тогда, конечно, еще не знает… Пока…)

…она же – лишь через год узнает его имя. Когда он начнет ее «задирать». Пару раз она умело и заковыристо даст ему крепкий и прилюдный от-ворот-поворот на глазах у друзей, прослыв в их мирке «малолеток» заправской выскочкой, его же тем самым сделав – почти героем, идущим «в рукопашку с огнедышащим драконом»… А паренек – хулиганистый и смешной, вылитый подросший Том Сойер из детских книг – коротышка и весельчак, совсем не выглядящий на свои 16, будет теперь гордо проходить мима нее насупленным и обиженным, и стараться строить из себя «крутого». И говорить о ней за спиной «вредные» вещи. Кто-то посчитает их врагами, но для нее это все – на столько незначительно, что слово «вражда» тут будет сильным преувеличением. Так, «комариные укусы».

А потом, когда начнется открытая битва выпускниц школы и первокурсниц соседского университета за почти виртуального для них всех Кевина, этот же старый знакомый малец с района, по старой привычке не упустив шанса подковырнуть ее лощеное самолюбие, пообещает ей тайком сообщить фантастический эксклюзив: где живет теперь ее «зазноба». Она не слишком поверит, что этот недруг вдруг решил помогать ей – именно ей,

но цена той игры – слишком высока, и она с осторожностью, но все ж примет предложение и доверится этому оболтусу. Все-таки они знают друг друга давно, в каком бы контексте это ни представало. Она даже как будто ловила себя на каких-то снисходительно-покровительственных мыслях по отношению к нему…

Этот эпизод врежется ей в память на много лет: Она – за рулем старого пикапа – своего первого авто, ей на встречу из-под тени виадука по обочине выходит паренек «пригородный озорной гуляка» – то ли она знала, где его подловить после всех его смелых анонсов и обещаний, то ли они заранее тайком договорились. Словом, ему удалось поймать на крючок ее деловую заинтересованность. Выходя из тени, он старательно строит из себя Саму уверенность. Еще бы, у него «в карманах – козыри», он настроен торговаться. И держать с ней «ухо в остро».

Майка с принтом, широченные джинсы, бейсболка. Кукленыш. Серьезный насупленный неприступный вид при ее приближении – он и не думает заискивать перед ней, или угождать, и очень старается перестать казаться ей комичным. Она предпочитает думать, что он её почему-то недолюбливает – просто потому, что у него тяжелый нрав, и он выбрал себе «любимую жертву» из популярных девченок для самоутверждения среди дружков. Он – прекрасно осознает, что он – парень не из ее «лиги», напоказ она может лишь троллить его, и только. И потому они обоюдно довогорились держать в тайне свое внезапно сложившееся «деловое» общение, ведь оно не поправит иммидж ни одному из них. И даже какое-то время сумели это соглашение тщательно соблюсти.