Ольга Шорина - Тетрадка с клоунами

Лепёха держала путь в Управление экологии, а я осталась ждать на улице. Она даже несколько раз ко мне спускалась. Но ждала я не Лепёхину, а Михаила Викторовича, который был у Смешкова. Я хотела поговорить с ним о Курицыне.

– Сафронов всё что-то доказывает, – сказала мне Галина Георгиевна.

Его я так и не дождалась, зато встретила нашу историчку Валентину Ивановну. Я очень ей обрадовалась, а она стала что-то из себя корячить:

– Нет, Аля, ты всё-таки не узнала меня…

Мне надо было позвонить в две организации в Подлипках. Телефоны там московские. Вчера купила в кассе метро два коричневых жетона. На Яузе есть автомат.

Приехала, позвонила. Да что-то не сложилось.

Когда вернулась, положила Янке в ящик записку: «Яна, позвони, пожалуйста, вечером Михаилу Викторовичу, скажи, что мне нужно с ним встретится. Жду его в два часа у киносервиса».

Ну, будто свидание назначила.

Вечером отчим пьяный. Говорит:

– Я б ей башку оторвал, дочке твоей! Сучий потрох! На общественных началах!

– Она твой хлеб не ест!!!

Господи, как же страшно!

На всякий случай я была в субботу у киносервиса. А тут Лепёхина с пустым ведром:

– Алинка, здравствуй! Что ты здесь делаешь?

– Просто стою.

… и жду Михаила Викторовича.

– Ты мне не поможешь? А то, как я понимаю, помогать мне никто не собирается! Сафронов – «мне за продуктами надо»!

Комната уже беленькая, чистенькая. Я выносила вниз строительный мусор, а Лепёха мыла полы. Я все штаны там себе загадила, а ради чего?

На площадке между этажами гора битого стекла. Все артерии и вены себе здесь перережешь, если упадёшь!

– Ну, какая же она маленькая! – всё причитала Лепёхина. – …! – вдруг высказалась она. – На шпильках здесь не походишь!

Да куда уж тебе, старухе!

– Если я завтра найду рабочую силу, то всё перетащим, – пообещала она.

Значит, опять работать будем. Ура!

Я приготовила для Михаила Викторовича две газеты про веру Курицына. Статья про Кириенко, устроившего дефолт, «Чему учился – а где пригодился», 1 1 См. «Завтра» № 14 (227) 1998, стр. 1. – на передовице! И ещё одну статью, где сказано, что прошедшему одитинг (аудитинг), «нечто среднее между допросом и исповедью», нужно проходить реабилитацию в психиатрической клинике 25,5 месяцев! При одитинге «вскрывается подсознание», и наступает шизофрения!

Боюсь показываться Янке на глаза из-за этой проклятой записки.

Тут два варианта. Либо она её получила и постеснялась звонить, либо её мамаша перехватила и теперь рвёт и мечет.

Сегодня вся мебель стояла на месте. Значит, Лепёхина «нашла рабочую силу». Я оставила ей записку:

«Галина Георгиевна, я буду здесь с утра. Передайте Михаилу Викторовичу, что мне нужно с ним встретиться…»

Я пришла, как и обещала.

Наша комната на верхнем этаже – нараспашку. Пластиковые окна, светлые евро-стены, и списанная мебель. Шифоньер свой турбюро не отдали, вместо него у двери встал светленький, двухстворчатый, колченогий шкафчик. Я по-хозяйски села за стол спиной к окну.

Зашла высокая, крупная женщина лет тридцати семи, с крашеными и завитыми каштановыми волосами, в синем джинсовом костюме.

– И это и есть ваша «офисная мебель», бляха-муха?!

И мне показалось, что у меня от скуки голова разорвётся, и я ушла домой.

Сегодня же у Риммы день рождения. Подарок у меня есть. Швейный набор. Такие сейчас в электричках продаются, а маме, наверное, на работу принесли.

Я всё-таки надеялась, что смогу купить хоть коробочку конфет. Просто посмотрела я на набор, и так жалко его стало! Там и ножнички, и сантиметр, и напёрсток. Нет у меня денег, не могу что-то другое купить!

Приезжаю в Правду – тихо, даже пёс молчит. Опять надо завтра ехать.

…Грузный, седоусый старик в очках вошёл в Подлипках. Он сидел рядом и внимательно изучал меня. На Валентиновке начал разговор:

– Девушка, вы уж меня извините, но что вы так руки держите? Это же – колдовской знак!

Я покорно убираю руки и смотрю в свой полосатый пакет. Но дед не отстаёт:

– Вы что, стесняетесь, когда с вами разговаривает мужчина?!

– Нет.

Мужчина нашёлся!

– Так что же вы смотрите в сумку? В ней есть только то, что вы купили. Или должно появиться что-то новое после знака?

Да, тщательное рассмотрение ручной клади, теребение пуговиц – признак застенчивости. Но я часто смотрю в сумку, потому что там – ключи, очки, две записные книжки, кошелёк. А раньше – ещё и будильник, подаренный на прошлый день рождения Наташей Бурундуковой.

– Не надо так меня стесняться! Надо быть напористой! Не надо стесняться мужчин! Я, конечно, намного старше вас, но… Наши предки были напористы. А вы, такая симпатичная, красивая девочка… Да, очень красивая, симпатичная девочка! Я, правда, пока вижу только ваш профиль… А вот в анфас… Вы только, пожалуйста, не обижайтесь, если я что не так скажу, но я часто еду с вами в одном поезде. А вы меня не знаете?

– Много народу едет.

И я с ужасом подумала: а вдруг это какой-то знакомый родителей, и его поставили следить за мной?!!

– Ну как же! А вот я выберу себе десять пассажиров и изучаю их. Это какая платформа?

– Загорянка.

– Загорянская! Далеко едете?

Я не отвечаю.

– Ну и ноготок у вас, – таким ноготком можно запросто вены перерезать.

Я вышла на Воронке, а старый козёл поехал себе дальше. А я снова в киносервис.

На этот раз наша дверь крепко заперта. В коридоре одни рабочие. Я снова написала Лепёхиной записку и сунула в дверь.

– Мы ей про вас сказали,– сообщили они.

– А она?

– А чёрт её знает!

Ну да, Лепёхина меня не ждёт.

Снова поехала в Правду. А что мне ещё делать?

Дверь открыл белокурый и кудрявый, как Сергей Есенин, мужик. Как же я его испугалась! Ведь Римма про него такие ужасы рассказывала! А вдруг он меня сейчас пинками выгонит?!

– А Римма дома? – как можно увереннее спросила я.

И он крикнул вглубь квартиры:

– Рим, к тебе!

– Проходи! – почему-то басом пригласила она. – Это Алина, она из Щёлкова.

– И ездит сюда?!

Я поздравила её, подарила нитки.

– А вон мне Алка, родственница, шторы на кухню вчера подарила. Полезный подарок!

А мне не понравились: пошлые, вино-красного цвета.

– А я вчера приезжала, мне никто не открыл.

– А мы спали! Ну как тебе, Линочка, мой Серенький?

Я ужасно смутилась этой пошлости, но ответила:

– Главное, чтобы тебе нравился.

– Отключили холодную воду! – сообщил её сожитель.

Я ещё удивилась: разве так бывает? Чтоб холодную!

– Серёж, доставай торт! Я Серенькому говорю сегодня: хочу торт! Этот попробовали, в следующий раз другой нужно.