Алексей Макаров - Три измерения. Сборник рассказов

Иванов уже не знал, куда деться от натиска Макарова и только с тоской смотрел вечерами на одинокий акт на столе, где тот должен был поставить свою решающую подпись.

А Макарова было невозможно остановить. Мотористы уже шарахались от него. То он хотел лезть в топливные танки. Открой горловины. То в льяла – открой плиты. То, осмотреть картер главного двигателя – открой лючки, а потом их закрой. То по кладовкам ….

А потом всё надо было закрыть, прибрать и навести прежний порядок. Его горящие глаза и потный, мясистый нос, залезали во все щели. Он уже сменил три комбинезона, десяток пар перчаток и ему все было мало. Вечерами он пропадал в канцелярии, где вгрызался в инструкции и компьютер.

Всё было понятно. Кто потом ответит на все эти вопросы, когда Иванов уйдёт? Кто примет решение, которое должно быть единственным и верным? Кто будет отвечать за жизни людей в ледяной Арктике и штормовом море? Иванов это прекрасно знал сам, и поэтому не обижался на Макарова, который выуживал из него всю информацию до последней крошки, до последнего секрета и нюанса всех машин и механизмов.

Но Земля вращается, и куда ни глянь, а три дня прошли. Это всего лишь три дня, это только семьдесят два часа. Они всегда пролетают с неизбежно одинаковой скоростью, как пролетали и прежде, как пролетит всё. В том числе и жизнь.

Иванов закончил накрывать стол. Всё было отсервировано на высшем уровне. Ещё раз придирчиво оглядел мозаику яств на банкетном столе, поправил акт приёмки на письменном столе и пошёл к Макарову.

Тот сидел, уткнувшись в какую-то инструкцию, и ничего вокруг не замечал. В углу валялась куча грязной робы, на столе был кавардак из бумаг.

– Лёха, – как можно вкрадчивее, произнёс Иванов. – А три денёчка уже ту-ту….

– А? – Макаров отрешённо поднял голову и, с трудом соображая, о чем ему говорят, опять вернулся с небес на землю.

– Точно! Пора прекращать эту бодягу. Я сейчас, – и начал стаскивать с себя пропотевший комбинезон.

Иванов не стал ему мешать с переодеванием и вернулся к себе в каюту. К накрытому столу и неподписанному акту.

Но вот, дверь резко открылась, и в каюту вошёл он.

Выбритый, с ещё влажными волосами, в облегающей кремовой рубашке и такого же цвета отутюженных брюках, вновь испечённый стармех. Это уже был не тот, измазанный в мазуте, и вечно пристающий с вопросами, замухрон. Это был именно дед. Каждый его жест и взгляд выражал уверенность и значимость. Вся его внешность излучала надёжность и основательность.

– Ну и где этот твой акт? – потребовал он.

Иванов небрежно кивнул на стол. Макаров взял исписанные бланки, бегло просмотрел их, и размашисто поставил в конце свою подпись. У Иванова с души упал груз.

Всё! Можно отдохнуть! А Макаров аккуратно, по-хозяйски, вложил свой «Паркер» в пенал, уже на своём собственном столе и, ещё раз поправив бланк акта, вопросительно глянул на хозяина.

– Ну что? Чего это ты там наготовил? Зови. Попробуем от щедрот небесных.

Иванов только указал на красочный стол.

– Ой, ты, боже мой, какая красотища! – невольно вырвалось у Макарова. – Ну ты удружил! Шикарно! Спасибо! – и уже, садясь за стол, он обратил внимание на необычную красочность бутылок. – Ну ты это уже зря, могли бы и за простенькой посидеть, – довольно ворчал он.

Молча выпили по первой. С удовольствием налегли на свежести этого года.

Аппетитно хрустела на зубах редиска. Салат из черемши с яйцом и майонезом захватывал дух. Ломтики селёдочки так и таяли во рту. После третьей, откинувшись в кресле и закурив, Макаров спросил.

– Что, только мы сейчас на судне? Больше никого? Познакомиться бы не мешало с командирами.

– Вообще-то все на берегу, но сейчас звякну, – неохотно отреагировал Иванов на просьбу Макарова.

Оказалось, что только электромеханик и начальник рации свободны.

– А что? Пусть зайдут. Нам всё равно этого не одолеть, – Макаров кивнул на батарею бутылок и тарелки с закуской.

Когда эти два, вновь прибывших джентльмена, вошли в каюту, Макаров сразу узнал одного из них. Это был Олег. Они вместе работали на «Александре Фадееве». Олег был очень грамотным электромехаником. У них с Макаровым даже возникла дружба, что привело к тому, что даже и жёны их подружились.

Макаров обрадовался, когда увидел его:

– Ты где был? Я уже три дня на судне, а тебя ещё не видел, – крепко пожимая руку Олега, радостно воскликнул он.

– Да, только сегодня после обеда приехал из Владика, – скрывая улыбку радости, ответил тот.

– Проходите, проходите, – приглашал вновь прибывших Иванов.

Те скромно устроились напротив дедов, дабы не мешать их беседе. Но по мере наливания, их разговор как-то устранился от общей беседы по передаче дел.

Притушив верхний свет, включив бра и музыку Хампердинка, два деда, как бы продолжали незаконченную беседу в катере. Макаров рассказывал о доме, детях и жене, от которых он только что оторвался, а Иванов мечтал о том же, только немного опасался встречи с ними и мечтал об отпуске.

Плавно лилась музыка в полумраке каюты и мечты обоих механиков, как бы витали над ними. А на другом конце стола беседа обострялась. Олег в запале рассказывал, как перед тем, как ворваться в дом в пылающем Кандагаре, он бросал в дверь гранату, а уже затем, от пуза, из автомата, выпускал во внутрь всю обойму.

А начальник рации, утверждал, что они в Брюсселе знали о перегибах полковника Лебедя и его, Максимыча, лично послали указать ему на них, чтобы обеспечить большую безопасность внутреннего контингента войск.

– Они что, афганцы? Хотя, насколько я помню, Олег никогда не был в Афгане – поинтересовался Макаров.

– Ага, после второго стакана они все вояки, а после третьего пойдут в разведку и, конечно, нас с тобой туда не возьмут, бо мы слабо подготовлены для выживаемости в экстренных условиях.

– Да, да – не готовы, – услышал их Олег. – А я спас этому Лебедю жизнь, когда он прыгал с парашютом. Одна лямка у него перехлестнулась…, – уже с трудом шевеля языком, на себе показывал Олег, как он снимал воображаемую лямку.

– Ты им не давай детективов, а то они вот начитаются, и у них тут различные перевоплощения, после восприятия определенной дозы.

Макаров уже не мог говорить. От смеха он почти потерял голос и реагировал на очередные опусы братьев-разведчиков только мелким повизгиванием и икотой.

Иванов же видя, что разведчики пошли по третьему кругу воспоминаний, поднял их и, осторожно подталкивая к двери, начал их выпроваживание. А они, не обращая внимания на насилие, всё продолжали обсуждать позицию перехлёстнутой лямки и, необходимо ли было применение в этом случае других превентивных мер.

– Артисты, – только и смог выдавить Иванов, глядя на корчащегося от смеха Макарова. – Но утром они опять войдут в свои должности, и проблем не будет. Спецы они классные, – заверил он.