Ирина Мартова - Одинаковые

Уставший город засыпал. Гасли окна. Затихали широкие проспекты и длинные улицы. День медленно уходил в небытие.

Есть в смене дня и ночи такой волшебный момент, когда это уже и не день, но еще и не ночь. И ты, совершенно вымотанный, но еще не уснувший, тихо готовишься погрузиться в ночную дрему, в безмятежное забытье, дающее телу отдых, а душе покой…

Анна, вернувшись домой после долгого суетливого дня, легко кивнула уставшей няне своей пятилетней дочери.

– Ну, что? Как дела? Спит?

– Анна Васильевна, – пожала плечами Лидия, – вы на часы-то смотрели? Время уж точно не детское. Половина двенадцатого! Конечно, давно спит.

– Да, да, – вздохнула Анна. – Задержалась сегодня. Новый проект запускаем, столько беготни, суматохи! Толчея в агентстве весь день: то заказчик приехал недовольный, то региональный директор ногами топочет, то наш бумажный комбинат чего-то выдумывает… Какая-то бесконечная мышиная возня!

Лидия, много лет прожившая в этом доме, знала все обо всех его обитателях. Хозяйка ей нравилась. Нельзя сказать, что у нее ангельский характер – она могла запросто послать любого очень далеко. В таких случаях выражений не подбирала и в эпитетах не стеснялась…

Но Анна умела быть и справедливой, а это для прислуги и персонала, работающих в доме, очень важно. Все понимали: если работа выполнена качественно и добросовестно, хозяйка не поскупится на похвалу, обязательно отметит усердие и, возможно, даже поощрит материально.

Постоянно в доме, кроме хозяйки и ее дочери, пятилетней Симы, жили няня Лидия, повар Валентина и домработница Дина. В большом особняке они втроем все успевали сделать, отлично ладили между собой и, смеясь, называли себя «маленькой ячейкой общества».

Сегодня, к моменту возвращения Анны, все женщины уже отправились спать, и только беспокойная Лидия стояла у окна, дожидаясь хозяйку.

Анна, бросив сумку на диван, кивнула Лидии.

– Идите, Лида, спать. И правда, время позднее. Что Сима? Как день прошел? Без катастроф?

– У нас все хорошо, волноваться незачем, – спокойно улыбнулась няня. – Учительница по английскому приезжала, хвалила Серафиму. Преподаватель по музыке немного опоздал, был хмур и сердит.

– Да? – Анна удивленно приподняла брови. – А с чего ему быть сердитым, интересно? Плохо играла Сима?

– Она занималась, я проследила, – пожала плечами Лидия. – Но он сказал, что этюд выучен плохо.

– Скажите пожалуйста, – хозяйка усмехнулась. – Но я, кстати, не удивлена. Сима, мне кажется, ленится, я давно заметила. Она не очень любит фортепиано.

Лидия обиженно поджала губы.

– Вот вам бы только поругать ребенка! Да не ленится она! Просто лето уже наступило, если вы не заметили, и ребенку хочется отдыхать, играть, баловаться. Это естественно для ее возраста. А вы все про музыку да про английский. Дайте ребенку свободу…

– Понятно, опять защищаете, – вздохнула Анна. – Ладно, ладно, не сердитесь. Но в пять лет, по-моему, перегружаться особо нечем. Вся жизнь – игра. Все, все, все, – отмахнулась Анна, заметив, что Лидия хочет что-то возразить. – Идите, ложитесь. Пора спать.

Тишина плыла по огромному дому. Анна задумчиво прошла на кухню, открыла огромный холодильник, внимательно оглядела его содержимое, будто решая – съесть что-нибудь или не нужно. Так ничего не выбрав, она решительно захлопнула дверцу и, выключив свет в гостиной и кухне, медленно поднялась на второй этаж в спальню.

Этот большой, очень уютный дом остался ей после развода с Сергеем.

Так бывает. Ничто, казалось, не предвещало беды. Свадьба их пела и плясала так долго и яростно, что даже гости, привычные к многодневным гульбищам, взмолились о пощаде. Уставшие, хорошо угостившиеся родственники и друзья просто выползали из ресторана, уже не в силах ни разговаривать, ни улыбаться на прощанье.

Жену Сергей обожал. Гордился ее красотой, умом, деловой хваткой, решительным характером. Удивлялся ее умению ставить всех на свое место, выигрывать в спорах, оставлять последнее слово за собой и управлять бушующими эмоциями. Порой даже за голову хватался, видя, как она жестко, но не дерзко, разговаривает с конкурентами, как тихо, но бескомпромиссно отстаивает свое мнение.

– Анька, откуда в тебе это? Ты родилась, чтобы царствовать!

Она улыбалась в ответ, довольная его оценкой. А когда Сергей, захлебнувшись от нежности, вдруг заключал ее в объятия, Анна ласково уклонялась.

– Делу – время, потехе – час, – бормотала она.

Но ему, как и всякому мужчине, иногда хотелось теплоты прямо сейчас, желалось мягкости, тихих объятий, робкого шепота, долгих ласк… Он настаивал, осыпая ее страстными поцелуями, нетерпеливо увлекал в спальню…

Но ей было не до нежности. Анна слышать об этом не хотела! Как только муж начинал проявлять настойчивость, она, смеясь, уворачивалась.

С утра до ночи Анна пропадала в своем рекламном агентстве, набирала людей, тестировала их сама, закупала оборудование, ездила на собеседования, следила за ремонтом здания, выбирала мебель… Уставала ужасно, но это ее не только не огорчало, а придавало силы, у нее словно крылья за спиной выросли!

Она шла к своей цели так азартно, так настойчиво, так напористо, что упускала из виду то главное, что делает нашу жизнь обоюдно счастливой. Так бывает, что мы, окунувшись в море проблем и забот, оставляем далеко позади наших спутников, друзей и любимых.

Анна не понимала тогда или просто не хотела понимать, что именно ее безумное рвение и чрезмерное усердие постепенно становятся отправной точкой большого краха. В ее семье все летело по наклонной…

Через год после свадьбы родилась Серафима. Сергей, опьяневший от счастья, так растрогался, когда взял дочь впервые на руки, что даже расплакался.

Он умилялся ее ручкам, ножкам, темным глазкам и все повторял и повторял:

– Она на меня похожа! Представляешь? Она точно как я…

– Да с чего ты взял? – смеялась Анна. – Она еще ни на кого не похожа, слишком маленькая.

– Нет, – упорствовал счастливый отец, – ты блондинка со светлыми глазами, а у нее вон какие глазищи темные, и волосы как у меня!

Серафима росла папиной любимицей, но даже эта бесконечная привязанность дочери и отца не смогла удержать на плаву их разваливающийся брак.

Сергей хотел домашнего уюта, семейных ужинов, объятий у камина, долгих прогулок под одним зонтом, а она рвалась на работу, ей нравилось бесконечное движение, вращение вокруг ее агентства, находки и открытия в новом деле.

Сергей, чувствуя, что дело движется к разводу, хмурился.

– Зачем тебе столько работать? Я дам все, чего твоя душа пожелает. Если бы знал, что так дело обернется, ни за что бы не стал делать тебе такой подарок. Собственными руками вырыл себе яму.