Владимир Черепкин - Близь и даль

Потом, закатав в красные угли картошку, дождавшись выпечки её и с удовольствием, затем, съев, мы улеглись на наши нехитрые постели.

Пространство уже вокруг, ещё и усиленное контрастом нашего яркого костра, основательно почернело, несколько приглушив в нас радостное до того настроение. К тому же дело было к осени, и ночная прохлада уже начинала себя подавать.

Мы же, не учтя такого подвоха природы, одеты были по дневному легко, – в одних рубашках. Ближе к костру было ближним бокам нашим слишком горячо, дальше от костра – холодно дальним. Я постоянно ворочался на своей, покалывающей тело, постели, согревая то один холодеющий бок, то другой. Так же, молча, ворочался и мой напарник. Наконец, где-то к полночи, я не выдержал и, поднявшись, сел поближе к костру.

Открыв глаза, поднялся и уселся также и Мишка.

– Тут, наверное, и волки могут быть, – осторожно, вполголоса сказал мой приятель.

– Наверное, – одобрительно поддержал его я, – раньше где-то тут недалеко скотину умершую, говорят, закапывали – так всякое зверьё сюда дорогу знает.

– А вон там вроде глаза чьи-то горят, – тревожно проговорил, направив ладонь в темноту, Мишка.

– Да вроде, – поддержал я, хотя, по правде, ничего и не увидел.

– Может, свалим отсюда? На природе побывали, костёр пожгли, картошки поели. Что ещё надо?!

– Давай, – одобрительно отозвался я…

Мы быстренько разбросали и затоптали наш костёр и скорым шагом пошли через поле к, маячащей в дали немногими огоньками, нашей деревне…

На другой день мы похвастались приятелям, что проводили эту ночь в лесу и, что глаза горящие в темноте чьи-то видели. Но то, что не до конца эту ночь там провели, заранее меж собой договорившись, не сказали…

В детстве я очень любил рыбную ловлю. Мне нравилось приносить домой добычу. Но было для меня в рыбалке и нечто большее – тайна. Оттого, что не знаешь: кто там подобрался к твоему крючку. Окунь, плотва, или, может быть, язь, или жерех? Да и какого размера эта рыба? Может быть очень крупного?

Рыболовы часто отпускают рыбу. И я их понимаю. Для них, видимо, главное

в ловле – тоже тайна.

Но я не совсем понимаю охотников. Для них тайны нет, – они видят в кого стреляют.

Правда есть среди охотников представители своеобразного охотничьего направления. Это фотоохотники. Их страсть для меня тоже понятна…

Но это я несколько позже стал рассуждать так. В ранние же свои годы и мне доводилось быть, пусть и несколько случайным, но охотником.

Первая моя такая охота произошла в результате всё той же рыбалки.

Поехали мы однажды на велосипедах на нашу речку с названием Устье.

Было нас трое: четырнадцатилетние пацаны – я да Колька и наш старший, в зрелом уже возрасте, товарищ, и в рыболовном деле наставник – дядя Саша.

Поехали во второй половине дня, – рыбалка предполагалась с ночёвкой у костра в прибрежном лесу.

Приехав к месту, насобирали для костра дров. Для своих постелей нарезали елового лапника. И отправились к реке, половить для ухи рыбы…

К закату солнца рыбы для ухи, не смотря на весьма вялый клёв, наловилось достаточно, и уж было мы стали собираться к уходу на место нашей лесной стоянки, как вдруг, за отливающим блеском заката, бочагом, заметили плывущую утку с большим выводком позади.

На мгновенье мы замерли.

– За мной, – тихо скомандовал старший наш товарищ и, пригнувшись к зарослям травы, осторожно направился по берегу в сторону утиной стаи.

Следом, крадучись, двинулись и мы.

Спустившись меж ивовых кустов к воде, мы вновь увидели, плавающее у нашего же берега, утиное семейство.

Похоже, нас утки не заметили и спокойно продолжали неторопливо скользить меж лилий, медленно кружа по зарумяненной закатным солнцем, водной глади.

Пошарив около ног глазами, старший товарищ наш поднял из травы корягу. Нашли себе быстро по коряге и мы с Колькой.

Дядя Саша двинулся на цыпочках в сторону стаи. Мы крадучись, ступали следом. Пригнувшись и осторожно обходя прибрежные кустики, мы почти приблизились к утиному семейству. И вот уж дядя Саша резко взмахнул своей корягой над головой. Но стая вдруг словно растворилась в воде и дяди Сашина коряга зависла, остановленная им над самой водной поверхностью.

Мы стояли над золотистым зеркалом воды с зелёными листьями кувшинок, источая полное изумление и недоумение от столь нежданного поворота. Утки исчезли, словно бы вдруг превратившись в каких-то водных существ.

И вот тут я вдруг увидел, что из под одного из листьев выглядывает кончик утиного носа. Взглянув немного со стороны, я увидел и самого, погрузившегося в воду, утёнка.

Удар моей палки был сколь отменным, столь же в охоте и безрезультатным. В том мы убедились, когда протерев от хлёстких брызг лица, обследовали всё окружающее пространство, – добычи, да и вообще уток не наблюдалось. Какое-то время ещё поискали их, заглядывая под каждый кувшинковый листик, но ничего не найдя, глубоко удручённые, вышли на берег. Видимо утки переместились на другое место.

Мы же пошли восвояси сушиться у костра, варить вечернюю уху и готовиться к ночлегу…

Уха получилась довольно неплохой, и мы её с удовольствием съели. И уже улегшись на свои еловые постели, вспомнили про нашу утиную охоту.

– Да! – сказал дядя Саша, – но суп из утёночка тоже бы не помешал.

– Это конечно, – грустно согласились мы и примолкли, готовые погрузиться в сны…

И вот уже теперь, с возрастом, когда я глубоко отрицательно стал смотреть на такой объект любительской деятельности как охота, я иногда вспоминаю того неубитого мной в детстве утёнка и радуюсь за его сохранившуюся жизнь.

Я представляю её очень долгой, со многими перелётами куда-то далеко на юг и обратно и со счастливыми скитаниями носителя сей жизни по нашим рекам, дававшим жизнь новым и новым утиным выводкам…

И ещё одна была у меня в детстве охота. Её уже можно назвать относительно удачной. Относительно, потому что, обошлась она для меня небольшой травмой и некоторыми домашними хлопотами. Можно сказать, что относительно удачной обошлась она, в конце – концов, и для самой белки.

Но обо всём по порядку. Пошли мы раз с приятелями в лес за грибами. Путь наш был через большое поле, по которому цепочкой тянулись столбы с проводами. Так мы по их направлению к лесу и продвигались.

И вот проходя мимо одного из них, я вдруг почувствовал какое-то непонятное, стремительное, снизу вверх по мне движение, резкий толчок от плеча и услышал прерывистый, также уходящий вверх шум, на стоящем поблизости столбе.

Остановившись в недоумении и глянув туда, я увидел маленькое рыжее существо, движущееся короткими перебежками вверх по столбу.