Оля Маркович - Предатели. Цикл рассказов

– Се ля ви, месье, оревуар, бонжур, жо тэм! – сказала она томно, не отводя глаз.

– Ого, уже и любишь меня? – он чуть смутился. – Это же просто набор слов, француженка ты моя. – Стасов умилительно улыбался. Она в тельняшке и с сочными губами на веснушчатом лице нравилась ему, и в то же время ему по обыкновению было за нее стыдно.

Набор французских слов в Стасином арсенале закончился, и она перешла на русский, придавая ему французского, по ее мнению, акцента:

– Отпустытэ сэбьа, месье СтасОв, – сказала она шепотом. – И пройдомтЭ со мной в туалетЭ, там я отработАть лангустин и сочнЫй тартар. – Тут она раскатисто передала французское «р», поднялась и направилась к уборным. Оглянулась, заметила, что ее спутник не сдвинулся с места, и добавила: – Чэрэз пиЯть минут, чтобэ не вызыват подозрениЙ!

Выждав немного, он понесся к туалетам и принялся постукивать в каждую дверь. Из-за одной его обложили матами, за другими была тишина, и только за самой последней раздался легкий стук в ответ, дверь отворилась, и Стася затянула его к себе, выключив свет.

Вышли оттуда они снова по очереди. Стасов шел вторым, также выждав пять минут. В его невозмутимом и серьезном лице читались признаки блаженства. Может, потому люди за столиками смотрели на него внимательнее, чем обычно. Стася сидела на своем месте и поедала десерт. Увидев Стасова, она закрыла рот обеими руками и сложилась в три погибели, сдерживая смех.

– Что? – спросил он, подсев к ней.

– Твое лицо!

– Что с ним?

Она не могла успокоиться и жестом показала ему на стеклянное окно террасы. Стасов глянул на свое отражение и стал таким же красным, как размазанная по всему его лицу Стасина помада. «С» – стыд, подумал он про себя. В этом была вся Стася.

– Ты что же, не глянул на себя в зеркало, как вышел? – шепнула она.

– Как-то не до этого было, кровь прилила в другое место.

Девушка вытащила салфетку из салфетницы, намочила ее языком и поднесла к его лицу:

– Можно?

Он кивнул. Она вытерла его, точно как мама в детстве. Ловкий, знакомый, материнский жест.

Уже на выходе из «Статус-кво» Стасова задержал администратор и перекинулся с ним несколькими фразами. Разговор не выглядел приятным, а скорее более-менее формальным. Потому вдвойне странным стало то, что вернулся Стасов с бутылкой шампанского. Ребята вышли на улицу и прыгнули в такси.

– Чего они хотели? – поинтересовалась девушка.

– Да-а, не бери в голову.

– Ругались?

– Немного.

– Расскажи, интересно же!

– Решили это ты на меня плохо влияешь.

– В смысле?

– Сказали с подобными дамами больше не посещать их заведение.

Стася прыснула:

– С подобными? Это с какими?

– Ну мы сексом в туалете занимались, они подумали, ты из этих.

Стася покраснела, опустила лицо и повернулась к окну.

– Но ты не волнуйся, я сказал им, что ты моя невеста, что я сегодня на пляже сделал тебе предложение, и потому мы оба в песке и потому ты не удержалась. Страсть и любовь захватили тебя, и ты потащила меня в туалет.

На этих словах Стася развернулась к нему с сияющими мокрыми глазами:

– Ты правда так им сказал?

– Ага! – Стасов был собой доволен. – Они тут же заизвинялись и вручили нам шампанское от заведения.

– Ну ты жучара, – Стася улыбалась. Потом снова стала грустной. – А что, я похожа на проститутку?

– Нет, что ты! Разве что совсем чуть-чуть, в тот момент, когда ты… – он нагнулся к ее уху и озорно зашептал.

Она ткнула его в бок, и Стасов притянул ее к себе, поцеловал в макушку. Сегодняшний день, сумасбродный и удивительный, по случайности или закономерности оказался счастливым. Конечно, не хотелось бы так каждый день, но прямо сейчас, держа ее, маленькую и растревоженную, в объятьях, Стасов понимал, что ему хорошо.

– Кстати, а откуда ты вообще взяла эту тельняшку? И помада?

– Пошла в туалет и столкнулась у рукомойников с парнишкой в этом полосатом свитшоте. Он со мной немного флиртовал. А у меня прям мысль, экспромт: захотелось сыграть для тебя француженку. Я выменяла у него свитшот на свиданку.

– Как это?

– Ну пообещала с ним кофе выпить, он мне и дал.

– И чего, в женском мире так можно?

– Как?

– Сначала на одежду ограбить, потом обмануть, не пойти на свиданку.

– С чего ты взял, что я не пойду?

Стасов открыл было рот и хотел заявить, что он тут сидит, ее обнимает, и они как бы вместе, а потом подумал, что они непонятно что. Он вообще собирается в московский головной офис переводиться, хоть она об этом и не знает. И промолчал. Стася хотела, чтоб он с ней заспорил. Хотела, чтоб сказал, что ни на какие свидания она теперь ходить не должна. Но он перевел тему:

– А помада?

– Девочка дала там же, у рукомойников. Она подкрашивалась, и я попросила.

– Ей ты тоже свиданку пообещала?

– Нет, ей пообещала тебя, когда ты мне надоешь!

Оба засмеялись.

– Мило, очень мило! Все-то тебе дают!

– Я милая. – Стася пожала плечами.

– С этим не поспоришь.

Постельное белье пахло удивительно. Интересно, чем он его стирает и как часто меняет, думала Стася, зарываясь в пуховую подушку. Свежесть альпийских лугов, два или три колпачка ополаскивателя-концентрата. Она нежилась на широченном ложе в мягких душистых простынях и хотела, чтобы ощущение чистоты и восторга не заканчивалось. Она вспомнила себя маленькую, закутанную с головы до пят в махровое полотенце, в банный день у мамы на руках. Распаренная, она забиралась в свежеустланную кровать под тяжелое одеяло, как в нору, ощущая полную безопасность. Иногда Стася представляла, что одеяло – пещера белой медведицы, Умкиной мамы, певшей заунывным голосом колыбельную. Представляла и засыпала, видя мультяшные сны о Заполярном крае. Ложкой снег мешая, ночь с россыпью звезд и северное сияние убаюкивали ее тогда и как будто бы теперь.

Стасов посапывал, лежа на животе. Раскинутые руки занимали всю кровать по диагонали. Она придвинулась ближе и понюхала его кожу почти у самой подмышки. Молоко с медом. Ей захотелось, чтобы он обнял ее, захотелось стать с ним одним запахом, одним существом.

Он открыл глаза:

– Стась, ты чего? Чего не спишь?

– Не знаю. Я вообще плохо сплю в гостях.

Оба они шептались, глядя друг на друга в темноте.

– Ну да, я помню, у себя-то ты храпела на все лады, как старый дед-пердед: хррр-пы-ы-ы-ыщ, – изобразил Стасов.

Стася слегка лягнула его в ответ, а он схватил ее за ногу вездесущей рукой и сгреб в охапку. Нет бы ей лежать и нежиться, а она все лезла не в свои дела:

– Расскажи про эту Олю.

– Зачем тебе? – Стасов напрягся.

– Мне кажется, ты до сих пор в этой истории.

– Да не, все норм, – он покусывал ее за ухо.

– Ну конечно. – Стася отдернула голову, чтобы он оставил ухо в покое.