Александра Гусаревич - Когда увидишь меня – плачь

Том оставил курицу мариноваться и принялся за картошку. Полли ненавидела этот процесс, а ему нравилось чистить и резать жёлтые клубни, укладывая неровные кусочки слоями на смазанный маслом противень. Он делал это самозабвенно, полностью уйдя в свои мысли, и, по мере того как в мусорном ведре росла горка срезанной кожуры, злость и тревога покидали его, сменяясь умиротворением.

Том вспоминал, как накануне они сидели здесь же, на кухне, и он рассказывал Полли о том, что услышал от Адама. Она, как обычно, устроилась на подоконнике и болтала ногами, куря сигарету за сигаретой. На ней было чёрное домашнее платье, а поверх него – старый свитер, который она выпросила у Тома, когда тот собрался уже его выкинуть. Окно было распахнуто, и он сидел на диване, завернувшись в плед. Чахлый обогреватель кое-как спасал от осеннего холода, но оба понимали, что, если в ближайшие дни не включат отопление, им придётся несладко.

Они могли говорить спокойно, потому что кухонное окно выходило на задний двор двух магазинов – хозяйственного и продуктового, и шумная дневная суета работников, таскавших товары из грузовиков на склад, по вечерам сменялась плотной тишиной. Единственный фонарь освещал пятачок перед домом, и, если бы кто-то бродил поблизости, он не остался бы незамеченным.

Полли пыталась казаться беззаботной, но, пока Том вёл свой рассказ, на её лбу то появлялась, то исчезала напряжённая складка, а к моменту, как он умолк, морщинка окончательно утвердилась на своём месте. И ещё до того как Полли что-либо произнесла вслух, Том понял, что оба они думают об одном и том же.

– Это ведь ловушка, – сказала она тихо, полувопросительно.

Он пожал плечами.

– Это было первое, что пришло мне в голову. А теперь я не знаю.

– Ну а что ещё это может быть, по-твоему?

Он вздохнул, задумчиво запустил пальцы в непослушные тёмные волосы, завернул за ухо отросшую прядь. Полли напряжённо следила за рассеянным взглядом его больших серых глаз, тщетно пытаясь догадаться, что сейчас творится в этой странной голове. Том будто бы смотрел внутрь себя, отрешённо и даже мечтательно.

– Ну, если отбросить очевидную версию о подставе, то значить это может практически что угодно, – произнёс он как будто издалека. – Я понимаю, это нелепо звучит – когда Адам мне всё рассказал, я, как и ты, первым делом подумал о ловушке. Но всё же. Оставь сомнения на секунду. Просто пофантазируй.

Его блуждающий взгляд остановился на Полли, и она невольно вздрогнула от дикого блеска, мелькнувшего в его глазах – если бы она сегодня видела Адама, то, конечно, узнала бы этот нездоровый огонёк – судя по всему, его лихорадка оказалась заразной. Ещё десять минут назад умиравший от усталости Том вдруг оживился, придвинулся поближе к столу, одеяло сползло с плеч, оставив его в лёгкой футболке, но холода он не ощущал.

– Давай вспомним, как всё произошло. Жили-были Шерманы, вели порядочную светскую жизнь, вращаясь в не самых последних кругах. Действовали всегда расчётливо и разумно, не высовывались, имели чистейшую репутацию и хорошие знакомства – словом, были прикрыты со всех сторон. И вдруг – бах! Однажды вечером их старший сын – простой работяга с завода, прошу заметить, – сообщает, что всю семью хотят аннулировать и нужно срочно бежать. И он даже подготовил побег с помощью каких-то неизвестных нам друзей. На раздумья времени нет, напуганные Шерманы на всё согласны, и прямо на рассвете спешно выдвигаются из дома на машине. Все, кроме самого Оскара, который обещал ждать их на КПП с новыми документами. И что же дальше? Вместо него их встречают военные с автоматами и расстреливают родителей на глазах у Адама, а его швыряют в служебный автомобиль и увозят в Управление. О судьбе Оскара с тех пор ничего не известно, но точно ясно одно – на том КПП он не появлялся. Я ничего не путаю, всё так и было?

Полли хмуро кивнула.

– Да, если верить Адаму.

Том торжествующе ткнул в её сторону пальцем.

– Правильно, и у нас нет причин не верить Адаму. Но вопросов в этой истории столько, что можно выдумать сотню объяснений, не особенно напрягаясь. И версия о том, что Оскар был, например, завербованным агентом разведки, ещё не самая безумная из возможных. Уж точно не более безумная, чем сама идея о том, что он жив.

В молчании, не глядя на него, Полли расплющила окурок о краешек переполненной пепельницы. Затем подняла на Тома глаза, в которых он безошибочно прочёл её фирменное, не сулящее пощады упрямство.

– Тебе не кажется, что за одиннадцать лет мы уже достаточно наговорились об этом? Все эти теории заговора, странный побег, двойная жизнь Оскара, прочая чушь. Им просто не повезло. Его взяли раньше и расстреляли, а остальную семью перехватили на КПП, вот и всё. Так оно обычно и бывает, можешь поверить моему горькому опыту.

– А откуда он вообще узнал о том, что готовится аннуляция?

Полли смерила его тяжёлым взглядом.

– Иногда находятся добрые люди. Не будь наивным, Том.

Жёлтый электрический свет оставлял на их лицах резкие тени, делал их старше, болезненнее, будто, кроме реально прожитых лет, им засчитывались годы тех, кого больше не было рядом. Не сговариваясь, они взялись за бокалы, прячась за ними друг от друга и от витающих в кухне мыслей, – обоих уже страшило то, куда мог завести этот разговор. Впрочем, искать спасения в молчании было поздно, и спустя минуту Полли решительно отставила вино.

– Как бы там ни было, не о чем тут фантазировать. Даже если этот Бернард выжил, с какой стати он будет слать Адаму письма, ну подумай. Именно нашему Адаму, у которого, конечно же, есть связи в Управлении – сам знаешь какие. Да он последний человек, к которому я бы обратилась, если бы меня нужно было откуда-то вытащить! Он же неприкасаемый, чёрт побери.

– Знаю, – вздохнул Том. – Поэтому я и не думаю, что Адама просил о помощи Бернард.

– А кто тогда?

Он твёрдо посмотрел ей в глаза. Ох, сейчас начнётся.

– Ну, вероятно, Оскар.

Полли ожидаемо взорвалась.

– Это просто нелепо, Том, мы сотню раз обсуждали, что Оскар не мог остаться в живых! Будь он хоть трижды изменником родины, если бы его не расстреляли на месте, то уж точно таскали бы по тем же подвалам, что и Адама.

Она спрыгнула с подоконника и, возбуждённо размахивая руками, стала расхаживать по кухне. Выходило, что она носится по кругу, ведь трёх шагов было достаточно, чтобы пересечь её от подоконника до двери. «Точь-в-точь как ворона в клетке», – устало подумал Том, поднимаясь с дивана, чтобы закрыть окно. Если Полли повысит голос ещё хоть немного, есть шанс, что даже в их безмятежном дворе кто-нибудь проснётся и кое-что услышит.

– Они ведь братья, они жили вместе, и, с точки зрения Псов, Адам тоже мог что-то знать! Отсюда эти бесконечные вопросы о заговоре. А очная ставка? Они проходили по одному делу и обязательно встретились бы там, в подвалах.