Аскольд Де Герсо - Нераскрытая тайна гибели Моррисона

Поверхность моря преобразилась до неузнаваемости. Вечернее небо и без того тёмное, стало иссиня чёрным без единого просвета. Волны до этого мирно накатывавшие на борта шхуны, стали накатывать в хаотичном порядке и резко изменились в размерах. Не прошло и часа, как вокруг засверкали молнии, на некоторое время вытаскивая из тьмы мачты и паруса, а после вновь погружая в непроглядную темноту. В эти же мгновения можно было увидеть огромные волны, движущиеся на шхуну. К тому же в воздухе стояла сплошная стена из водяных брызг, дикий рёв пронизывающего ветра, сметающего всё на своём пути. Кроме матросов, несущих вахту, на палубу выходить никто не осмеливался.

Шхуну стало бросать с волны на волну, иная волна заливала палубу и без опаски быть смытым в море, становилось страшно выходить, семья Моррисона не покидала свою каюту даже ради ужина. В эти минуты Элис успела раскаяться, что настояла на своей просьбе идти вместе с Сэмюелем. Шторм оказался тем ещё зрелищем, о котором увлекательно читать, сидя у камина, и, рисуя в своём воображении захватывающие сознание картины. Только вот, что идти вперёд или возвращаться назад было одинаковым риском. Кто бы мог им сейчас сказать, что творится у берегов? Только ангелы Господни или сам дьявол, больше никто.

Они поначалу попытались уйти от шторма, подняв все паруса, но только едва ли это было возможно. Нагоняющие волны с кормы заливали палубу, проносясь с юта до самого бака. Большая скорость, заданная шхуне, зарывала нос в волны и, казалось, если не шторм, так сама скорость скоро унесёт их в глубину царства Посейдона или Нептуна. Необходимо было в срочном порядке что-либо предпринимать.

Оценив сложившуюся обстановку, капитану шхуны ничего не оставалось, как приказать держать курс на сорок-сорок пять градусов вправо от волнения, чем удалось добиться некоторого ослабления ударов волн в корпус шхуны, но одновременно с этим усилилась бортовая качка. Лампы, закреплённые на мачтах, при первых же резких порывах ветра были сорваны и унесены в море. Находиться в каютах или в рубке, при этом сохраняя вертикальное положение, не удерживаясь за что-либо, было практически невозможно. То, что не было закреплено, валялось там, куда закатилось или просто каталось по полу, как мяч по футбольному полю. И всё же, в этом стихией наполненном пространстве, матросы умудрялись оставаться на палубе, выполняя необходимую работу. Просто диву даёшься, как им удавалось оставаться на местах без страха и лезть на мачты.

Моррисон, опасаясь за жизнь супруги и дочери, ни на минуту не отходил от штурмана, единственного человека, сохраняющего благоразумие.

– Джеральд, когда всё это светопреставление закончится? – спрашивал он у штурмана.

– Господин Моррисон, всё в воле Господа. Я только могу сказать, что продлится не больше двух-трёх дней, как я могу догадываться, – отвечал на это штурман. Хотя, едва ли он был уверен в этом, но только что ещё он мог сказать.

На вторые сутки волнение немного уменьшилось, ветер стих до умеренного, а днём несколько раз появлялось солнце, вселяя в людей надежду, что жизнь продолжается. Элис с трудом держалась на ногах после бессонной ночи и пропущенного ужина. Её лицо осунулось, а что говорить о маленькой дочери. Шторм не щадит даже взрослых крепких мужчин, не то что хрупких женщин. Но и тогда Сэмюелю с трудом удалось уговорить её выпить крепкого кофе, придающего сил. Элис вырвало – последствие морской болезни. Шторм же прекратился окончательно лишь на третьи сутки. Волнение на море стихло, как если бы на волны накинули узды. Из серо-жемчужного цвета волны вновь стали голубовато-зелёными и притихли. С утра солнечные лучи проникая в каюту заиграли солнечными зайчиками на переборке, отделяющей каюты друг от друга.

Перемена погоды отразилась на лицах всех присутствующих на борту шхуны. Угрюмый боцман и тот расплылся в улыбке, увидев выходящего на солнце штурмана. Но довольство на его лице быстро исчезло. Капитан, осмотрев шхуну после пережитого шторма, принял задумчивый вид. Он подозвал боцмана, и они о чём-то долго говорили. Говорил больше капитан, боцман лишь кивал головой, соглашаясь с доводами капитана.

Через полчаса или быть может меньше, капитан вызвал к себе Моррисона.

– Да, кэптен, слушаю вас.

– Понимаете, мистер Моррисон, я предвижу ваше недовольство потерей нескольких дней, но должен заметить, в море главный капитан и всё подчиняется ему и хочу сказать вам, что нам необходимо пристать где-нибудь к берегу и произвести необходимый ремонт. В противном случае, я не обещаю, что мы достигнем конечной цели.

В этих словах была правда. Такелаж ослаб, рангоут тоже не избежал повреждений. Не слишком ощутимо, но всё же лучше принять меры заблаговременно, всё же не по озеру собираются прокатиться, а пересекать атлантический океан. Но пристать куда бы то ни было не представлялось возможным и единственно верное решение – попробовать заняться ремонтом прямо на воде.

Уже с раннего утра, едва забрезжил рассвет, экипаж принялся за капитальный ремонт. Одни матросы меняли спутавшиеся фалы, другие латали паруса, растянув на палубе. Боцман лишь только изредка повышал голос на кого-либо из матросов и то больше по привычке. К вечеру экипаж многое привёл в полный порядок, хотя и успели изрядно помучиться. Да ещё на их счастье море поверхность океана оставалась спокойной, ветер и тот, казалось, стих в этот день. Капитан, оглядев оснастку, остался доволен сделанной работой.

– С такими темпами мы через два дня вполне можем продолжить путь, – только и сказал боцман старшему помощнику капитана.

– Разумеется, – ответил старпом.

Элис с дочкой, да и сам Сэмюель в это время предпочитали оставаться в каютах, дабы не мешать выполняемым работам. Моррисон делился на страницах своего дневника о впечатлениях от похода. Только изредка он отрывался от письма, чтобы посмотреть в иллюминатор, где расплескалась синева, снизу доверху озарённая золотыми лучами солнца.

* * * * *

В одно раннее утро Моррисон вышел на палубу, окутанную туманом и остановился, растерянный представившимся зрелищем. У основания грот-мачты, обхватив колени руками сидел босоногий мальчишка. Первое, что пришло в голову Сэмюелю: «откуда он здесь взялся?» Следом возник второй вопрос: «мы уже которые сутки в море, пережили такой шторм. Чем он питался всё это время?»

– Мальчик, ты откуда здесь взялся? – громко обратился Сэмюель к мальчишке, который продолжал сидеть неподвижно, глядя под ноги. Ответа не последовало, но тем не менее мальчик поднялся на ноги и зашагал прямо к нему. Что-то неестественное происходило, но Сэмюель не мог даже сдвинуться с места, как если бы его ноги приросли к палубе. Он почувствовал, как волосы зашевелились на голове, хотя сказать, он не был человеком робкого десятка.