Олег Белоусов - Сборник из двух рассказов, повести и романа. Том 2

– Он уже парень взрослый и рано спать не ложится, как девчонки! – громко подбодрил внука Николай Васильевич и, взяв за руку ребёнка, повёл того в сторону дома. Пенсионеры имели небольшой кирпичный двухэтажный коттедж площадью двести квадратных метров, не считая примыкающее к дому помещение сауны с маленьким бассейном. Пожилые люди вполне могли бы оплачивать уборщицу и дворника, но не желая в доме иметь посторонних людей, сами справлялись со всеми работами. Летом Николай Васильевич самостоятельно стриг газон и включал вечерами автоматический полив, а зимой с удовольствием убирал большой финской лопатой около дома выпавший снег. Пенсия и накопления родителей Марии позволяли им жить более расточительно, нанимая прислугу, однако Николай Васильевич всегда считал, что лучше не высовываться и не привлекать дурного глаза, несмотря на то, что кругом в посёлке, нисколько не робея, жили в роскошных особняках с многочисленной прислугой знакомые ему государственные чиновники.

– Виталий, я натопил баню и перед ужином предлагаю нам вместе с Ваней попариться! Ваня после бани хорошо будет спать, а мы с тобой сбросим немного лишнего веса и холодного пива попьём с удовольствием! – с молодецким задором в глазах предложил тесть зятю.

– Можно, – согласился Виталий, больше не потому, что любил париться, а потому, что не хотел огорчать тестя. Родители жены жили за городом, как затворники, и ни с кем не встречались из прежних знакомых, как-то было до выхода на пенсию, и поэтому приезд семьи дочери радовал их особенно. Ольга Николаевна с Марией пошли приготовить мужчинам чистое белье и ужин. Попутно женщины по-родственному делились семейными новостями за то время, что не виделись, хотя перезванивались женщины каждый вечер.

– Маша, принеси, пожалуйста, нам в предбанник из холодильника бутылки четыре пива и открывалку не забудь! – Крикнул Николай Васильевич дочери, а сам с зятем и внуком скрылся за дверью банной части дома. В просторном предбаннике по центру стоял круглый стол на шесть человек, а у стены располагался длинный кожаный диван, напротив которого на стене висел телевизор. Здесь же в углу стояла итальянская душевая кабина с генератором влажного пара, чтобы париться по-турецки, но этой парилкой пользовались только женщины. Около душевой кабины стаял старый шифоньер, где вместо одежды на перекладине для плечиков висели сухие берёзовые веники. Пол был устлан гранитной плиткой, под которой располагался водяной подогрев от газового котла.

Быстро раздевшись, трое мужчин через стеклянную дверь прошли в бассейн, где находилось и небольшое деревянное помещение парилки, обшитое изнутри и снаружи гладкими липовыми досочками. Николай Васильевич велел всем надеть из белого войлока шапочки и проходить в натопленную парилку, чтобы посидеть, и привыкнуть к жаре. Виталий с сыном по привычке, пока не очень жарко, забрались на верхний полок, а Николай Васильевич вернулся в предбанник и в шкафу взял два высушенных берёзовых веника. Набрав здесь же в душевой кабине в тазик воды, он замочил в нем веники, затем взял тазик с вениками и прошёл в парилку к зятю с внуком. Все это время Печников невольно и непонятно почему впервые пристально разглядывал голую полноватую фигуру тестя. Лишний вес у него присутствовал повсюду. Особенно выделялись пояс, спина, грудь, покатые плечи, паховая часть, шея, щеки и даже лоб, что было заметно по глубоким морщинам. Несмотря на все эти отложения жира, только дряблые и обвисшие ягодицы тестя вызывали неприятное чувство. Неразвитые мышцы говорили о длительной сидячей работе человека в течение многих лет чиновничьей карьеры. Казалось, что от долгого сидячего положения у Николая Васильевича задница, словно пластилиновая, сохранила навсегда ту плоскую форму, какая была у неё, когда её хозяин сидел на стуле или в кресле. «Почему я раньше в бане не замечал у него мерзкую на вид задницу?.. Разве может мужчина с такой жопой вызывать сексуальное желание? – спрашивал себя Печников и непроизвольно мысленно сравнивал притягательный зад молодого коллеги по работе Зубова с задом тестя пенсионера. – Как же пожилые геи сохраняют взаимное сексуальное влечение после шестидесяти лет? Или в таком возрасте сексуальная жизнь между ними заканчивается?.. Тёща тоже полноватая по комплекции, но никакого омерзения её фигура не вызывает у меня. Значит, женщины для меня предпочтительнее… Никто и ничто не может меня заставить изменить ориентацию, поэтому задуманный мной эксперимент вовсе не грозит мне перерождением в гея», – успел подумать Печников.

– Ваня, ты спустись на одну ступеньку ниже, чтобы я мог брызнуть кипятка на камни. Сейчас станет очень жарко, мой дорогой! – предупредил Николай Васильевич. Зачерпнув половину маленького ковшика горячей воды из отсека в железной печке, тесть небольшими порциями начал плескать её на раскалённые булыжники, разложенные сверху вокруг трубы. Тотчас под потолком стало нестерпимо жарко от горячего сухого воздуха, и Печников с сыном спустились на одну ступеньку ниже, а Николай Васильевич, наоборот, забрался на верхний полок. – Вот это хорошо! – с удовольствием проговорил Николай Васильевич и сильнее натянул войлочную шапку на голову, пряча уши. – Табак, да кабак, баба, да баня – одна забава! Так раньше говорили! – зажмурившись от нестерпимого жара, улыбаясь прокричал Николай Васильевич, и тут же опомнившись, посмотрел на внука, понимая с запозданием, что эта поговорка не для детских ушей. Маленький Ваня, сидя с отцом на ступеньку ниже, вспотел и стал румяным.

– Ваня, может быть, уйдём? Тебе не очень жарко? – спросил Виталий сына.

– Нет. Мне пока не очень жарко, – мужественно отказался мальчик, чтобы его после этого вновь не отправили мыться с мамой и бабушкой, к чему он больше не хотел возврата.

– Вот молодец, мой хороший! Настоящий мужчина! – сказал Николай Васильевич и, взяв веник, начал легонько хлестать себя по коленям и бёдрам. – Виталик, я сейчас лягу на полок животом, а ты побей меня по спине и ногам! – попросил тесть зятя и передал веник. Печников начал потихоньку бить лежащего тестя по спине, по атрофированным ягодичным мышцам и по ногам. Затем, нисколько не жалея, Виталий начал сильно бить тело пожилого человека веником, но особенно прикладываясь по дряхлому заду, пытаясь убедиться, что действительно ли мертва эта часть тела. Через две минуты Николай Васильевич не выдержал высокой температуры наверху и спешно выбежал из парилки, прыгнув в бассейн. За ним вышли из парилки и Виталий с сыном.

– Бросай Ваню ко мне! – крикнул тесть, стоя по грудь в бассейне. Виталий приподнял сына за руки и передал тестю. Николай Васильевич зажал внуку нос и присел с ним в воду. Вынырнув на поверхность, Николай Васильевич горизонтально положил Ваню на руки и скомандовал: – Плыви, Ваня! Будешь со мной чаще париться в бане – быстро научишься плавать! – Ваня начал грести руками под себя и одновременно шумно и радостно булькать ногами в воде. Через некоторое время Ваня с рук деда самостоятельно по лестнице вылез из бассейна, а Виталий намылил сына шампунем и натёр мочалкой. Обмыв мальчика водой, Печников завернул сына в простыню и передал жене, чтобы та его уложила спать. Виталий вернулся в парилку, облил полок холодной водой и лёг подобно тестю, где тот его тоже отхлестал веником. Больше Печников в парилку не ходил, а намылился и окатился тёплой водой из тазика, чтобы пойти в предбанник и попить пива перед телевизором. Николай Васильевич ещё дважды ходил париться, а после, окончательно напарившись, помылся и пришёл в простыне к зятю за стол. Николай Васильевич не отличался особой словоохотливостью, но после того как немного хмелел от пива в бане или от спиртных напитков за ужином, то красноречие к нему вдруг приходило. В этот момент по телевизору в новостях объявили, что мэрия Москвы в очередной раз запретила марш геев и лесбиянок, и Печников спросил: