Саша Шумаков - Осьминог

4

Через неделю после приезда в Токио Генри купил себе тамагочи. Обычно он бережно относился к родительским деньгам, а туристические побрякушки не вызывали у него интереса. В свои семнадцать он не смог бы объяснить, что им двигало, когда среди множества местных электронных изысков он выбрал именно тамагочи. Невольная дань уважения той мощи, с какой тамагочи в свое время подняли волну повального увлечения среди детей западной цивилизации.

Генри понимал, что он, мягко говоря, староват для тамагочи. Трудно было придумать более бессмысленное времяпрепровождение, но абсурдность идеи как будто подстегивала его.

Поддавшись ностальгии, Генри купил классическую модель, «без наворотов». В современном исполнении выбор питомцев сделали шире, а экран стал цветным. В остальном это было все то же старое доброе содержание в меру капризного электронного зверька, который живет в брелоке в форме яйца.

Обломком скрепки Генри нажал маленькую кнопку, скрытую в углублении на тыльной стороне, и игра началась. В погоне за максимально дикой насмешкой над самим собой он выбрал в меню питомца-лягушку. После первого включения он прилежно кормил, мыл, развлекал виртуального лягушонка и регулярно делал у него уборку.

5

Дома Генри ждал его настоящий питомец – золотистый ретривер по кличке Бари. Родители подарили его Генри на десятилетие. Бари был ласковый и игривый пес. Как большинство представителей его породы, он сохранял характер щенка и в солидном по собачьим меркам возрасте.

Умница, с большой головой, Бари смотрел на Генри грустными глазами, когда перед отъездом они всей семьей повезли его к соседке, чтобы оставить той на попечение. Пес чувствовал, что его оставят надолго – не на день или два – но вел себя хорошо. Он не скулил, и когда соседке передали его вещи – мячик, миски и собачий матрас, Бари даже изобразил воодушевление вежливым помахиванием хвоста.

Генри долго выпрашивал у родителей собаку и после появления Бари исправно ухаживал за ним, но в этот раз, покидая его, Генри все равно почувствовал себя виноватым. Хотя родители увезли самого Генри, не слишком интересуясь его мнением. Они полагали, что посещение новой страны, тем более такой как Япония – безусловно будет полезно для его развития. Им и в голову не пришло спросить его согласия. Генри, сам того не замечая, вспоминал о Бари, когда играл с виртуальной лягушкой.

6

На предстоящем деловом ужине должны были встретиться инвесторы строительной компании, а также архитекторы и их семьи. Отец Генри был архитектором, и его проект недавно представили главам корпорации. Теперь влиятельные японские толстосумы снизошли до личного знакомства. Эта встреча много значила для отца: от того, как инвесторы оценят его семью, не в последнюю очередь зависело их решение по проекту.

В глубине души Генри радовался, что его участие ограничивается ролью подростка-оболтуса. Он был весел и взволнован. Машина с шофером везла их к центру Токио. Чтобы отрешиться от напряжения, которое исходило от обоих родителей, Генри вертел в руках тамагочи. Отец бросал на брелок раздраженные взгляды. Мама то отворачивалась к окну, то придирчиво оценивала отцовский костюм. Она следила за тем, как он беспокойно дергает галстук, но не вмешивалась. В номере она дважды переделывала узел и жаловалась на местную мануфактуру, хотя галстук из японской ткани был отличного качества – намного лучше тех, что отец покупал в Европе. Она и сама это знала.

– Ну, дорогая, ты затмишь всех. Рядом с тобой на меня никто и внимания не обратит, – успокаивающе сказал отец, оправляя рукав. Губы в улыбке нервно дрогнули.

Машина ехала медленнее. Они приближались к месту назначения. Мама достала из сумочки перчатки, надела, сняла и опять убрала в сумочку. Такси остановилось у небоскреба Токио Опера Сити Тауэр. Они вышли из машины – отец впереди, коренастый, осанистый, с выпяченной грудью. Казалось, он представляет себя уменьшенной копией Супермена. За ним мама. Генри обогнул ее и встал рядом с отцом.

– Все готовы к поеданию несусветной гадости? – спросил отец. – Марк говорил, что живых скорпионов здесь не подают, но вообще эпатаж в меню считается допустимым.

7

Марк, коллега отца, которого Генри уже однажды видел в Париже, вышел из другой машины, как две капли воды похожей на ту, которая привезла семью Генри. Марк расслышал окончание фразы и свое имя и направился прямиком к ним.

– Сплетничаешь на мой счет в семейном кругу? Это лестно.

Марк повернулся, учтиво поклонился маме и пожал руку Генри, как взрослому.

– Кларисса, Генри.

Генри ответил Марку доверчивой улыбкой.

Марк был успешный сорокалетний инженер, высокий, вытянутый, с острыми плечами, открытым лбом. У Марка был большой рот, впалые щеки и морщинки в уголках глаз. При первой встрече он запомнился Генри отличным чувством юмора и полным отсутствием снобизма при прекрасных манерах. Марк шутил и говорил тогда с пятнадцатилетним подростком, как с равным, и искренне им интересовался. Он сразу понравился Генри. Между ними было заметное сходство. Генри представлял, что, когда станет старше, будет держаться так же и будет чем-то похож на него. Отец пожал Марку руку:

– Привет.

Он перевел взгляд на Генри и обратился к нему с деланой строгостью в голосе:

– Что, сын, как настрой? Может, надо было предварительно устроить тебе ужин из скорпионов?

– Ага. – Генри напустил на себя вид искушенного скептика. – Настойки на змее и жареных сверчков в Таиланде, думаю, уже хватит для моей инициации.

Он был страшно доволен вниманием Марка и тем, как удачно ввернул слово «инициация» в разговоре со взрослыми. Отец ухмыльнулся. Мама, сдержанно улыбаясь, смотрела на мужчин.

– По-моему, ты зря нагнетаешь, – обратилась она к отцу. – Я навела справки, это классический ресторан. Образцовый по свежести продуктов. Они делают упор на качество и традиции.

Марк подмигнул Генри:

– Значит, эти японцы – не извращенцы, и все будет в порядке.

8

Они вчетвером пришли раньше остальных и устроились за столом.

Генри, как это свойственно подросткам, вскоре наскучила светская беседа старших. Разговор казался ему пустым, а чувство голода мешало сосредоточиться. В ожидании ужина он разглядывал зал. Расшитые узорами скатерти в несколько слоев покрывали столы, стены украшали элементы традиционного декора – каллиграфия и фонарики. У дальней стены стоял большой аквариум с экзотическими рыбами.

Генри потянулся к карману и достал брелок тамагочи. Ужин скорее всего займет весь вечер. Сейчас у него была последняя возможность навести у электронной лягушки порядок и покормить ее, чтобы ей хватило бодрости до того, как он сможет заняться ей в следующий раз. Закончив моцион тамагочи, Генри включил режим «развлекать». Открылась примитивная игра – «Собери фрукты». Пиксельные плоды сыпались сверху экрана, и лягушонок, повинуясь кнопкам под пальцами игрока, скакал влево и вправо, ловя своим телом яблоки, бананы и нечто, похожее то ли на сливу, то ли на финик. Периферическим зрением Генри отмечал снующих по залу официантов и красную обивку на стенах. «Как в аквариуме», – машинально подумал он.