Номен Нескио - Бетельгейзе. Военный приключенческий роман в двух частях. Часть 1

Выйдя на крыльцо, Ралья с удовольствием подставил тёплому солнцу своё лицо и несколько секунд наслаждался ощущениями. Чуть поодаль на небольшом валуне сидел Пересвет и курил папиросу, выпуская табачный дым через нос и казалось тоже не замечал председателя, так же обратив, и без того тёмное лицо, к солнцу.

– Пересвет! Товарищ поп! Подойди, пожалуйста! – позвал Ралья монаха.

Затушив папиросу о камень Пересвет, подхватил Библию и подошёл к Ралье.

– Ты это вот что, мой любезный друг, давай-ка не ерепенься, да еще эта история со штанами ну совсем некстати. Поневоле в небесные силы поверишь. Чудеса, да и только. Но я вот зачем. Есть у нас к тебе важное дело, но об этом в Правлении, так что давай зайдём….

Ралья развернулся, намереваясь зайти в Правление, и тут вновь обратился к Пересвету:

– Постой, а разве монахам можно курить? Вот чего ты сидишь и куришь? А как твой Бог заметит, а? Вот что будешь делать? Ты как специально привлекаешь к себе несчастья.

– Гражданин председатель, у Бога и так дел полно, что бы еще он следил, что какой-то там монах в Аламае, сидит и курит, – несколько грустно ответил Пересвет.

Но вот интересно, чтобы он ни говорил и как не произносил свои слова, всегда в них чувствовалась уверенность и некая твёрдость.

– Ну вам там виднее, пусть так. Помни, о чём я тебя попросил. И с фронтом пока повремени, – сказал Ралья, – И будь уже посговорчивее что ли, мы и так закрываем глаза на твою антисоветскую деятельность.

Ралья и Пересвет вошли в кабинет правления. Увидев их, Ерёмин подальше отодвинул от себя пустой подстаканник и оглядел пространство стола на предмет обнаружения всевозможных жидкостей. Недалеко от него стояла чернильница, Ерёмин привстал и, дотянувшись, чуть нажал пальцем на крышечку что бы удостовериться, что она надёжно закрывает сосуд, называемый в народе «непроливайкой», и снова уселся на место, быстро схватив единственный листок бумаги, лежавший на столе.

– По какому вопросу, гражданин поселенец? – задал вопрос Ерёмин, при этом уставившись в прошение Пересвета, держа его вверх ногами и давая понять, что предшествующая история со штанами несколько отступили на второй план.

– А у товарища Пересвета есть предложение по строительству и обустройству батарейного артиллерийского цейхгауза. Так ведь? – ответил Ралья за Пересвета.

– Да ну? – наигранно удивился капитан.

– Так точно, – ответил монах.

– Та-а-ак, понятно. Что же, похвально-похвально…. Похвально…. Значит, желаешь помочь родине в час испытаний? – спросил Ерёмин.

– Да, желаю. Помогите мне отправиться на фронт! – нарушая договорной регламент, заговорил Пересвет.

– Тьфу ты…, опять за своё…, – произнёс Ралья и, махнув единственной рукой, отправился за свой стол.

Ерёмин старался держать себя в руках, не давая воли эмоциям:

– Давай договоримся так, твой фронт пока здесь и это больше не обсуждается. Ты понял меня? С завтрашнего дня определяю тебя на батарею вместе с бойцами и Гераклом. Трудность в том, что тут далее, чем на два штыка лопаты идёт вечная мерзлота и камни, но цейхгауз необходим. К работе приступить в восемь часов утра. Так что помолись за нас за всех, и вперёд. Инструмент тебе выдаст товарищ Капочкин.

– А может толом рвануть? – предложил Пересвет.

Ерёмин от неожиданности поднял голову и, не моргая, уставился на монаха, потом слегка улыбнулся и проговорил:

– А вот это уже мысль…! Вот вам и смиренный монах…, толом хочет рвануть матушку-землю. Про тол надо подумать, но яму под закладку всё равно придётся рыть. Хвалю за идею, товарищ поп. А пока свободен и помни, каждый взмах кирки приближает тебя к фронту, куда ты так стремишься. Иди, Пересвет, иди и завтра не опаздывай. Цейхгауз нужен, не дело, когда снаряды где попало хранятся и далеко от орудия. Пойми, я серьёзно сейчас говорю. Поручаем тебе стратегический объект, а это большая ответственность и признак оказанного тебе доверия. Доверия, Пересвет! У меня всё. Есть у кого вопросы к гражданину поселённому?

– Есть у тебя спецодежда, кроме той, которая сейчас на тебе? – спросил Коробкин.

– Позвольте мне в своём работать?

– Ну как хочешь, – ответил Коробкин, – У меня нет вопросов больше.

– А как трудодни закрывать поселенцу? – теперь уже поинтересовался Капочкин.

– Григорич, уж ты-то найдешь, как закрыть, я даже не сомневаюсь. Но только не обидь человека, – ответил Ралья, всё больше начиная симпатизировать Пересвету.

– Ну да, ну да, – ответил бухгалтер и что-то записал в своём блокнотике карандашом, привязанным на шнурок.

( нем. Zeughaus – дом для оружия (оборудования))

Ранним утром следующего дня Пересвет вышел из своего чума в несколько приподнятом и боевом настроении. Решительность его говорила сама за себя. Он всё так же был в монашеской рясе и неизменной скуфье, но более всего привлекал одетый поверх пехотный армейский кожано- брезентовый пояс с двумя портупейными ремнями, туго схваченными в латинскую букву Y на спине и вертикально идущими на груди к поясу и противогазной сумкой через плечо, в которой лежала неизменная Библия. Теперь он был более похож на арабского воина мамелюка, чем на православного священника.

– У, шакал и сын шакала! На ремни буду тебя резать, если достану. Берегись! – зло произнёс Пересвет, обратившись лицом на Запад, и решительно направился к инвентарному складу, где его уже поджидал Сил Григорьевич Капочкин. В минуты гнева более чем когда-либо проявлялся кавказский акцент монаха.

– Значит, явился, воин! – благодушно встретил Пересвета бухгалтер-кладовщик, – Ну что же, получай боевое оружие, – и, оглядевшись вокруг, тихо произнёс, – Иди с Богом, солдат. Иди…. Тебя ждут… там.

Ничего не ответил Пересвет, лишь слегка кивнул, подхватил кирку и лопату, и отправился в сторону моря на небольшую скалистую сопку, где располагалась артиллерийская батарея. Параллельным курсом туда же двигался местный «гарнизон» под командованием капитана Ерёмина. Часовой задержал Пересвета окриком, но подошедший Ерёмин махнул рукой, и все продолжили свой путь, подойдя вплотную к орудиям.

– Товарищ капита-а-а-ан, пусть меня пропустят. Свои-и-и…!!! Я с вами!!! – крик Геракла догнал строительную команду.

– Часовой, пропусти этого «скульптора». Он тоже тут будет работать, – скомандовал Ерёмин.

Все были в сборе. Солдаты построились в шеренгу, рядом встали Геракл и Пересвет. Ерёмин оглядел всех и вроде бы остался доволен:

– Товарищи бойцы! С вами будет трудиться вот этот товарищ поселённый и служитель культа. Он такой же гражданин нашей страны, только религиозный поп. Прошу отнестись с пониманием и обращать больше внимания не на социальный статус Пересвета, а на важность возводимого объекта. Перекур каждый час по десять минут. А ты, Геракл, давай начинай камуфлировать свои скульптуры, ну и про боевое орудие не забудь. Крась всё как есть в «грязный снег», другой краски всё равно нет. Когда закончишь, присоединяйся к строительству. На тебе вся ответственность за правильность возведения объекта. С тебя спрошу за блиндаж…, то есть цейхгауз, имей в виду, Паганини.