Номен Нескио - Бетельгейзе. Военный приключенческий роман в двух частях. Часть 1

– Дайвинг, – улыбнувшись, ответил я.

Вот-во-о-от…. Дарвинг этот…, придумают же себе развлечения на свою голову, будь он неладен. Приезжают, но очень редко коли уж занесёт нелёгкая. Я даже как-то туда иностранцев катал, не спорю, хорошо заплатили, американцы были, им вот чё не скажешь, так ржут во весь рот. Одним словом, забавные ребята. Грузили их потом, правда после такой рыбалки и этого…, как его…, дарвинга… вот, на «Тортугу» как неодушевлённый груз, они же так как наши пить-то не приучены и им нашего туризма пока не осилить. Ихний коктейль против нашего «ерша» так себе, компот, одним словом. Это ж надо додуматься соду в…, как ее…, во вхиску ( прим. Виски ) насыпать. Про их пойла мне переводчик рассказывал. Чудно у них всё там в Америке, а всё же к нашим природам тянутся. Наверно от того, что ту соду никто не покупает и ложками её жрать тоже не станешь, а так, пьяному человеку можно впарить что хочешь и к убеждению он податлив, опять же заплатит хорошо. Капиталисты, одним словом. Я по себе знаю, пил раньше прямо запоем, а потом чуть не замёрз, в метель понесло меня и заблудился, ладно что ненцы подобрали и после того, в момент вся охота пропала, даже пиво не пью. Тут такие места, что любая оплошность может дорого обойтись, или замёрзнешь, утонешь или в лебёдку затянет, а могут и звери напасть, мы тут словно беззащитные младенцы. Теперь все эти пьянки…, это не моё.

Он еще долго рассказывал разные истории о «мёртвой» жизни Аламая, к тому же местные шаманы избрали это место для своих обрядов, считая его сакральным, привлекая, а иногда и отпугивая проходящие мимо суда, кострами и танцами. Аламай не сдавался, он как убитый солдат впился окоченевшими пальцами, ломая ногти, в эту землю не желая быть забытым и брошенным. Аламай потерял навсегда свой прежний облик поселения, до последнего согревая людей досками, которые так успешно были разобраны местными жителями, в котором люди переживали суровые зимы и лихие годы войны. Но, сопротивляясь забвению, навсегда остались души тех, кто жил или погиб тут. Да и как было бы поступить иначе? Из-за труднодоступности, это место оказалось совсем неизбалованным патриотическими визитами.

– А я так скажу…. Э-э-э-х…, не очень-то я любитель сюда ходить, – просочился сквозь мои размышления несмолкающий голос капитана, – Не нравится мне это место, гиблое оно какое-то, неуютное. Так что стараюсь там не задерживаться, увез-привёз и отвалил…. А этот старик…, с крестом чего собрался делать? Родственники на Аламае жили наверно или он поп? Так вроде там и могил-то нет, – обратился ко мне он, указывая на А.В.

– Он жил там когда-то, – негромко ответил я, – Так еще тёмная история с немецкой лодкой. В общем, не спрашивай его. И так видишь, как переживает, я сам за него опасаюсь, как бы здоровье не подвело.

– Про лодку тоже слышал. А ещё вроде как у ненцев даже немецкие пуговицы с «форменки» находили и ещё какое-то барахло. Вот ведь было же время такое, не приведи Господь. Хотя, даже не знаю, верить или нет.

Тяжёлые капли начинающегося дождя легли на стёкла иллюминаторов «Тортуги». Дождевые тучи, казалось, висели над самой мачтой корабля, не предвещая ничего хорошего. А.В. стоял на носу судна и, не отрываясь, смотрел вперёд.

– Ты знаешь? Вот что…, пожалуй, вынеси-ка ему дождевик, а то погода портится, не случиться бы шторму, только этого нам не хватало для полного счастья.

Немного подумав, капитан повернул переговорную трубу и прокричал:

– Старпом, что с метео?

– Бу-бу-бу…, бу синоптик, – раздалось в ответ.

Капитан в сердцах махнул рукой, но через минуту в рубке появился сам «старпом» – Сашка с куском батона в руке:

– Так, товарищ капитан, я ж «движку» чинил, ты мне даже в баню не дал сходить. А с метео не успел, мы отошли сразу. Если по нашему барометру, то давление падает….

– Вон, полюбуйся какая, на небесах парилка разворачивается, будет тебе скоро баня, – проворчал капитан, – Так иди уже, занимайся своими делами, я вижу их у тебя много.

Я взял предложенный плащ и, спустившись из рубки на палубу, подошёл к А.В., и осторожно набросил на плечи.

– Всеволыч, ты бы вот запахнулся что ли. Да и вообще лучше в каюту спуститься, видишь, погода портится.

– Спасибо, Олег, – негромко ответил А.В., кивнув головой, – Я постою еще немного, – и застегнул плащ, надев капюшон, остался стоять на месте, – Ты иди, пожалуйста, мне одному тут хочется остаться. За меня не переживай, со мной всё в порядке. Иди с Богом.

Я снова поднялся в рубку. Капитан понял всё.

– Если еще балл прибавится на воде, я вынужден буду отправить вас в каюту. Так что следи за саксаулом, как бы он за борт не отправился, волна смоет, и глазом не успеешь моргнуть. Нет, ну ты смотри-ка…, а…, всё же хорошо было с погодой и вот нате вам…, здрасьте! – бурчал под нос сам себе капитан.

Я хотел было поправить капитана с «саксаулом», но потом понял, что сказал он это не со зла, просто перепутал понятия.

Налетевший ветер заметно раскачивал наш кораблик, положение усложнялось еще и тем, что он был пуст. Капитан, взяв в руки микрофон громкоговорителя, заорал в него:

– Пассажир…, эй там…, на палубе…, говорит капитан, давай в трюм спускайся!

А.В. держась за поручни, спустился с палубы и тут на нас буквально обрушился дождь. Подвижный круглый иллюминатор закрутился с бешеной скоростью, отбрасывая своей центробежной силой потоки воды, позволяя хоть как-то видеть вперёд. Я всё ещё оставался в рубке, забившись в угол, чтобы ни мешать капитану.

– Северя-я-як…, идёт…, но это несколько лучше, чем Юго – Запад, – сам себе проговорил капитан, крепче сжимая трясущийся штурвал «Тортуги», которая шла, разрезая волны и сопротивляясь внезапно налетевшему ветру, – Ничего-о-о…, прорвемся…, давай, выноси нас из этой задницы. И спрятаться-то негде, эка незадача. Ни чё-ё-ё-ё…, эт мы еще посмотрим кто кого…, не в первый раз. Эх, жаль пустые мы, вот и болтаемся тут…. Сашка!!! – заорал капитан в переговорную трубу своему помощнику, – Задраивайся на хрен и на связи будь. Вахта твоя пока переносится в трюм. Попробуем, может в протоку зайти удастся, да боюсь, если боком повернемся, опрокинет нас. Были бы с грузом…, так это ж другой «коленкор».

Вдруг сильный удар о правый борт корабля заставил вздрогнуть и меня и капитана.

– Что это такое?

Капитан пристально всматривался сквозь дождевую завесу пытаясь рассмотреть источник удара.

– А-а-а-а…, это «топляк», всё нормально. Лишь бы не пробил или не порвал борт.

– «Топляк» …, что это?

– Да вон он…, полюбуйся. Это бревно, по всему видно с лихтера свалилось, да на берегу лежало, и подобрать никто не успел, а теперь вот волнами смыло и болтается тут. В общем, крепят груз, как попало вот такие нерадивые «Сашки», а потом теряют. Бывает такое, что и говорить. Сашка…, осмотри трюм!!! А то мы тут торпедировались «топляком». Хотя молодец мой помощник, но я его не балую, мал он ещё наградами блестеть.