Надежда Сухова - Фантазиста. Первый тайм

Утром у всех участников драки (у синьоры Чинты оказалась фотографическая память) состоялся неприятный разговор с директором, а у нас троих – неприятный в кубе. Я не знаю, что наплёл синьору Капроне Бенито, но на меня директор вылил ушат ругательств и угроз и обрисовал весьма мрачную перспективу моей дальнейшей жизни. Он тряс у меня перед лицом моей погнутой в бою вилкой, обещал передать её в полицию и засадить меня за решётку. Он прочил мне уголовное будущее, уверял, что я проведу в тюрьме лучшие годы своей жизни, если ещё раз совершу подобное. В свою защиту он не дал мне сказать ни слова. Только огласил приговор: с сегодняшнего дня целый месяц мне не будут давать ни ложки, ни вилки, потому что это опасно для окружающих. Есть я теперь должен был руками. Усталость и боль от побоев придали мне нездоровой смелости. Я бы даже сказал – неоправданной дерзости.

– Я сообщу о ваших наказаниях в полицию, – твёрдо пообещал я и вышел из кабинета. Вслед мне неслись ругательства и угрозы ужесточения наказания, но я шёл себе по коридору, кончиком языка ощупывая шатающийся верхний зуб, на моё счастье, молочный.

Есть руками, надо сказать, было довольно удобно. Мне кажется, люди зря придумали ложки и вилки. Хотя… ложки, наверное, не зря, потому что пить суп через край тарелки было несподручно. Мальчики посмеивались надо мной, но уже не так активно, как раньше. Видимо, слух о моём ожесточённом сопротивлении серьёзно поднял мой рейтинг. Скажу прямо, некоторые стали меня опасаться.

На третий день после драки судьба неожиданно подкинула мне ещё одно испытание. Но в нагрузку к нему дала шанс отомстить синьору Капроне. В обед в приют наведались Джанлука с адвокатом, ведущим моё дело, и синьорой Мариной. Адвокат и психолог отправились к директору, чтобы договориться о возможности моего присутствия в суде, а синьору Менотти досталась роль меча карающего. Ему стало скучно сидеть в приёмной, и он пошёл в столовую, посмотреть, чем кормят сирот. Когда он увидел меня, поглощающего пасту руками, дар речи на минуту оставил его. Придя в себя, футболист спросил меня, что это значит. Я, если честно, сильно смутился, не зная, как деликатно объяснить ему сей факт. На выручку мне пришёл Алессио, сидевший справа от меня. Не думаю, что он сделал это из желания помочь мне, скорей, наоборот.

– Ему теперь не дают вилку, потому что он одной зарезал двух мальчиков, – гадливым тоном сообщил он Джанлуке.

У меня похолодела спина. Я готов был провалиться сквозь землю и даже немного пожалел, что оказал сопротивление Бенито. Лучше бы он меня убил!

– Что-о? – угрожающе протянул Джанлука, схватил меня за руку и выволок из-за стола. Я не произносил ни звука, боясь усугубить своё и без того незавидное положение. Синьор Менотти тоже ничего не говорил, быстрым шагом направляясь к кабинету директора и таща меня за собой. Я был близок к обмороку. Жизнь моя рушилась прямо на моих глазах, как карточный домик от порыва ветра. Менотти влетел к директору, подтащил меня к столу и сунул в лицо синьору Капроне мою испачканную ладонь.

– Что это такое? – прогремел Джанлука, и мне показалось, что даже стекло в оконных рамках звякнуло.

– Это? – на лице директора начали проявляться розовые пятна, которые с каждой минутой становились всё пунцовее. – Это… полагаю… подливка…

– Подливка? – Джанлука вроде и говорил-то негромко, но каждое его слово резало по ушам. – Это так у вас заботятся о сиротах? Мальчик ест руками – это нормально?

– Руками? – директор попытался прикинуться ничего не знающим. – Первый раз слышу.

– Мальчики сказали, что вы его наказали! Франческо, тебя наказывали?

– Да! – смакуя сладостный момент отмщения, ответил я. – Синьор Капроне сказал, что я целый месяц буду есть руками.

– Я тебя за решётку засажу, ты понял? – Джанлука опасно навис над директорским столом. – Педагог хренов! Полетишь у меня отсюда!

– Франческо не так меня понял! – бросился спасать свою шкуру синьор Капроне, потому что понимал: в присутствии юриста и психолога договориться с рассерженной звездой невозможно. – Я говорил только про вилки! Знаете, он украл одну, заточил её зубцы и…

Он умолк на полуслове, потому что Джанлука жестом приказал ему замолчать.

– Очень вовремя мы заехали, не правда ли, синьор директор? – подхватил адвокат, полагая, что сейчас ему выгорит ещё одно дело с неплохим гонораром. – Синьор Менотти, я советую вам позвонить в полицию немедленно.

Джанлука кивнул, вынул мобильник и набрал номер.

– Вы делаете поспешные выводы! Мальчик клевещет на меня! – директор в отчаянном прыжке выскочил из-за стола и попытался схватить Джанлуку за руку, в которой тот держал телефон, но футболист обладал хорошей реакцией и сделал шаг назад, отодвигая неприятеля от себя.

– Вот это – тоже клевета? – синьора Марина указала на моё разбитое лицо.

– Мальчики повздорили между собой. Обычное дело, – пожал плечами директор. – Я сторонник того, чтобы они решали свои проблемы сами.

– Это непедагогично и непрофессионально, – пошла в наступление синьора Марина, отвлекая внимание директора от Джанлуки, который уже разговаривал с полицейским. – Встаёт вопрос о вашей профнепригодности, синьор директор!

Враг был морально уничтожен, и я даже не думал сдерживать торжествующую улыбку.

– Я забираю мальчика, – закончив разговор по телефону, объявил Джанлука. – А вами займутся соответствующие органы.

Мы вышли из кабинета. Синьор Менотти был в ярости. Я ещё никогда не видел его таким. Он вроде бы не повышал голоса, но от него исходила угрожающая энергия, которая была практически осязаема.

– Ты поезжай в офис, подготовь бумаги для суда, – на ходу отдавал он указания адвокату. – А мы с Франческо и синьорой Мариной съездим в больницу. Надо убедиться, что у мальчика ничего серьёзного.

Садясь в машину, я не удержался и повернулся в сторону приютского здания. В окнах столовой виднелись головы любопытствующих сирот, наблюдавших за мной. Так хотелось показать им язык или крикнуть что-то обидное, но я вёл себя достойно. Ведь рядом со мной был капитан столичного футбольного клуба. Бьюсь об заклад, Бенито (я был почти уверен, что он первым подбежал к окну) готов был лопнуть от зависти.

В больнице меня осмотрели и сказали, что ничего серьёзного у меня нет, только ушибы и ссадины. Это немного успокоило Джанлуку. Далее за дело взялась синьора Марина. Она начала издалека про то, как взрослые стараются щадить мои чувства, но правосудие – неумолимая вещь. Я слушал в пол-уха, полагая, что это – одна из её душеспасительных бесед, направленная на избавление меня от участи социопата. Однако продолжение беседа имела не совсем приятное. Психолог сообщила, что я должен выступить в суде и дать показания против похитителей. Такого поворота я не ожидал. За неполных три месяца, прошедших со времени моего побега, я почти вычеркнул историю с горбуном из своей жизни, распрощавшись с пугающими воспоминаниями. И вот снова она вернулась ко мне бумерангом.