Татьяна Родина - Я не хотела умирать

Выдохнув, я спокойно произнесла:

– Что вам нужно?

– Отдать это, – он протянул мой блокнот.

Я даже не заметила, как оставила его.

– Вы читали? – торопливо спрятав блокнот за пазуху, спросила я.

– Конечно, нет.

– Спасибо, что вернули.

– Не за что. Красивое кольцо, кстати, – кивнул на мою руку он. – Как я понимаю, с правой рукой проблем нет?

– Вам не кажется, что вы слишком многое себе позволяете? – натянув рукава халата, недовольно спросила я.

– Кто действительно многое себе позволяет, так это ваш муж.

– Так, всё, спасибо за находку, до свидания! – я открыла входную дверь, жестом показывая ему удалиться.

– Я хотел бы вам помочь, – мягким доверительным тоном начал он, глядя мне в глаза.

– Помощь мне не нужна, уходите, пока я не вызвала охрану, – пронзая его испепеляющим взглядом, сквозь зубы процедила я.

– Хорошо. Приходите в кофейню, захотите поговорить – я выслушаю, нет – больше этой темы никогда не коснусь. Если в «Пироге» вам комфортно и безопасно, я не хочу, чтобы вы это теряли. До свидания.

Я с яростью захлопнула за ним дверь.

Представьте, вы живёте десять лет, храня одну тайну, пряча её под кожей, тщательно оберегая даже от себя самой. Правду неприятную, липкую, скользкую, и вот однажды её вскрывают, и она вся выползает наружу и выглядит куда омерзительнее, чем была в тени. Признаться самой себе, что тебя избивает муж – это совсем не то же, что сказать об этом другим. Я чувствовала себя раздетой, жалкой, униженной. Меня било от гнева и осознания собственного ничтожества. Я стояла на кухне и с яростью крушила посуду.

На шум прибежала Наташа, она испуганно на меня смотрела, не решаясь произнести ни слова.

– Чего ты смотришь? Убери здесь! – в гневе прокричала я.

Не расслышала ли она сквозь звон бьющейся посуды мои слова или настолько опешила, что не решалась пошелохнуться, но её нерасторопность ещё больше меня разозлила. Я в ярости швырнула в неё стакан. Он пролетел мимо и со звоном разбился о стену. Наташа испуганно закричала и бросилась прочь.

Кто вызвал мужа, я не знаю. Я лишь услышала, как он успокаивает плачущую домработницу. Меня продолжало трясти от гнева, и я нервно вертела в руках бокал из-под виски.

– Что ты творишь? – спокойным, но твёрдым тоном произнёс он, подходя ко мне. – Ты до смерти перепугала Наташу. Мне страшно представить, что было бы, попади ты в неё.

– Я бы не попала, у меня всегда была двойка за метание, – равнодушно заметила я, не прекращая своего занятия.

Он осуждающе покачал головой.

– Нельзя так обращаться с людьми.

– А со мной? Со мной так обращаться можно? – в бешенстве прокричала я, толкнув его. – Меня можно бить, издеваться, унижать? – я стала стучать кулаками по его груди.

Он крепко, но безболезненно охватил запястья и прислонил меня к стене.

– Успокойся, истеричка, – мягко произнёс он, запечатлев на лбу долгий поцелуй. – Я приготовлю нам чай, – с безмятежной улыбкой добавил он и отпустил меня.

– Все закрытые двери когда-нибудь открываются, и люди узнают правду, – прошептала я.

– Мне кажется, тебе стоит возобновить сеансы психотерапии, – задумчиво проговорил он, заправляя френч-пресс.

***

Порой мне всерьёз казалось, что из нас двоих в отношениях ненормальная только я. В периоды своего благого расположения муж снисходительно сносил практически все мои нападки. Он умело разыгрывал идеальную жизнь, создавая вокруг нас новую реальность. И в этой реальности не было места насилию. Делал он это специально, чтобы поиздеваться надо мной или сам тоже в это верил, я не знаю. Возможно, это было для него бегством от чувства вины или новая игра. Так или иначе, сейчас он именно этим и занимался. Веди он эту игру постоянно, я бы, наверное, со временем поверила, что у нас идеальный брак и всё остальное лишь плод моей неуёмной фантазии, но он то разыгрывал полную идиллию, то признавал, что у нас проблемы, и мы ходили к психотерапевтам. И я окончательно терялась, не понимая, какая же из двух жизней настоящая. Я сходила с ума, и порой мне казалось, что это не просто красивый оборот речи, а действительность.

***

Зайдя в кофейню, я взглядом стала искать того официанта. Он был за стойкой, оживлённо беседовал о чём-то с девушкой, заправлявшей кофемашину.

Задрав голову и гордо вышагивая, я подошла к нему:

– Я думаю, вышло некоторое недоразумение, я счастлива в браке, понятно? У меня замечательный муж и идеальная жизнь! – я произнесла это слишком громко, и девушка за стойкой косо на меня посмотрела. Я смутилась, мои щёки горели от негодования.

Он нагнулся через стойку и, улыбнувшись, прошептал:

– Не стоит так громко кричать о своём счастье, а то у людей начнут закрадываться сомнения.

Его улыбка и ироничный тон меня раздражали, мои глаза непроизвольно окинули помещение в поисках того, чем бы в него запустить.

Поймав мой взгляд, он всё с той же безмятежной улыбкой произнёс:

– Ищете, что бы такое в меня кинуть? Не стесняйтесь в выборе, вся эта кофейня стоит не дороже носков вашего мужа.

– Ах, так вы и есть владелец кофейни? – усмехнувшись, спросила я.

– Он самый. Присядем? – он жестом пригласил меня сесть за столик. – Думаю, нам есть о чём поговорить.

Я нехотя села и пренебрежительно сказала:

– Нам не о чем разговаривать, очевидно, вы и понятия не имеете, насколько мне отвратительны.

– «Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны», – спокойно попивая сок через трубочку, проговорил он.

– Что это? – недоумённо спросила я.

– Как? Вы разве не смотрели? «Обыкновенное чудо» 1 1 Советский фильм, реж. Марк Захаров, 1979 г. .

Я недовольно мотнула головой.

– Мы такое не смотрим.

– Когда сможете своё «я» из «мы» вычленить, посмотрите – фильм-то хороший.

– Послушайте, вам не кажется, что это мерзко, так влезать в чужую жизнь и в ней копаться? – я с презрением посмотрела на него.

– Всё относительно. Можно проходить мимо плавающего по-собачьи человека, не замечать его нелепых плесканий на мелководье, но если этот человек тонет, спасти его необходимо, так вот, вы – тонете.

– Откуда вы знаете?

– Я вижу. Кофейня – это место, пропускающее через себя ежедневно огромное количество людей. Это, конечно, непрофессионально, но почти к каждому постоянному гостю приклеивается какой-нибудь ярлык, характеристика, называйте, как хотите, так вот, вас характеризуют несчастной.

– Чушь! – недовольно фыркнула я.

– Хотел бы я заблуждаться, – грустно улыбнувшись, ответил он. – Люди приходят сюда с разной целью: кто-то хочет провести время в хорошей атмосфере, кто-то забежал перекусить, а кто-то приходит пережить боль. Вы приходите сюда за этим. Я думал, вы потеряли близкого человека, но вы были всегда слишком напряжены и напуганы. Чуть громкий хлопок дверью, неожиданный звук, и вы вздрагиваете, подолгу смотрите в окно, закрываете руки, как будто мёрзнете. И ваша перевязанная правая рука. Для вас все официанты безликие, но я наблюдал, повязка каждый день была разной, и для обычной травмы 3 месяца заживления – слишком долго. А после того, как я увидел гематому на вашей руке, пазл сложился окончательно.