Любовь Соколова - В сумерках. Книга первая

Насмотревшись на крыс, Виктор Михайлович принялся листать телефонный справочник и обнаружил там полный перечень телефонов Министерства внутренних дел. Посмотрел на часы и решился еще раз позвонить – нет, теперь уже не Ковалеву, а прямо постоянному своему собеседнику. Помощник трубку взял сразу.

– Здравствуйте, я Виктор Александров из города Темь…

– Помню. Знаю, – прервали его на том конце провода. – По поводу музея.

– Мне позвонить утром?

– Звоните, если хотите. Да, мы получили письмо от вашего начальника ГУВД. Но вы поймите, у нас Комитет по правам человека. К нам обращаются люди, попавшие в очень тяжелые ситуации. Там трагедии, а вы какой-то музей в тюремной больничке намереваетесь открывать. Сергей Адамович завален работой. У него иные приоритеты. Отбывал он у вас в Теми, и я там отбывал, в той самой зоне. Надо ли увековечивать этот факт для потомков? – Говоривший вздохнул. – Вы сами-то себя слышите? Содействия вы хотите от Ковалева? Он что, Ленин в Шушенском?..

Александров первым положил трубку.

На следующий день он позвонил не в Белый дом, а в приемную министра внутренних дел. С этого момента начали твориться чудеса. Набрав номер приемной министра, Виктор Михайлович не удосужился даже узнать имя-отчество предполагаемого собеседника. Министр он и есть министр, нечего величать, рассусоливать. Азарт его охватил, готовность не просить, а требовать.

В приемной ответили сразу, приятный женский голос, влажный и округлый, произнес:

– Алло!

«Алло» явственно отдавало дубовыми панелями, кожей необъятных диванов, ухоженным фикусом и чистой ковровой дорожкой. Александрова этот воображаемый антураж настроил на правильный лад, и он спокойно, с достоинством декана на межвузовской конференции объяснил:

– Я представляю темское отделение международной организации «Мемориал». В настоящее время нахожусь в Москве в командировке. Звоню по поводу создания музея бывшего политлагеря в бывшем политлагере ИТК-5 Темской области. Подскажите, к кому мне следует обратиться.

– Подождите, пожалуйста, – округло ответила приемная.

После непродолжительного молчания в трубке раздался молодой мужской голос – очевидно, говорил какой-то ординарец:

– Здравствуйте, Виктор Михайлович!

Хо! Имя-отчество Александров секретарю не называл, ему стало весело. Ординарец попросил еще раз изложить суть дела, главным образом его интересовало, в Москве ли сейчас собеседник и как долго собирается тут быть.

– К сожалению, министр в отъезде. Я дам вам номер телефона генерала Калинина, это служба исполнения наказаний. Непосредственно по вашему профилю. Обязательно прямо сейчас позвоните туда. Если он не поможет, послезавтра министр будет в Москве, я вас с ним свяжу.

Александров набрал номер Калинина. Трубку тот взял сам – и тоже сразу по имени-отчеству, будто поджидал:

– Здравствуйте, Виктор Михайлович! Я в курсе ваших предложений. Прошу, извините меня, пожалуйста, я сейчас улетаю в командировку в Красноярск, но вот запишите телефон – это мой заместитель, он вами займется. А послезавтра мы обязательно встретимся. Я улетаю на одни сутки. Надеюсь, вы меня дождетесь. Пишите номер телефона заместителя: Орлов Николай Егорович…

Писатель с журналистом, слушая разговор, от восторга не знали, что и думать. Хохочут, как безумные, у телефонного аппарата джигу танцуют.

– Ну что, подельники, звонить Орлову? – спрашивает Виктор ликующих своих товарищей.

– А какие у нас варианты? – говорят. – Звони!

Орлов даже слушать про музей не стал, говорит: срочно уезжаю в Верховный Совет часа на два-три. Спрашивает:

– Куда вам перезвонить в Москве?

Вот на этом месте троица приуныла. В приемной Ковалева тоже телефончик записывали как бы с целью перезвонить. Но делать нечего, номер назвали. Думают, фарт кончился. Ан нет! Часа не прошло – обратный звонок.

Трубку взял хозяин квартиры, а спрашивают Александрова:

– Виктор Михайлович, это Орлов. Освободился пораньше, могу с вами встретиться. Куда машину прислать?

Писатель Лёня трубку передает, а сам кланяется:

– Машину пришлют-с!

– Не надо машину, я недалеко, две станции на метро, – кричит в трубку Александров, а сам уже куртку на одно плечо натягивает. –Пока машина туда-сюда, быстрее сам доеду. Нас двое, мы оба из «Мемориала».

– Хорошо, приезжайте вдвоем.

На площади Маяковского у выхода из метро торговали бананами, рыбой и маринованными огурцами с ящиков, расставленных на асфальте. У фонарных столбов копился мусор на вид недельной или большей давности. Ходоки пересекли площадь, придерживаясь светофоров и потертой разметки.

В вестибюле, разделенном надвое высоким барьером темного дерева, их поразило скопление людей. Тут будто бы столкнулись, не смешиваясь, два мира. Один, представленный молодыми мужчинами в мундирах, деловито передвигался между столами или сидел в офисных креслах, позволяющих разворачиваться на сто восемьдесят градусов, чтобы обменяться чем-то сиюминутным с сослуживцем. Мир внутри барьера шелестел обильной листвой справок, сводок, таблиц и официальных ответов, гудел принтером, попискивал факсами и позванивал телефонами. Он работал. По другую сторону барьера, чуть отодвинувшись от него к стенам высокого зала, недвижно стояла плотная толпа женщин. Они ждали. Вероятно, там имелись и мужчины, но по большей части этот мир состоял из провинциального вида теток, одетых бедно и не по сезону. Веяло от них безысходностью и тоской. Два мира не смешивались, над ними и воздух копился разный. Время от времени, реагируя на окрик офицера, от массы отделялась фигура, чтобы у барьера получить бумагу либо расписаться в каком-то документе и, пятясь, стараясь не повернуться спиной к должностному лицу, занять прежнее свое место.

Ванченко и Александров, едва не вприпрыжку бежавшие через площадь, остановились между этими двумя мирами, как вкопанные. Освободившийся от какого-то телефонного разговора офицер заметил новых посетителей:

– Что вам надо?

– Нас ждет полковник Орлов.

– Назначено?

– Да. Александров и Ванченко.

Дальнейшее Александров запомнил в подробностях, будто видел со стороны.

Они поднимаются по широкой лестнице на второй этаж. На двери роскошной приемной две таблички: «Калинин» – это кабинет справа, и «Орлов» – дверь к нему слева. Майор просачивается в дверь слева, и буквально через минуту гуськом оттуда выходят десятка полтора офицеров. Каждый, пересекая приемную, задержался взглядом на штатских, притулившихся в углах кожаного дивана. Кто такие? Из-за них прервано совещание! А штатские не верят удаче: наконец-то, наконец-то разговор по существу.

В большом кабинете, залитом светом огромного окна – вероятно, пока шли, переменилась погода, и выглянуло ненадежное апрельское солнце, – их принимает моложавый, франтоватый полковник. На абсолютно пустом столе перед ним ни пылинки, ни бумажки, ни шариковой ручки. Ванченко молчит, а Виктор Михайлович подробно излагает проект будущего музея, напирая на безопасность больших групп корреспондентов, особенно зарубежных.