Светлана Серова - Иняз. Книга вторая

Итак, мы перекуривали в её кабинете, когда Алла Спиридоновна вдруг сокрушённо сказала:

– Эх! Переводов мало. Спрос падает. Предпочитают фрилансеров 13 13 Фрилансер – это вольнонаёмный работник, берущий отдельные заказы. Слово заимствовано из английского языка (прим. автора). . Ещё этот скандал, ну, ты знаешь, – она пытливо и пристально посмотрела на меня.

– Ну что вы, всё это слухи, утрясётся каким-то образом, – успокоила её я, хотя сама не очень-то верила своим словам.

– Послушай, – вдруг воодушевилась она, – у меня есть очень хороший знакомый, друг семьи. Парень молодой, но очень толковый. Он открыл небольшой бизнес, уже имеет приличный доход. Я ему дала денег в рост.

– Как это? – живо заинтересовалась я, страдая, как и многие в ту пору, от постоянного безденежья.

– Даёшь какую-то сумму. Например, тысячу долларов. Через месяц он тебе возвращает проценты. Он вкладывает твои деньги в производство. Оно даёт прибыль, и с этой прибыли ты получаешь проценты. Что-то вроде акционерного общества, понимаешь? Только всё на основе доверия и личной договорённости. Даёшь тыщу, получаешь в следующем месяце сто. Захочешь прекратить, он тебе твою тысячу сразу вернёт. Мой личный знакомый. Я уже двести долларов на нём заработала.

Я загорелась. В то время уже был легализован обмен валюты, и дома у меня лежала постепенно накопленная тысяча долларов в качестве, так сказать, моего золотого резерва. Я меняла рубли и потихоньку собрала эту сумму. Но прикоснуться к ней было страшно, я дала себе слово сделать это только в крайнем случае. Однако перспектива преумножить этот запас, к тому же фактически ничего не делая и не ущемляя себя ни в чём, казалась очень заманчивой.

– И что, правда надёжный парень? – всё ещё колебалась я.

– Ты что, мне не доверяешь? Говорю тебе, уже двести долларов на нём заработала. Принёс в конвертике, – самодовольно улыбнулась Алла Спиридоновна.

Свой конвертик я принесла ей буквально на следующий день, ничего не сказав о своей сделке мужу. Деньги по праву принадлежали мне, и я не сочла нужным с ним советоваться, тем более что не ожидала ничего, кроме очередного скандала. Прошёл месяц. Алла Спиридоновна торжественно вручила мне стодолларовую купюру. «Вот видишь, а ты боялась», – радостно сказала она. Я тут же потратила эти деньги, накупив вкусностей, которые сумела раздобыть, для домашних и флакон духов для себя. В срок следующего платежа Алла Спиридоновна вдруг забеспокоилась, что ей не принесли конвертик, а заодно и мне. Время шло, денег всё не было. Я рассказала всё мужу и дала ему её телефон. Он позвонил. Побледнев, передал мне на словах её ответ: «Она (то есть я) на Корсике была в номере у Георгия Амирановича Б. Ему позвоните, он за неё заплатит».

– Что всё это значит?! – в праведном гневе орал он.

– Но я не была ни у кого в номере, ты что, не понимаешь, что ей просто нечего ответить, и она сваливает с больной головы на здоровую?!

Я клялась и божилась, что это гнусный навет (это действительно было ложное обвинение, ни к кому ни в какие номера я не ходила, и Алла Спиридоновна прекрасно об этом знала, так как вся история разворачивалась на её глазах). В результате муж мне поверил, видимо, почувствовав, что я говорю чистую правду.

Утром следующего дня мне позвонили и сказали, что фирма закрывается, и велели зайти в бухгалтерию и получить остаток невыплаченного гонорара за перевод. Я начала спешно подыскивать новую работу. Через несколько месяцев из определённых источников мне стало известно, что моя обидчица иммигрировала в одну европейскую страну вместе со своим сыном, предварительно продав квартиру в Москве. В этой стране проживала довольно большая еврейская диаспора, и правительство предоставляло щедрые подъёмные для лиц еврейской национальности, прибывших из бывшего Союза, и среди них оказалась моя псевдоподруга. Я также узнала, что была не единственной, кто пострадал от «выгодной» сделки с мнимым добрым знакомым Аллы Спиридоновны, делающим большие шаги в бизнесе. Вероятно, она успела создать неплохую финансовую базу к своему отъезду за счёт доверчивых коллег и знакомых.

Что касается моей истории с Георгием, она получила своё развитие в Москве, но об этом гораздо позднее.

Самолёт сел в Шарль-де-Голле 14 14 Аэропорт Парижа Шарль-де-Голль, названный в честь французского президента (прим. автора). . Это была запланированная посадка ввиду отсутствия прямого авиасообщения между Москвой и Корсикой, и мне предстояло пересесть на другой борт. На моё счастье, Георгий Амиранович, очевидно, не летел дальше, поскольку я увидела его энергичную фигуру, быстро направляющуюся к выходу. Он даже не махнул мне рукой на прощание, что, в принципе, было в его стиле поведения: налетел, как вихрь, и также умчался. Меня это не удивило и нисколько не покоробило. Во-первых, он, безусловно, спешил на какую-то важную встречу; и, будучи мужчиной, «первым делом, первым делом самолёты…», ставил свои дела превыше всего. Во-вторых, во время полёта я не удосужилась с ним пообщаться, сославшись на мнимую головную боль. Этот факт его эго не могло вместить ни при каких обстоятельствах. Правда, глядя ему вслед, я всё-таки инстинктивно потянулась за зеркальцем, чтобы убедиться, не нанёс ли перелёт серьёзного ущерба моей причёске, но поленилась сделать это. В сущности, я осталась глубоко безразличной к его появлению. Кое-какие факты о его нынешней жизни чисто случайно я узнавала из прессы, а остальное мне было, в принципе, уже и не интересно. Более того, я искренне обрадовалась, что смогу в одиночку насладиться мыслью, что я опять в Париже.

В этом городе я бывала столько раз, что уже, наверное, и не счесть; но каждый раз, прилетая в Париж, я испытываю благоговейный трепет, волнение и полудетский восторг. Возможно, это лишь особенность моего восприятия в силу огромного числа личных и личностных причин; но как бы то ни было, никто не в силах разубедить меня в магии этого грандиозного города. Я словно мгновенно облекаюсь в невидимую ауру французского изящества и шика; у меня возникает ощущение, что меняется даже моя походка, и я начинаю не идти, а парить над его мостовыми. И пусть говорят, что Париж уже совсем не тот в силу многих причин; я же смею утверждать, что Париж жив и будет жить той самой уникальностью, которая сделала его самым романтичным и загадочным городом на Земле; и я никогда не забуду свой первый визит в Иль-де-Франс 15 15 Иль-де-Франс – Парижский регион, историческая область Франции (прим. автора). .

А произошло это так. На рубеже 80-х и 90-х моему мужу представился счастливый случай съездить в Париж в командировку. Время было сложное, и вырваться в деловую поездку за счёт организации, да ещё и за границу, как я уже рассказывала, считалось поистине небывалым везением. Более того, он умудрился выбить командировочные и для своей жены, то есть для меня. Это уже можно квалифицировать как нечто из ряда вон выходящее, но мы были недавно женаты; страсть била ключом, так сказать, или даже фонтанировала; к тому же я так умоляла его предпринять что-то, чтобы моя поездка осуществилась, что, наверное, никто бы не устоял перед таким натиском. В завершение всего, я ждала ребёнка и, будучи на шестом месяце беременности, как любая женщина, воспользовалась этим мощным аргументом: «O, не оставляй меня одну в таком состоянии», – и так далее и тому подобное. Словом, благодаря неправдоподобно благосклонному расположению судьбы мы оказались в Париже. Остановились мы не в гостинице, а на частной квартире, которую его организация в целях экономии средств сняла для небольшой группы командированных из четырёх человек и меня, соответственно. У нас с ним, разумеется, была отдельная комната в этой квартире. Сейчас подобные условия кому-то покажутся неудобными, а возможно, даже унизительными; но мы были непритязательны и искренне радовались предоставленной возможности, а в запасе у нас имелось целых пять дней! Однако по приезде все мужчины тут же разъехались по делам, и я в одиночестве отправилась на свою первую в жизни прогулку по весеннему Парижу.