Kristen Soul - Шелест кукурузного моря

Наверное, нормально, что он проявлял такую отзывчивость и непосредственность. Ведь я так и считал, что Андрей другим просто не может быть, но от одной мысли, что мы практически будем обниматься, меня немного потрясывало. Ну, то есть если бы это был кто другой – Толик или Стас, например, – то я бы о таком даже и не задумывался. Я пытался, конечно, не подавать виду, по крайней мере, надеялся, что со стороны незаметно моё смятение, и, положив на его широкие плечи руку, опёрся, стараясь не виснуть всем своим весом. Андрей обхватил меня за талию, и мы медленно, но верно стали шагать дальше: он уверенно, непоколебимо, будто каждый день на себе таскает по шестьдесят с лишним килограмм, а я – вприпрыжку, неказисто и смущаясь, наверняка, до красноты своей слип-тату на щеке.

– Спасибо, ты мой герой, – усмехнулся я, скорее, чтобы себя же и расслабить. Шутки шутками – они всегда успокаивали, словно дорогое лекарство от нервов. Вино, например. – Боюсь, мне из дома вообще выходить нельзя, а то инвалидом останусь.

– Ну, хотя бы неделю точно дома сиди, – согласился Андрей. – И каким только образом ты того длинного хмыря победил? – посмотрел на меня.

– Эй, это я его так называю, – удивился я. Он будто точно умел читать мысли. Прохожие оглядывались на нас, одаривая сочувствующим взглядом. Только вот кого именно, я так и не понял.

Мы подошли к большому перекрёстку и встали у светофора.

– А чего ты на него вообще налетел? С виду ты – тепличное растение.

Слишком честный удар ниже пояса. Андрей был прав, поэтому его слова и воспринимались колко. Сначала мне хотелось его толкнуть и с гордо поднятой головой свалить в закат, но ведь бесполезно: уйти сам всё равно не мог, а гордо ползти вряд ли бы получилось.

– Нет, – вслух отрицал я. Зелёный свет – зебра под ногами: одна полоска, вторая… десятая. – Енот не может быть растением. А вообще, просто он – придурок.

Мы оказались на другой стороне и двинулись в сторону той самой остановки. С неба снова начал покрапывать дождь, и вдалеке даже сверкнула молния.

– Аргументный аргумент. И какие у тебя критерии придурков? А то вдруг я тоже попадаю под них.

Прогремел гром.

– Нет, ты не придурок, ты же ёж, – я посмотрел на его влажные волосы. Повязка уже сползла на лоб, по которому то ли капелька пота стекала, то ли дождя. Наверное, прохожие сочувствовали всё же Андрею: тащить два рюкзака и меня – не самое простое занятие.

– А ежи не могут быть придурками?

Я повёл плечом и, немного подумав, ответил:

– Ну, если они обижают друзей енотов – то могут.

Добравшись до остановки, мы грохнулись на лавочку под козырьком. Что там, у озера, что тут – ничего не изменилось. Снова дождь, снова остановка и снова мы говорим про ежей и енотов.

– Тогда лучше твоих друзей не обижать, – отдышавшись, улыбнулся Андрей, повернув ко мне голову. – А то ещё изобьёшь меня и задушишь.

– Тебя – нет, – хмыкнул я. – Ты мне, можно сказать, жизнь спас. Так что я твой должник.

– Договорились, – подмигнул Андрей и, сняв повязку, растормошил волосы. Они слиплись множеством мелких сосулек, отчего он ещё больше стал напоминать ежа. – Ну, куда дальше? – снова повязал повязку на руку.

Я кивнул в сторону дома, до которого ещё пилить и пилить, но уж очень мне не хотелось утруждать Андрея, однако он не принял мои возражения. Мы не стали дожидаться, когда перестанет лить дождь, и попёрлись прямо под ливнем.

Мечты сбываются! Я промок до ниточки, прямо как в детстве, и мне было невероятно хорошо. Андрей постоянно косился на меня счастливого, но его взгляд и прикосновения уже не пугали. Да и вообще – я же сам сбежал с ним, сам решился, переступив через дурацкий внутренний барьер. Или это он мне приказал с помощью чипа в мозгу, кто знает?

– А сам-то ты где живёшь? – громко поинтересовался я, пытаясь перекричать дождь, когда мы ковыляли мимо кукурузного поля. Если у частного сектора дорога была ещё более менее, то тут земля стала совсем скользкой, и я боялся снова свалиться: на этот раз меня уже будет сложно поднять, я просто сдамся и не буду двигаться. – Далеко тебе потом переться?

– Ну, если честно, там же, где и ты.

Вот это совпадение. С ним – одни сплошные совпадения. Будто он – мой брат-близнец, скорее всего, даже сиамский, только на каком-то ином уровне – не реальном, а параллельном. Да. Словно мы находились в двух параллельных плоскостях и нарушили правило: наши плоскости соприкоснулись и теперь у нас была одна общая прямая.

– Постой, – опешил я, – а ты и раньше тут жил? Ну, в детстве. Или когда ты там переехал?

Наконец, пройдя поле, мы вышли ко двору. Издалека послышался стук колёс поезда.

– Ага, – кивнул Андрей. – Ты не помнишь меня? – глянул на меня, и я растерялся.

Значит, я не только знал его, мы уже были знакомы, и, похоже, довольно близко. Иначе бы он меня не запомнил.

– Я пытался, но… – И тут из моего внутреннего ящика вылетело одно ма-а-аленькое воспоминание. Я остановился. – Нет, подожди.

– Прямо тут?

– Да, тихо, – шикнул на него, пытаясь сосредоточиться. Звук дождя сыграл мне на руку: что-то такое уже происходило…

Кап. Кап. Кап.

Лай собак.

Кровь.

Кап. Кап. Кап.

«Не дружи с ним».

– Ну что там? – тихо спросил Андрей, словно боясь спугнуть.

Кап. кап. кап.

Зацепившись взглядом за его родинку, я прищурился:

– Кажется, вспоминаю, – закивал. – Ты – тот пацан, который в садике собак боялся?

Я словно разглядывал не нового Андрея, а того, старого, которого успел позабыть. Маленький мальчик, который плакал, когда видел собак. Маленький мальчик, которого чуть не загрызла огромная псина. Маленький мальчик, которого я случайно спас от неё. Маленький мальчик, с которым мама запретила дружить. А потом он и вовсе исчез, вместе с моим стыдом.

– Блин, ты мог запомнить что угодно, – цокнув, Андрей разочарованно покачал головой, – а запомнил про это. – Мы снова двинулись вперёд, подходя к первому – моему – подъезду. – Да, я и до сих пор их боюсь, – вздохнул он и отдал мне мой рюкзак.

Мне не хотелось прощаться. Прошлое – оно в прошлом, но в настоящем – мне мама уже не сможет запретить общаться с ним. Теперь я уже не наивный шестилетний мальчик, которого легко зашугать. Да.

– Чёрт, я уже всю голову сломал, – я накинул рюкзак на плечо. – Не мог сразу про себя сказать? – возмутился, сложив руки на груди.

Вскинув брови, Андрей хитро улыбнулся:

– Тогда было бы слишком просто и неинтересно, – сделал шаг назад, выходя из-под козырька опять под дождь.

– Эт почему же? – снова ничего не понял я.

Хотел шагнуть за ним, но встал столбом после его слов:

– Тогда бы ты обо мне столько не думал, – он закусил губу, смерив меня взглядом. – Бывай! – подмигнул, развернулся и побежал вдоль дома.