Галина Черненко - Из бабочки в гусеницу

Саша, сержант Саша, работавший в феврале 1982 года в линейном отделе милиции на станции Иркутск пассажирский, к тебе обращаюсь! Я тебя больше никогда не видела и не слышала, я даже не знаю твою фамилию. Хочу обратится к тебе с самой огромной благодарностью в моей жизни. Мне почти 60 лет, а тогда было 19. И если бы не ты, никогда бы я не дожила до этих лет, не родила бы детей, не увидела бы внуков, и не важно, какая у меня была жизнь, она у меня была, благодаря тебе, двадцатиленнему мальчику, который тогда 25 февраля 1982 года подарил мне самый дорогой подарок-жизнь! Спасибо тебе!

Я лежала на диване, и захлебывалась собственной болью. Вокруг было очень много народу, человек семь, для маленькой избушки, это перебор. Но я хотя бы изредка перекидывала внимание на суету вокруг себя, и это делало мои страдания легче хотя бы на минуту. Со мной рядом сидела женщина-фельдшер, она следила за моим сознанием и не давала мне провалиться в небытие. Я до сих пор не знаю, почему люди в белых халатах не дают нам потерять сознание, что это решает в тот момент?

А как мне хотелось потерять сознание! Я хотела забыться и не чувствовать боль! Эта боль выворачивала меня наизнанку, я хотела в параллельную реальность, где нет боли и страданий! Но на моем запястье лежала тёплая рука фельдшера, а мои глаза постоянно убиралась в её глаза, она прямо заглядывала в мою душу. А когда я еле-еле шептала:"Больно…", она нежно и ласково отвечала:"Потерпи, сейчас скорая приедет, и будет легче.". И я терпела, мечтая о скорой и облегчении.

Те люди, которые были со мной рядом, тоже ждали скорую, чтобы всем скопом поднять меня и переместить туда, где мне будет легче. Но что то пошло не так, я поняла это даже замутненным сознанием. Стала прислушиваться к разговорам, и поняла, что маневровый диспетчер пьян , машину скорой помощи сориентировал неправильно, и сейчас медики с этого неправильного места по снегу и по шпалам, идут сюда, в эту сторону, но не знают пути, поэтому в этих железнодорожных лабиринтах и ничего не могут найти.

Кто то выскочил из сторожки и побежал искать врачей. Вообще там ровное пространство и все видно, но надо же ведь знать, что ты хочешь увидеть, а врачи не знали куда они идут и на что ориентироваться, поэтому и блудили. Железнодорожники быстро нашли врачей, они то свою территорию знают лучше. Когда дверь в сторожку открылась, и вместе с морозным воздухом в помещение шагнули люди в белых халатах, я была на вершине счастья. Ура, сейчас закончатся мои мучения, приехали мои спасители!

Все, как всегда, пульс, давление, зрачки, обезболивающие, чудесный укольчик пр@медрола. Действует моментально. Лампочка в сторожке сразу загорелась ярче, Гале стало теплее, и жизнь уже не казалась полным д@рьмом, все проблемы казались временными, и появились сомнения по поводу ампутации, а вдруг? Сняли жгут, видимо время уже поджимало, заменили чем то другим, но мне после укольчика было все равно, страдания отодвинулись, боль ушла.

Но это было только начало. Меня конечно быстро переложили с дивана на носилки, прямо на шубе, и подхватили шесть человек, но дальше была засада, железнодорожники не понимали, где стоит машина, а медики не могли это объяснить. До машины меня несли минут 40, перешагивая через рельсы, передавая носилки через переходы между товарными вагонами, и я так и не смогла понять , где стояла скорая, ни тогда, ни потом.

Наконец то, старый УАЗик скорой помощи, двери открываются, носилки с грохотом ставят в машину, и я понимаю, что действие укола закончилось, или сейчас закончится. Опять холодная костлявая рука схватила меня за сердце и дернула так, что я застонала. На стон никто сильно не реагировал, езды до дежурной больницы было минут десять, и я сильно надеялась, что я вытерплю. Тем более, что сразу, как только пришла боль, в голову пришли отвратные мысли, вернее одна мысль, отрежут ли мне ногу, или пронесёт? Разум говорил, что нет у меня ноги, а сердце стучало-а вдруг, а вдруг, а вдруг?

Машина ехала, прыгая на каждой кочке, и на каждой кочке соответственно, мне вырывали сердце, а я терпела, и старалась, глядя в окно, понять, далеко ли ещё. Машина ехала по плану, не смотря на то, что скрипела всеми своими запчастями , и тряслась на дороге, как паралитичная, вместе с ней тряслись я, и моё тело на все это отвечало болью, мерзкой, и резкой, у меня от неё просто дух захватывало. Но я понимала, что еще чуть чуть, и будет больница.

Фельдшер наполнил шприц и снова вколол в предплечье, жизнь наладилась прямо через 30 секунд, я даже не успела ни о чем подумать. А думать уже и не надо было, машина закатывалась в ворота дежурной больницы и задом пятилась к пандусу, чтобы сдать меня дежурным врачам. Зачем укол? Я же уже в больнице. Сейчас все поправят и боль уйдёт. Но врачи скорой знали свое дело, и из доброты душевной подстраховали меня, спасибо им. А меня встретили другие врачи и переложили на коляску, которая меня повезла в другую жизнь.

Меня везли по длинном коридору. Так как укольчик, поставленный в машине начал действовать моментально, то боль отступила и можно было просто смотреть вокруг. Хотя смотреть особо было не на что, коридор салатового цвета, длинный и узкий, сверху яркий свет, в коридоре никого. Меня везут двое, молча. Сил у меня совсем не осталось, коридор с лампами расплывается в глазах, хорошо, хоть ничего не болит, можно расслабиться. Ну вот и конечная остановка, коридор расширился и превратился в холл. А в этом холле вплотную к друг другу составлены каталки, сколько их? Десять , двадцать? А на них люди, разорванные, сломанные, с исковерканными телами!!!!

Я не знаю, как выглядела я в тот момент, но то, что было вокруг, повергло меня в шок. Хорошо, что на мозг действовал укольчик, а то сойти с ума в том помещении можно было запросто. Справа лежала на животе женщина. Какие же шикарные у неё были волосы! Чёрные густые, вьющиеся, длинные! Это было бы очень красиво , потому что эти волосы были раскиданы по яркой кофте, и такой же яркой длинной юбке , можно было вечно любоваться такой красотой, если бы у неё из спины не торчал топор! Господи, а что так бывает? А она ещё живая? Ведь нельзя умирать таким красивым!!!

Слева на боку, на валике, лежал молодой мужчина. Его наверное специально так положили, потому что его наскозь пронзила железная арматура, и когда он дышал, кровь в дыре, которую сделала арматура, пузырилась. Хорошо, что я все это видела, как в тумане, если бы усилить яркость, можно умереть просто от сострадания, хотя и сама находишься в шаге от смерти. При каждом вдохе мужчина стонал и все внутри у него скрипело, и булькало, но он был жив.

Со стороны моей головы лежал кто то пьяный, потому что пел, пел красиво, профессионально , пел старую песню"Враги сожгли родную хату", надо же, до сих пор помню! Я видела только то, что он был чёрный, в смысле та часть его , которую я видела. А ещё от него сильно пахло водкой и гарью, именно поэтому я и сделала вывод о том, что он пьяный. Но как он пел, как он пел! Дух захватывало! Я просто заслушалась. Его пение на какое то время отвлекло меня от того, что происходило вокруг, от стонов, плача, криков о помощи. "Куда теперь идти солдату, куда нести печаль свою?" В этом огромном помещении был переизбыток печали.