Сергей Городецкий - Прощание с Ленинградом

Мы с Шерри одно время тогда жили в одном из не очень хороших районов Оттавы под названием Mechanicswille, то есть район автомехаников, где можно было снять дешевое жилье. По ночам проституточки постукивают каблучками, те, что получше, или в кроссовках, что похуже и чтобы легче ходить, идут по улице, оборачиваясь на редко проезжающие машины. Был там и дом, принадлежавший Hells Angels, со всеми атрибутами безопасности – камеры наблюдения, железные ворота, высокий забор. Это была еще Америка 80-х. Лихие времена были тогда не только в России.

Вообще, Оттава самый красивый город на земле. И очень спокойный по сравнению с другими. Я не говорю о Торонто или Нью-Йорке где можно сойти с ума. Второй самый красивый город на земле – это Санкт-Петербург, или Ленинград для меня. Нигде я не смог бы жить, кроме этих городов и стран. Ни в скучной Швеции, с которой у меня родственные связи, ни в Европе, которая уже давно не та, что была. Ни даже на Карибских с пальмами и океаном, где я хотел в одно время обосноваться, избегая оттавской зимы.

Мы с Шерри жили бедно, едва хватало оплатить жилье и еду. Шерри не работала. Я перебивался случайными заработками. На водку денег не было, и я гнал самогон. Тогда ранней весной брага хорошо выходилась и самогон получился крепкий и много. В то время у меня начались проблемы. Болело под левой лопаткой. Но я все равно выпивал по старой российской привычке. Однажды днем по дороге на работу в аэропорт я заметил маленькую собачонку, сидящую на обочине дороги. Я остановился и подобрал ее. Она, конечно, потерялась. Мы с Шерри полюбили эту маленькую собаку. Но вскоре она заболела. Мы думали, что она поправится, но этого не случилось. Денег на ветеринарную больницу у нас не было. И она умерла. Она умирала мучительно на моих руках и стонала как человек. В ту ночь я сказал себе – ты будешь умирать точно так же. И вылил всю самогонку в туалет. Так жизнь маленькой собаки спасла мою жизнь. И ее боль будет на всю жизнь моей болью. И ее жизнь спасла жизнь еще одного существа. Катя подобрала кошку, которую бывшие хозяева, родители ее подружки, хотели усыпить. Красивая белая кошка-альбиноска, один глаз белый, другой голубой, и глухая при этом, и подслеповатая, но это ее природа. Я как-то уехал на неделю и по приезде увидел эту кошку, которая очень похудела и еле двигалась. Катя, конечно, свозила ее к ветеринару, но те ничего не сказали. Памятуя историю со Стеллой, той маленькой собакой, которая умерла у меня на руках, мы сразу отвезли ее в специальную кошачью больницу. Врач прощупал в ее животе посторонний предмет. Оказывается, она проглотила кусок стирательной резинки, который застрял в ее животе. Ей сделали операцию, и она начала поправляться. И поправилась, и жива до сих пор А ей ведь уже почти 20лет.

– Я не верю. Я ни во что не верю. Мне страшно…

– Страшно – это когда ни во что не веришь.

– Я торопился. Но если не опоздал, то все пойму потом.

– Не обязательно переболеть. Достаточно небольшой дозы, чтобы выработать иммунитет.

– Это временно. Приходиться повторять. Для души – заглушать в себе.

– Все одно – физическое и духовное, но на разных плоскостях.

По сути – отображения (матем.), и параллельные во многих своих началах – отображаются противоположно.

Возможности не ограничены. Только это пока не нужно.

– Нельзя исправлять чужие ошибки, не успев наделать своих. Человек не учится даже на своих.

– Это ошибки, стоящие ниже вещей, ими определяемых.

– Есть зло относительное. Есть зло абсолютное.

– Вы мне не нравитесь. Вы слишком самоуверенны. Самоуверенность признак глупости и отсутствия движения души.

– Удивительно, как просто поставить аргументы в защиту лжи. Как просто доказать, что ложь есть правда. И как сложно поставить аргументы в защиту правды. Правда недоказуема и существует независимо от нашего сознания.

Осень. И то, что она рождает.

Не учиться по книгам, а искать в них подтверждение своих мыслей и ощущений.

«Самое дорогое, что есть у человека – жизнь. Торопись жить, чтобы какая-нибудь случайность не оборвала ее…» (Островский)

Не торопись жить – тебе будет дано ровно столько времени, сколько будет необходимо, чтобы сделать то, на что ты способен.

А самое дорогое – дети. Мы – дети. Есть более высокое, что стоит над нами. Но мы, по наивности, полагаем, что можем обойтись без родителей.

Нужны ли мы Этому (Ему)? Нужны, как нужны нам наши дети. Мы продолжение Его. Мы – Его стремление к совершенству.

Народное – то, что живет в народе. Живет в народе, потому что верно.

И когда стал выбор – поступиться своей совестью (что есть совесть?) или отдать жизнь, то оказалось, что жизнь – не самое дорогое, то есть и смерть не может отнять все – что-то должно остаться. То, что не умирает вместе с телом. То, что люди называют душой.

– Да, если она есть.

Любовь – некая движущая сила, составная часть общего закона природы. Она может трансформироваться, принимая любые формы в процессе движения, оставаясь тем же по существу.

– Рвать незрелые плоды.

Должно отделиться само, когда созреет.

Нельзя творить, принуждая себя.

Молодость – каникулы жизни.

Простота.

Сложность – отсутствие сути в объеме фразеологии.

– А между тем – настоящее всегда рождается долго и в муках.

Остальное – уловки хитрецов.

Истоки – в прошлом. Смотря в настоящее, видишь, как прошлое просвечивает сквозь него, неразрывно связывая глаза. Есть предел в познании земного. Нет – в познании вечного.

Глаза. Они знали все, но в них не упала та искорка, из которой возгорается светлое пламя, разрастаясь с каждой минутой жизни и постепенно охватывая все естество человека, благодаря которому он обретает бессмертие. Или просто погасла, задохнувшись.

Холодные бесцветные, ничего не выражающие глаза.

Есть другие. Которые излучают тепло того вечного огня, который горит в них и во всей Вселенной.

В достижении духовного – смысл. Достижение материального – лишь средство.

С любимыми не расставайтесь.

Чтобы заставит улыбнуться, надо быть серьезным. Чтобы заставить задуматься – надо улыбнуться.