Александр Василега - Рассказы. 2020—2022 гг.

Так проехали мы еще часа полтора – два. Серафим постучал по переборке, это означало, что нужно остановиться. Объяснив Петровичу, как нужно проехать к охотничьему домику, мы продолжили путь и уже минут через десять оказались на небольшой лесной поляне с приземистой покосившейся от времени небольшой бревенчатой избой. Оказалось, что это и есть охотничий домик. Снаружи это был старый сруб, сложенный из потрескавшихся и поросших мхом брёвен. Изба была покрыта полу прогнившими досками, с торца – низкая входная дверь, а в боковой стене небольшое окошко. Из крыши торчала железная труба, свидетельство того, что внутри есть печь, и это радовало.

Выгрузившись из вездехода, мы открыли избу и вошли внутрь. Я много слышал о таких избах в лесу, но бывать в такой избе не приходилось. Слышал о и том, что охотники, уходя из избы, всегда оставляют после себя порядок, сухие дрова, спички, продукты – соль, крупы. В этой избе так и было – половину комнаты занимал настил для сна, в другой половине – большой стол, окруженный грубо сколоченными лавками. Посередине избы стояла печь – буржуйка. На стене висел шкафчик, в котором мы обнаружили небольшой запас круп, соли и коробок спичек. Дощатый пол перед уходом подмели, так что в избе было относительно чисто. В целях экономии времени топить печь мы не стали, тем более, что я с собой взял большой термос с вкусно заваренным чаем. Разложив на столе свои припасы, и горячительный напиток под названием «шило», мы приступили к трапезе. Обед на природе в мужской компа-нии, да ещё с крепким напитком, всегда удаётся. После чаепития некоторые улеглись отдохнуть на нары, кто-то закурил. Как-то само собой завязался разговор о Келдозере. Самым просвещённым оказался егерь Серафим. Он расска-зал интересную историю об этих местах. Оказывается, что ещё в начале двадцатых годов сюда были переселены монахи Соловецкого монастыря. Переселили их сюда из-за того, что на территории монастыря был создан лагерь Особого Назначения НКВД. Монахов вывезли на Келд-озеро, где издавна располагались три старообрядческих скита. Здесь-то и разместили Соловецких монахов: одно поселение при впадении реки Бобровки в Келдозеро, второе – на озере Боброво, не доезжая шести километров до Келдозера, и третье – на Лодьмозере, в двадцати километрах от Келдозера на север. Власти старались создать монахам невыносимые условия, для чего поселили с ними людей из преступного мира, уголовников, которые исполняли роль надзирателей. Ссылали сюда и верующих мирян, и простых людей, объявленных советской властью врагами народа. В эти места был сослан и настоятель храма Соловецкого монастыря архимандрит Вениамин. Но были в тайге и вольные поселенцы: на Лодьмозере осели соловецкие монахи Алипий и Гедеон, пришедшие туда добровольно вслед за Вениамином, на Колозьме в четырех избушках жили еще несколько монахов. Так сама Советская власть поспособствовала тому, чтобы в этих местах образовались так называемые «потаённые Соловки». До наших дней сохранилось описание поселения в поселке Келдозерский у озера, где проживали монахи. Там было четыре барака. В одном из них была устроена маленькая домовая церковь.

В конце тридцатых годов в этих местах был создан Кулойский лагерь НКВД, который состоял из «командировок» – небольших посёлков далеко в лесу. КулойЛАГ являлся одним из самых суровых по причине суровых климатических условий. Из-за невыносимых условий труда и содержания, часто происходила массовая гибель заключённых. Да и как можно было выжить, если нормы были слишком большими, а оборудования (обыкновенных пил и топоров) не хватало. Не было и одежды, люди работали без рукавиц, разбивая пальцы и ладони в кровь. Если нормы не выполнялись, то хлеба (пайка) не полагалось и осужденные оставлялись на делянках. Что может сделать голодный, обессиленный человек? Многие замерзали на своем рабочем месте. Во время Великой Отечественной войны в этих поселениях велись заготовки продовольствия – рыбы, дичи, грибов и ягод для нужд военного ведомства, так называемого «Военторга».

Рассказ Серафима оказался очень интересным, но пора было ехать – нас ждала вторая половина пути. После непродолжительного отдыха неудобства отошли на второй план, да и лес стал более взрослым, на пригорках росли высокие ели, но иногда попадались болота, причём довольно большие и топкие. Наш болотоход был хорошо приспособлен для преодоления подобных преград – где на брюхе, а где вплавь он медленно, но уверенно продвигался к заветной цели.

Охотники, сидевшие на крыше вездехода, свои ружья взяли наизготовку – они хорошо знали, что в этих местах, как раз сейчас, время глухариных токов. Через некоторое время, когда мы ехали по лесной дороге, а вокруг стояли, как в сказке, высокие ели, кто-то постучал по крыше кабины. Как только Петрович остановил вездеход, сразу же прогремел выстрел. Впереди по ходу движения, с самого верха высокой ели, кувыркаясь, падала вниз крупная птица. Ель была старой и падающая птица то и дело цеплялась за густые ветви, а затем и вовсе повисла на одной из них. Иван выстрелил ещё раз, и птица замертво камнем полетела вниз, гулко ударившись о землю.

Оказалось, что это глухарь – довольно крупный самец с очень эффектной внешностью. Мы с большим интересом стали рассматривать диковинную птицу. Глухарь выглядел очень красиво и внушительно, его длина была сантиметров шестьдесят, а вес порядка пяти – семи килограммов, размах крыльев около метра, а может и больше. Оперение самца – черное с изумрудным оттенком, большой пышный хвост, крылья размашистые, рыжего и бурого цвета, на перьях хвоста и крыльев виднелись белые вкрапления. Клюв – короткий, закругленный, под клювом находились пучки черных перьев, напоминающие бородку. Вокруг глаз кожа ярко-красного цвета, будто брови. Лапы самца выглядели внушительно, мохнатые, на них было по три пальца с мощными тупыми когтями. Глухаря я видел впервые, и мне захотелось больше узнать об этой сильной и красивой птице. Я обратился к Серафиму с просьбой рассказать о глухарях подробнее – как живут, чем питаются, насколько вкусное у них мясо.

Серафим был хорошим егерем, видно было, что он любит свою профессию и хорошо знает своё дело. Пока мужики курили и обсуждали добычу, Серафим мне с удовольствием рассказывал об этой удивительной птице, видно было, что он любит и природу, и её обитателей. Из рассказа егеря я узнал, что глухари ведут оседлый образ жизни, изредка кочуют, если не хватает корма. Из-за большого веса и недостаточно развитых крыльев летает глухарь с трудом, в связи, с чем старается избегать длительных перелётов. У глухаря есть интересная особенность, она заключается в том, что частота взмахов его крыльев больше частоты дыхания. Это означает, что птице должно не хватать кислорода в полете. Избежать проблемы позволяет особая дыхательная система птицы, включающая легкие и воздушные резервные мешки. При этом большая часть запаса воздуха идет на охлаждение тела, а меньшая – на дыхание. Птица проводит немного времени на деревьях. Там она ночует, иногда питается и прячется от врагов. Основную еду, глухарь находит на земле. Питается глухарь черничными стеблями, цветами, семенами, листьями, травой, побегами и почками, насекомыми. В зимнее время года глухарь часто ночует в снегу, так как там ему теплее. Основной пищей в зимнее время для глухаря служит хвоя. В теплые месяцы птица держится неподалеку от полян с ягодами, муравейниками и источниками воды. На берегах водоемов глухари подбирают речные камешки, они помогают им перерабатывать грубые корма (почки, листву, побеги). Глухарь предпочитает жить в хвойных или смешанных лесах. В среднем птица живет 10—12 лет. Серафим мог ещё долго рассказывать о глухарях, но Петрович сказал, что пора ехать, путь ещё предстоит долгий, а доехать нужно засветло.